Девушка полночи - Катажина Бонда

Валигура встал.

– Тогда бди! – Он не уходил. – Надеюсь, ты на меня не в обиде?

Духновский смерил его взглядом:

– Каждый должен делать свое дело. Ты выбрал, и я выбрал. Очень хочется верить, что тебя можно считать своим.

– При мне с твоей головы ни один волос не упадет, – заверил Валигура.

– Я не совсем это имел в виду. – Дух криво улыбнулся. – Но во что-то же мне надо верить. Этот ксендз… Он же тот пацан Слона из крутой тачки на лесной дороге. Не говори, что не помнишь. Я прекрасно помню. Тот фраерок в костюме, который забрал тачку вместе с девочкой, тоже отпал не вполне естественно.

Валигура посмотрел на пустую комнату за стеклом.

– Да ну!

Духновский смерил шефа бдительным взглядом. Он был уверен, что тот все помнит, но почему-то изображает святую невинность. Он должен был помнить. После того происшествия началась его блестящая карьера, впрочем, Духновскому тоже кое-чего перепало. Правда, ему искренне хотелось верить в то, что сам он не является инструментом в чьих-то не очень честных играх.

– Буль уже в стране вечных снов или, надеюсь, в самом глубоком адском котле, поэтому, скорее всего, не сможет подтвердить, что тогда увел будущего клирика у нас из-под носа. Второй раз я такого не допущу. Но есть надежда, что попик поведает еще что-нибудь интересное о Стогах.

Валигура напрягся и поднял руку в протестующем жесте:

– Это не трогай. Пусть этим занимается Белосток. Нам нет никакого дела.

– Ты шутишь! – возмутился Дух.

– Нисколько. Ты же знаешь, что у меня нет чувства юмора, – закончил дискуссию Валигура. – Они здесь в командировке, пусть стараются. Вех принял дело и дал нам распоряжения. Тебе ясно определили фронт работ.

– Ты хочешь забрать его у меня? Что мне, отдать его им?

– Я серьезно тебе говорю, оставь в покое Стоги и старое дело, – повторил Валигура. – Это их человек. Следи только за тем, чтобы наши выполняли свою работу.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что пока они этим занимаются, наши с тобой задницы находятся выше линии огня. Нас интересует только этот труп. Пусть себе ковыряются в архивах.

– Как хочешь. – Духновский пожал плечами. – Мое дело маленькое.

Валигура уже вышел в коридор, когда позвонил дежурный. Духновский ответил. Ему сообщили, что сейчас его переключат на внешний звонок. Дух закрыл трубку рукой.

– Конрад! – крикнул он шефу. – Один вопросик!

Валигура развернулся. Он протяжно зевнул, так как тоже порядочно устал.

– Что?

Дух застыл в ожидании, вглядываясь в лицо Конрада.

– На какой машине ты ездил в девяносто четвертом сразу после Нового года?

– А в чем дело? – удивился Валигура.

– Марка тачки, цвет, год.

– Не помню. Это было сто лет назад.

– Смотри, я могу сам проверить, – пригрозил Дух.

На минуту они сцепились взглядами, наконец Валигура капитулировал.

– Кажется, у меня не было своей машины, – ответил он миролюбиво. – Служебная всегда самая лучшая. Зачем тебе это?

– Просто так спросил, – ответил Духновский и убрал руку с трубки. – Соединяйте.

Валигура быстро вышел в коридор и двинулся к лифту. Но вдруг передумал и направился к лестнице. Между этажами он вынул из кармана телефон и написал эсэмэску:

«Завтра не раньше 14. Одна».

Дух тем временем проверил, не отклеилась ли жвачка с противопожарного датчика, и, поскольку проверка прошла удачно, вынул из пачки последнюю сигарету.

– Все сидишь? – услышал он голос Залусской.

– Стою, а что? Имею право. – Он глубоко затянулся. – Люблю постоять на работе посреди ночи. Тем более что мой кот, видимо, все равно уже сдох от голода и тоски, поэтому спешить мне некуда и незачем. Ничего, заведу нового. Тот был косой. Куплю плюшевого, не будет мне гадить в выходные ботинки. И если ты пришла поговорить о песнях, то, может, я назову его Вальдемар. Прекрасное имя для игрушки. Черная маска будет ему к лицу.

– Я не о том Вальдемаре. Я уже проверила у источника, – отрезала Саша и тут же добавила: – Но не стану изводить тебя неподтвержденными гипотезами. Я сама его допрошу. Наверное, это все равно не имеет для вас особого значения. Это связано со старым делом, но только не в полночь, а на рассвете.

– Чудесно. Раздумья покоя не дают? У тебя, я вижу, тоже бессонница. Восход я люблю, лишь бы не в одиночку.

Саше, однако, было не до шуток. Она резко перебила его:

– Это хорошо, что ты стоишь. Быстрее спустишься, я припарковалась при входе. Прости мне такой явный подрыв авторитета, но я не могу выйти из машины. У меня есть клиент для тебя. Явка с повинной.

– Явка куда?

– В СИЗО, Дух.

– Еще один? Давай утром, я есть хочу.

Саша охнула.

– Так пошли сюда кого-нибудь.

– Кого? Закрой его в холодильнике, в сейфе, гараже. Я не знаю.

– Насколько тебе известно, я не владею ни одним из видов единоборств и не люблю потеть. К тому же будет дешевле не летать за ним в Гамбург, раз уж он сам решил прийти. У него есть билет на самолет. Еще успеет, если захочет. Регистрацию закроют только через три часа. Я не стану торчать тут до утра. И будь добр отвечать на звонки, тебя едва нашли.

Она отключилась.

Дух очень медленно влез на стол, отклеил жвачку и бросил ее в мусорное ведро. Потом разобрался с бумагами и только после этого направился к выходу. В дверях он столкнулся с Валигурой. Оба удивились новой встрече. Капитан сказал дежурному, чтобы тот прислал ему человека для помощи в задержании. Они подошли к черному лимузину с тонированными стеклами.

– Опять кто-то умер? – буркнул Дух.

Саша сделала знак сидящему рядом мужчине. Тот вышел из машины.

– Представляю вашему вниманию Войцеха Фришке, фамилия по отцу – Старонь. Второй из близнецов.

Персонаж, точная копия священника, был в сутане. Он не сказал ни слова, только слегка наклонился к Залусской, взял небольшую дорожную сумку и молча пошел за полицейскими.

– Надвое бабушка сказала. Так это говорится? – прошептал Дух Валигуре. – Этот день когда-нибудь закончится?

– Ночь, дорогой мой, – поправил его слегка повеселевший шеф. – Даже, я бы сказал, полночь. И есть девушка полночи.

– Споки, прорвемся, – пообещал ему Дух с выражением лица гроссмейстера. – Я не с такими оперетками справлялся.

– Что ж, в данной ситуации желаю вам относительно удачного вечера, – попрощался Валигура.

– Нет, спасибо. – Саша указала на лимузин. – Это собственность курии, которую надо вернуть. Но не остается ничего иного, как временно ее реквизировать. Мне надо утром заехать к матери за ребенком, а то дочь забудет, как я выгляжу, или того хуже: органы опеки начнут проявлять нездоровый интерес.

– Я вас отвезу, – предложил уже абсолютно серьезный Валигура. Дух поднял бровь от удивления. – Однажды мы уже одолжили машину, не оформив бумажек. Лучше не искушать судьбу в очередной раз.

Залусская молча вручила ключи Духновскому и пошла за шефом.

– А я вам что, шофер-перегонщик? – крикнул он им вслед.

Те даже не обернулись. Дух услышал только, как Валигура смеется. Видимо, Саша рассказывала ему по дороге что-то забавное.

Дух неподвижно стоял еще некоторое время. Он перевел взгляд на кафешку напротив. Когда он закончит работу, она как раз откроется. Надо будет отправить кого-нибудь за едой для себя. На этот раз это будет не патрульный. За гамбургером для пана капитана отправится кто-нибудь званием повыше. Духновский уже представлял себе мину Конрада, когда он позвонит ему с таким распоряжением. Ах эта сладкая месть. Настроение чуть улучшилось.

Люция опять оказалась в СИЗО. И если в прошлый раз, хоть и с трудом, ей удавалось сохранять спокойствие, то сегодня она была абсолютно раздавлена. Порядки были ей известны. То, как вести себя в этом заведении, – тоже. Она понимала, что, раз уж ксендз задержан, рассчитывать на чудо бессмысленно. Адвокат не прибудет с неожиданной помощью. На этот раз она не боялась. Буль, ее главный оппонент, был мертв. К счастью, Иза Козак по-прежнему жива. Правда, она опять наговорила какой-то ереси, но Люция была уверена, что на этот раз никто не примет всерьез ее обвинений. Больше врагов у нее не было. Может быть, поэтому она уже почти не злилась на бывшую подругу. Люция скорее сочувствовала ей. Если на какую-то тень Иза отреагировала потерей сознания, это означает, что ею руководил исключительно страх. Правда, Люция не понимала, почему ни один из врачей до сих пор не сказал, что это именно она спасла Изе жизнь. Но выяснение ситуации – лишь дело времени. Когда она нашла бесчувственную Изу в туалете, сразу же позвала медсестру. Она даже не дотронулась до нее, так как не понимала, что произошло. В палату, в которой лежала охраняемая пациентка, мог войти любой. Даже ребенку удалось бы отвлечь внимание скучающего полицейского от двери, с которой он должен был не сводить глаз. А после инцидента Ланге вовсе не сбежала, хотя именно так написали в протоколе. Просто у нее не было времени ждать и она не хотела давать показания. У Люции не было желания ни перед кем оправдываться.