Лотосовый Терем - Тэн Пин

изящными пальцами — красное письмо влетело в комнату, воткнувшись в изголовье кровати — а затем ушла. Во внутренних покоях ни на кровати, ни в кресле никого не было, лишь трепетали на ночном ветру одежда новобрачной, да упавшее рядом красное покрывало.

Глава 44. Слеза Гуаньинь

У пирующих уже пропало настроение пить вино, но они всё ещё обсуждали причину появления Ди Фэйшэна. Гуань Хэмэн не находил себе места от волнения, и Фан Добин тоже удивился про себя: Ди Фэйшэн поднял такой шум, а Су Сяоюн так и не вернулась? Неужели с ней правда что-то произошло? Но что могло с ней случиться в Павильоне дикой зари? Пиршество подошло к завершению, гости один за другим расходились, Сяо Цзыцзинь провожал их, пока не осталось лишь с десяток наиболее близких друзей. Фан Добину уже не терпелось поскорее сбежать подальше от деда, так что он предложил помочь Гуань Хэмэну с поисками Су Сяоюн, однако Фан Эръю остановил Ли Ляньхуа, окликнув его. Ли Ляньхуа, изначально сидевший за седьмым столом, оцепенел и принял растерянный и непонимающий вид.

— Как твои имя и фамилия? Год, месяц, день и час рождения? — спросил Фан Эръю.

— А… Моя фамилия — Ли, зовут — Ляньхуа… э-э-э… Родился в первый час* седьмого дня седьмого лунного месяца в год Жёлтой мыши.

Первый большой час — с 11 вечера до часа ночи

— Хмм. — Фан Эръю сел рядом с ним. — Кто родители? Есть ли наследство?

— Родителей уже нет, — с извиняющимся видом ответил Ли Ляньхуа, — есть родной брат по имени Ли Ляньпэн, потерянный много лет назад. Ещё первая жена… — Тут Фан Эръю нахмурился. — И младшая жена, но из-за нищеты наши края поразила чума, и они обе давно умерли…

— Ты ведь чудесный целитель, как же вышло, что обе жены умерли от болезней?

— Как раз из-за того, что первая жена умерла от чумы, я преисполнился решимости и десять лет упорно изучал искусство врачевания, — с серьёзным видом ответил Ли Ляньхуа.

Фан Эръю, не выражая ни радости, ни гнева, оглядел его с головы до ног.

— А откуда ты? Чем славится твоя родина?

Речь Ли Ляньхуа лилась как ручеек.

— Родина моей семьи — земли Мяо, гора Сымао, у нас собирают маниоку, в сыром виде она сильно ядовита, её замачивают в чистой воде, потом хорошенько прожаривают и едят, очень вкусно.

Фан Эръю чуть запнулся.

— Так твоё искусство воскрешения мёртвых происходит от народности Мяо?

Ли Ляньхуа закивал.

— У нас на горе Сымао растёт необыкновенная трава, её соцветия покрыты пухом и содержат сто тридцать пять семян, цветом она желтовато-зелёная, на стебле лишь два листа, пух на семенах в полцуня длиной, и если её разломить, то выступит сок алого цвета, похожий на кровь…

Фан Эръю призадумался. Сначала он решил, что Ли Ляньхуа мелет чепуху, однако чем дольше слушал, тем труднее становилось определить, что из этого правда, а что — вздор. Если он действительно родом из диких земель Мяо, да ещё и был женат, то невзирая на желания Хэ Сяофэн, клан Фан не может породниться с ним.

В этот момент из флигеля неожиданно выскочил Фан Добин и закричал:

— Несносный Ляньхуа, скорей сюда! Барышня Су тяжело ранена…

Не успел он договорить, как из внутренних покоев выбежал Сяо Цзыцзинь с женой на руках, в лице его не было ни кровинки, а голос дрожал.

— Ваньмянь… её отравила Цзяо Лицяо…

У Фан Добина слова застряли в горле, распахнув глаза, он в ужасе и изумлении уставился на бесчувственное тело Цяо Ваньмянь. Известие, что с Су Сяоюн произошло несчастье, уже всех напугало, а когда вдруг и Сяо Цзыцзинь выбежал с женой на руках, они испугались ещё больше! Кто-то заскрежетал зубами от гнева:

— Теперь-то мне понятно, зачем приходил этот злодей Ди Фэйшэн! Поднял шум на востоке, чтобы нанести удар на западе и дать время ведьме Цзяо Лицяо атаковать двух барышень в задних покоях! Воистину вероломное и мерзкое злодейство!

Но кто хоть немного соображал, невольно удивились: то, что Цзяо Лицяо отравила Цяо Ваньмянь, поддавалось объяснению, но почему она только ранила Су Сяоюн? С боевым мастерством Цзяо Лицяо она могла убить на месте сотню таких, как Су Сяоюн.

Ли Ляньхуа тоже потрясённо замер, как ужасно побледневший Сяо Цзыцзинь вдруг стремительно подошёл, высвободил правую руку и вцепился в него.

— Идём со мной! — выдавил он.

Ли Ляньхуа ойкнул, боевые навыки Сяо Цзыцзиня были так хороши, что пойманный им, даже Ди Фэйшэн вряд ли бы легко вырвался. Сяо Цзыцзинь был выше ростом, он схватил Ли Ляньхуа за воротник, поднял одной рукой и потащил в ближайший флигель. Вытаращив глаза и раскрыв рты все увидели, как герой Сяо схватил чудесного целителя, а в следующий миг хлопнула дверь, отрезая ото всех Ли Ляньхуа, Сяо Цзыцзиня и находящуюся без сознания Цяо Ваньмянь.

Фан Добин не удержался и побежал за ними, как вдруг врезался в кого-то, отскочил на три шага, увидел, что это Бай Цзянчунь преградил ему дорогу, и слегка переменился в лице. Цзян Байчунь был тучным как груша, однако невероятно хорош в цингуне, он переместился столь стремительно и бесшумно, что Фан Добин не успел ничего заметить.

— Ну-ка стой.

Фан Добин потёр ушибленный нос.

— Но барышня Су тоже…

— Гуань Хэмэн справится, — строго отрезал Цзи Ханьфо.

Шишуй со странным блеском в глазах смотрел на запертую дверь, скривив рот — не то потрясённо, не то злорадно.

Во флигеле Сяо Цзыцзинь, таща Ли Ляньхуа за собой, вошёл в комнату, осторожно опустил Цяо Ваньмянь на кровать, правой рукой всё ещё вцепившись в “целителя”. С мертвенно-бледным лицом, он уставился на Ли Ляньхуа глазами, горящими почти что ненавистью, и негромко проговорил:

— Сянъи… умоляю… спаси её…

— Я не… — начал Ли Ляньхуа.

Сяо Цзыцзинь с болью во взгляде сдавил ему горло.

— Не спорь! Как бы ты ни изменился, думаешь, я тебя не узнаю? Спаси её! Кроме “замедления вселеннной”, ничто в мире… не спасёт её…

Придушенный им, Ли Ляньхуа побледнел, в глазах его застыла беспомощность, он вздохнул.

— Я не отказываюсь помочь, Цзыцзинь, отпусти меня сначала.

Сяо Цзыцзинь вздрогнул и медленно убрал руку с его шеи.

— Я не виню тебя, что ты выжил… — вдруг сказал он с дрожью в голосе.

— Я всё понимаю, — слегка улыбнулся Ли Ляньхуа и похлопал его по плечу. — Я рад, что вы поженились, правда рад.

В глазах Сяо Цзыцзиня отразилось сложное мучительное выражение, он тихо простонал,