Земля, до восстребования - Евгений Воробьев

У них в управлении много-много лет дежурил в проходной дотошный старшина. Так он даже у сотрудников, которых отлично знал в лицо, всегда требовал пропуск. Может, это и по уставу караульной службы, но Берзина раздражал сверхбдительный старшина, который сперва поздоровается и даже скажет: "Доброе утро, товарищ корпусной комиссар!" - а потом потребует пропуск. Но от Ильи-то, кажется, можно требовать больше, чем от старшины!

В отличие от Ильи, если Берзин доверял человеку, то бывал с ним откровенен и сердечно щедр. В разведывательной работе все основано на полном доверии к тем, кто это доверие заслужил...

Илья удивлялся сегодня горячности и резкости Берзина в разговоре, касающемся аттестации сидящего в тюрьме полковника Маневича. Откуда было Илье знать, что и раздражение Берзина, и сама продолжительность аудиенции по этому вопросу объяснялись совсем другим?

Берзин жалел, что допустил в разговоре несколько излишне резких выражений. Не обязательно было говорить "втемяшить в вашу упрямую башку", излишне было попрекать Илью тихой, спокойной жизнью: известно, какой у них тут курорт. Во всем остальном Берзин считал, что он прав.

"Смирволил я когда-то Илье, слиберальничал... Мало быть прилежным, осведомленным, осторожным работником. Разведка требует еще многих других качеств. Это деятельность творческая. Разведчик обязательно должен обладать еще воображением, темпераментом, обостренной интуицией. А главное - ему нужна врожденная или благоприобретенная самостоятельность мыслей и поступков. Может, в каком-нибудь другом управлении Илья дослужился бы при его исполнительности и аккуратности до больших чинов. А в нашем управлении ему все-таки делать нечего...

Илья - человек обтекаемый, без острых углов в мышлении, в поведении. Правильный, но бледный товарищ. Не делает грубых ошибок, никогда не имел взысканий и, наверно, не будет их иметь. Аккуратно платит все взносы, какие только полагается платить куда бы то ни было. Партийную чистку прошел без сучка без задоринки. Ему и вопросов-то никаких, кроме дежурных, не задавали - все ясно как дважды два. Илья столько лет работает, у него такая безукоризненная анкета, такой стерильно чистый послужной список - и вдруг ни с того ни с сего снять человека с поста..."

Берзин задумался, глядя в окно, а когда вновь повернулся, то отчужденно взглянул на стоящего посреди комнаты Илью.

- Я сам напишу аттестацию, - сказал Берзин сухо. - И сделаю это немедленно. Вы свободны.

Едва Илья вышел, почтительно прикрыв за собой дверь, Берзин без помарок написал аттестацию на полковника Л. Е. Маневича (Этьена):

"Способный, широко образованный и культурный командир. Волевые качества хорошо развиты, характер твердый. На работе проявил большую инициативу, знания и понимание дела.

Попав в тяжелые условия, вел себя геройски, показал исключительную выдержку и мужество. Так же мужественно продолжает вести себя и по сие время, одолевая всякие трудности и лишения.

Примерный командир-большевик, достоин представления к награде после возвращения.

Армейский комиссар 2-го ранга  Б е р з и н".

Он вдруг подумал, что, когда Маневича вызволят из тюрьмы, когда он вернется в Москву и основательно подлечится, хорошо бы его взять в аппарат разведуправления, хотя бы на год-два. Вот для такого назначения звание "комбриг" окажется совсем не лишним. А после года-двух - может быть, и обратно в конспиративное пекло!

А что, если на место Ильи назначить Маневича? Он же знает всю подноготную разведки, столько лет воочию и пристально наблюдает за подготовкой Гитлера и Муссолини к большой войне.

После того как Берзин поработал в Испании, поварился там в кипящем котле, он на многие старые порядки, заведенные в разведуправлении, начал смотреть по-новому и заново переоценивал всех работников. Каждый работник разведуправления должен сам хлебнуть однажды опасности, почувствовать себя в шкуре того, кто ходит по краешку жизни, кто не только циркулем мерил карты, а мерил шагами фронтовые дороги, ходил по тылам врага в разношенных сапогах, кто слышал орудийные залпы не только на торжественных похоронах у Кремлевской стены...

Лучшие сотрудники управления рвались на горячую оперативную работу. Не далее как сегодня утром непременный и незаменимый секретарь Берзина, надежная и смелая Наташа Звонарева, уже в который раз попросила:

- Отпустите меня, Павел Иванович, в Испанию.

- Не могу, Наташа. Хотя убежден, что ты помогла бы нашим товарищам в Мадриде.

- Да что же я, в самом деле, - инвентарь управления? - спросила Наташа обиженно; и голос у нее был сырой, и глаза на мокром месте.

Берзин встал, обошел кругом массивный стол и отечески обнял Наташу за плечи.

- Все мы - инвентарь революции. И никогда не смей об этом забывать...

Берзин перечитал аттестацию, вручил ее Наташе, попросил отнести в отдел к Илье, а оттуда принести личное дело полковника Маневича.

68

Когда Карузо привел заключенного 2722 в комнату свиданий, его уже ждали. Адвокат Фаббрини встал со скамьи, а надзиратель остался сидеть у дальней стены.

Кертнер коротко кивнул адвокату и уставился на тюремного надзирателя. Кто сегодня "третий лишний"?

Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться; сегодня дежурит не тот, который вечно бегает по комнате так что рябит в глазах. Да и лицо у сидящего на стуле как каменное. И не тот, седоусый и лысоватый. И не тот, который дежурил в прошлый раз. Значит, по методу исключения, Этьен имеет честь познакомиться с уроженцем Лигурии.

И тут Кертнером овладел приступ буйной словоохотливости. Будто его привели не из густонаселенной камеры, будто он вырвался из длительной одиночки, устал от молчания.

Он поздоровался с Фаббрини, затем многословно, витиевато обратился к "третьему лишнему" и забросал его ерундовскими вопросами - что-то насчет погоды, спросил, какой сегодня день недели и сколько дней в июле.

Надзиратель послушно отвечал на вопросы, а Этьен весь обратился в слух. Он успел уловить тень удивления на лице Фаббрини; тот слушал своего подзащитного, навострив большие круглые уши, стоящие торчком, как у охотничьего пса.

Конечно, Кертнер сегодня не похож на самого себя, но он уже успел вслушаться: "третий лишний" никакой не лигуриец. Ну ничего похожего! Растягивает гласные и произносит звук "е" очень протяжно, что изобличает в нем скорее миланца. Да и рост не подходит под приметы. Какой же он низенький? Небось встанет со стула - верзилой окажется.

Значит, товарищи по камере ошиблись, значит, в тюрьме существует какой-то неизвестный им, пятый офицер, который дежурит в комнате свиданий.

Фаббрини был сегодня в приподнятом настроении и позволял себе шутки, которые могли показаться безобидными только несообразительному человеку. Он сообщил, что едва успел на свидание, так как поезд из Милана опоздал на два часа; опять поезда разучились в Италии ходить по расписанию.