Пора убивать - Джон Гришем

– Без комментариев.

– Что вы можете сказать о войсках национальной гвардии?

– Я горжусь ими.

– Как по-вашему, есть ли у мистера Хейли возможность того, что в округе Форд его дело будет рассматриваться справедливым и беспристрастным судом?

Не удержавшись, Джейк покачал головой и тут же добавил:

– Без комментариев.

Полицейский, стоявший на той самой лестничной площадке, где, залитые кровью, когда-то лежали два тела, сделал шаг вперед, наставив на Эллен свой указательный палец:

– Кто она, Джейк?

– Не бойся ее, она со мной.

Они быстро поднялись по черной лестнице. Карл Ли в одиночестве сидел за столом защиты спиной к залу. Джин Гиллеспи пересчитывала прибывающих кандидатов в присяжные, полицейские рыскали по залу в поисках чего-либо подозрительного. Джейк тепло поздоровался со своим клиентом, специально встав при этом так, чтобы его рукопожатие и широкая улыбка были видны всему залу. Эллен в это время доставала из портфелей папки и аккуратно раскладывала их на столе.

Прошептав своему клиенту что-то на ухо, Джейк незаметным взглядом окинул зал. Да, глаза присутствовавших были прикованы именно к нему. В самом первом ряду сидело семейство Хейли. Джейк улыбнулся им, а Лестеру кивнул. Тони и мальчики были одеты в свои лучшие воскресные костюмчики и сидели между Гвен и Лестером, похожие на маленькие аккуратные статуи.

По ту сторону прохода кресла были заняты кандидатами, из которых будет сформировано жюри присяжных, и все они сейчас внимательно всматривались в адвоката мистера Хейли. Джейк решил, что неплохо было бы дать им возможность получше рассмотреть семью – он вышел из-за барьера, подошел, легонько похлопал по плечу Гвен, обменялся рукопожатием с Лестером, поздоровался с каждым из мальчиков и, наконец, обнял Тони – маленькую дочку Карла Ли Хейли, ту, что была изнасилована двумя подонками, которые получили за это по справедливости. Будущие присяжные неотступно следили за этой сценой, с особым интересом приглядываясь к маленькой девочке.

– Вуз ждет нас в кабинете, – прошептал над ухом Джейка Масгроув, когда тот вернулся к своему столу.

Пройдя вместе с Эллен в кабинет судьи, Джейк увидел там болтающих между собой Марабу, Бакли и судебного репортера, женщину. Джейк представил своего клерка его чести, Бакли и Масгроуву, а также Норме Гэлло – репортерше. Он пояснил, что мисс Эллен Рорк является студенткой третьего курса юридической школы колледжа «Оле Мисс» и в данный момент проходит под его руководством практику, в связи с чем он, Джейк, намерен просить судью разрешать ей сидеть рядом со столом защиты и присутствовать на кабинетных совещаниях. Бакли возразить было нечего. Нуз объяснил, что это считалось обычным делом. С Эллен все решилось просто.

– Какие-нибудь предсудебные вопросы, джентльмены?

– Никаких, – последовал ответ окружного прокурора.

– Да, несколько, – произнес Джейк, раскрывая папку. – Я хочу, чтобы это было внесено в протокол.

Норма Гэлло приготовилась писать.

– Прежде всего я возобновляю свое требование о переносе места суда...

– Мы протестуем, – перебил его Бакли.

– Заткнитесь, губернатор! – не сдержавшись, заорал на него Джейк. – Я еще не закончил, и не смейте меня перебивать!

Такая потеря самоконтроля поразила не только Бакли – удивились все. Не стоило ему вчера пить столько «Маргариты», подумала Эллен.

– Приношу вам свои извинения, мистер Брайгенс, – спокойным голосом сказал Бакли. – Пожалуйста, не зовите меня больше губернатором.

– Позвольте мне, – вступил Нуз. – Предстоящий суд будет долгим и тяжким испытанием. Мне нетрудно понять то напряжение, в котором вы оба сейчас находитесь. Вы, мистер Бакли, и вы, мистер Брайгенс, являетесь высококлассными профессионалами, и я благодарен судьбе, давшей мне возможность в этом сложном деле работать вместе с вами. К сожалению, не приходится сомневаться в том, что теплых чувств по отношению друг к другу вы не испытываете. В этом нет, конечно, ничего необычного, и я не стану просить вас крепко жать руки и стать друзьями. Но я вынужден буду настаивать на том, чтобы вы, находясь в зале или в моем кабинете, воздерживались бы от стычек между собой, а голос бы повышали только в случае самой крайней нужды. Обращаться друг к другу вы будете так: «мистер Брайгенс», «мистер Бакли» и «мистер Масгроув». Всем ли вам понятно, что я сейчас сказал?

– Да, сэр.

– Да, сэр.

– Отлично. В таком случае продолжайте, мистер Брайгенс.

– Благодарю вас, ваша честь. Как я уже сказал, мой подзащитный возобновляет свое требование о перемене места суда. Я хочу, чтобы в протокол было внесено следующее: сегодня, двадцать второго июля, в девять часов пятнадцать минут утра, пока мы с вами сидим здесь, в кабинете судьи, и ждем начала выборов жюри присяжных, здание суда округа Форд окружено войсками национальной гвардии штата. Перед главным входом на лужайке группа куклуксклановцев в белых балахонах переругивается с толпой чернокожих. От столкновения их удерживают только хорошо вооруженные гвардейцы. Кандидаты в присяжные, направляясь сегодня утром в суд, явились свидетелями этого чудовищного цирка перед входом. Избрать справедливых и непредвзятых присяжных здесь невозможно.

Бакли надменно усмехался, и, когда Джейк смолк, он небрежно уронил:

– Могу я ответить на это, ваша честь?

– Нет! – резко произнес Нуз. – Требование отклонено. Что у вас еще?

– Защита собирается дать отвод всему нынешнему составу кандидатов в присяжные.

– На каких основаниях?

– На тех основаниях, что Клан небезуспешно пытался запугать будущих присяжных. Нам известно по меньшей мере о двадцати сожженных крестах.

– Я и сам намеревался отвести эти двадцать человек, если, конечно, они сюда придут, – проинформировал Джейка Нуз.

– Это просто здорово, – саркастически отозвался Джейк. – А как насчет тех угроз, о которых мы не знаем? Как насчет тех присяжных, которым известно о сожжении крестов?

Вытирая платком глаза, Нуз молчал, Бакли готов был произнести речь, но боялся перебивать.

– У меня есть список, – Джейк раскрыл папку, – тех двадцати, во дворах которых были сожжены кресты. У меня есть также копии полицейских рапортов и свидетельские показания шерифа Оззи Уоллса. Я готов передать все это в распоряжение суда в качестве обоснования своего требования полной замены нынешнего состава кандидатов в присяжные. Пусть эти документы также войдут в официальный протокол, так чтобы Верховный суд смог впоследствии представить себе истинную картину происходившего.

– Собираетесь подавать апелляцию, мистер Брайгенс? – поинтересовался мистер Бакли.

Эллен впервые встретилась с окружным прокурором, но ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, почему Джейк и Гарри Рекс его ненавидели.

– Нет, губернатор. Дело не в апелляции. Я пытаюсь сделать все от меня зависящее, чтобы случай моего клиента рассматривался справедливым судом и беспристрастным жюри. Вы должны помнить о том, что право на такой суд – это основное конституционное право гражданина. Это пародия на справедливость – не отвести нынешний состав жюри, зная, что часть людей подверглась запугиваниям головорезов из Клана, которые готовы повесить моего подзащитного.

– Ваше требование отклонено, – коротко сказал Нуз. – Я не могу потратить неделю на подбор нового. Что у вас еще?

– Какое значение имеет время, когда речь идет о человеческой жизни. Мы же говорим о правосудии. Больше у меня ничего нет. Хочу вас только попросить о том, чтобы, когда вы отпустите тех двадцать человек по домам, остальные присяжные не знали бы истинных ваших мотивов.

– Я как-нибудь справлюсь с этим, мистер Брайгенс.

Пейта тут же послали найти и привести сюда Джин Гиллеспи. Ей вручили список из двадцати имен. Вернувшись в зал, Джин зачитала список, а затем добавила, что названные могут отправляться домой, поскольку нужда в них отпала. Выполнив поручение судьи, Джин вернулась в кабинет.

– Сколько их там осталось? – спросил ее Нуз.

– Девяносто четыре.

– Вполне достаточно. Уверен, что мы без труда подберем двенадцать достойных.

– И двух не найдешь, – прошептал Джейк Эллен так, чтобы его смог услышать и Нуз, и Норма – пусть запишет и это.

После того как его честь отпустил всех, Джейк и Эллен вернулись на свои места в зале.

На маленьких полосках бумаги было написано девяносто четыре имени. Затем бумажки положили в стоящий на подставке деревянный цилиндр с ручкой. Крутанув несколько раз ручку, Джин Гиллеспи остановила цилиндр, сунула в отверстие руку, вытащила первую бумажку и передала ее Нузу, возвышавшемуся на своем троне, обычной судейской скамье. В полной тишине зал следил за тем, как Нуз, чуть ли не водя своим носом по бумаге, вчитывался в имя.

– Карлен Мэлоун, номер первый! – громким и пронзительным голосом возвестил он.