Гарри Поттер и Принц-Полукровка (пер. Эм. Тасамая) - Джоанн Роулинг

Он воздел палочку и, почти неслышно бормоча, проделал над чашей какие-то замысловатые движения. Ничего не произошло, хотя зелье, пожалуй, засветилось ярче. Гарри молчал, но, едва Думбльдор опустил палочку, сразу заговорил.

— Вы думаете, окаянт внутри, сэр?

— О да. — Думбльдор всмотрелся вглубь чаши. Гарри увидел на гладкой зеленой поверхности его перевернутое лицо. — Только как до него добраться? В зелье не удается погрузить руку, его нельзя испарить, заставить расступиться, собрать, втянуть в палочку, а также зачаровать, трансформировать или каким-то иным образом изменить его природу.

Думбльдор почти бездумно крутанул палочкой и поймал хрустальный кубок, который создал из воздуха.

— Могу лишь заключить, что зелье надо выпить.

— Что? — воскликнул Гарри. — Нет!

— Видимо, так: только выпив зелье, можно опустошить чашу и увидеть, что лежит на дне.

— Но если… если оно убьет вас?

— Сомневаюсь, — беззаботно отозвался Думбльдор. — Едва ли лорд Вольдеморт хотел убить человека, добравшегося до этого острова.

Гарри не верил собственным ушам. Что это — очередной пример безумного стремления Думбльдора во всем и вся видеть только хорошее?

— Сэр, — вразумляющим тоном произнес Гарри, — мы говорим о Вольдеморте…

— Прости, Гарри; следовало сказать, что он не хотел убивать его сразу, — поправился Думбльдор. — Нет, он держал бы его живым до тех пор, пока не узнает, как тот сумел пройти сквозь его заслоны и, главное, почему хочет опустошить чашу. Не забывай, лорд Вольдеморт уверен, что, кроме него, никто ничего не знает об окаянтах.

Гарри хотел что-то сказать, но Думбльдор поднял руку, призывая к молчанию, и, слегка нахмурясь, воззрился на чашу. После напряженных размышлений он изрек:

— Без сомнения, зелье должно помешать мне взять окаянт. Оно может парализовать меня, заставить забыть, для чего я здесь, вызвать такую боль, что мне станет не до чаши, либо еще как-то воспрепятствовать моим намерениям. Если так, Гарри, твоя задача — проследить, чтобы я все выпил, даже если тебе придется меня заставлять. Ты понял?

Их глаза встретились над чашей; бледные лица были подсвечены зеленым. Гарри молчал. Так вот зачем он здесь — чтобы насильно вливать в Думбльдора зелье, которое может причинить невыносимую боль?

— Ты помнишь, — сказал Думбльдор, — на каких условиях я взял тебя с собой?

Гарри нерешительно посмотрел в голубые глаза старого колдуна, ставшие зелеными в свете чаши.

— Но что если…?

— Ты поклялся, не так ли, повиноваться моим приказам?

— Да, но…

— Я предупреждал, верно, что путешествие может быть опасным?

— Да, — отвечал Гарри, — но…

— Что ж, в таком случае, — сказал Думбльдор, вновь отодвигая рукав и поднимая пустой кубок, — ты слышал мой приказ.

— Почему я не могу выпить зелье? — в отчаянье воскликнул Гарри.

— Потому что я намного старше и умнее и при этом не так ценен, — ответил Думбльдор. — Раз и навсегда, Гарри: даешь слово сделать все, что в твоих силах, чтобы я выпил зелье до конца?

— А нельзя…?

— Даешь?

— Но…

— Дай слово, Гарри.

— Я… хорошо, но…

Прежде чем он успел произнести еще хоть слово протеста, Думбльдор опустил хрустальный кубок в чашу. У Гарри еще оставалась надежда, что кубок не сможет коснуться зелья, однако хрусталь погрузился туда с легкостью. Когда кубок наполнился до краев, Думбльдор поднес его ко рту.

— Твое здоровье, Гарри.

И выпил до дна. Гарри в ужасе следил за ним, вцепившись в края чаши так, что онемели кончики пальцев.

— Профессор! — встревоженно позвал он, едва Думбльдор опустил кубок. — Как вы себя чувствуете?

Думбльдор потряс головой. Он плотно сжимал веки. «Так больно?» — испугался Гарри. Думбльдор не глядя сунул кубок в чашу, заново наполнил его и выпил еще раз.

В полном молчании он выпил три кубка, а на середине четвертого пошатнулся и упал вперед, на чашу. Он по-прежнему не открывал глаз и очень тяжело дышал.

— Профессор Думбльдор! — тревожно воскликнул Гарри. — Вы меня слышите?

Думбльдор не отвечал. Его лицо подергивалось, как будто он очень глубоко спал и видел кошмар. Рука, державшая зелье, ослабела; питье вот-вот могло вылиться. Гарри потянулся и выровнял хрустальный кубок.

— Профессор, вы меня слышите? — громко повторил он, и его слова гулко разлетелись по пещере.

Думбльдор часто и тяжело дышал. Потом он заговорил, и Гарри не узнал его голоса; раньше Думбльдор никогда не выказывал при нем страха.

— Я не хочу… не заставляй меня…

Гарри смотрел на побелевшее лицо, такое знакомое, на крючковатый нос и очки в форме полумесяца, и не понимал, что делать.

— Мне не нравится… я больше не хочу… — стонал Думбльдор.

— Надо… надо, профессор, — твердо сказал Гарри. — Надо все выпить, помните? Вы велели заставлять вас пить. Вот…

Гарри, испытывая жгучую ненависть к себе, решительно подтолкнул кубок ко рту Думбльдора и наклонил его. Думбльдор покорно выпил остатки зелья.

— Нет… — пролепетал он, когда Гарри заново наполнил кубок. — Я не хочу… не хочу… отпусти меня…

— Ничего, ничего, профессор, — сказал Гарри. Его рука отчаянно дрожала. — Ничего, я с вами…

— Пусть это прекратится, пусть прекратится… — плакал Думбльдор.

— Да… да, выпейте еще и все прекратится, — солгал Гарри и вылил зелье в открытый рот Думбльдора.

Тот закричал; крик эхом разнесся по огромной пещере, над мертвой черной водой.

— Нет, нет, нет… нет… не могу… не могу, не заставляй меня, я не хочу…

— Все хорошо, профессор, все хорошо! — воскликнул Гарри. Его руки так сильно тряслись, что он еле сумел в шестой раз зачерпнуть зелье; чаша опустела наполовину. — С вами ничего не случится, это безопасно, не по-настоящему, правда, не по-настоящему… вот, пейте, пейте…

Думбльдор послушно выпил, будто получив противоядие, но, едва опустошив кубок, рухнул на колени. Он дрожал мелкой дрожью, рыдая:

— Простите меня, я больше не буду, не буду! Пожалуйста, прекратите, я знаю, что поступил плохо, но, пожалуйста, пусть это прекратится, и я больше никогда, никогда…

— Выпейте, и все прекратится, профессор, — страдая, пообещал Гарри и вылил в рот Думбльдору седьмой кубок.

Бедный старик съежился, словно защищаясь от невидимых палачей, случайно махнул рукой и чуть не вышиб из трясущихся рук Гарри новый кубок зелья, стеная:

— Не мучайте их, не мучайте, пожалуйста, пожалуйста, это я виноват, возьмите меня…

— Выпейте, выпейте, вам станет лучше, — исступленно молил Гарри, и снова Думбльдор повиновался и открыл рот, хотя не разжимал век и дрожал с головы до ног.

Потом он упал на землю, опять рыдая и стуча кулаками по земле. Гарри снова наполнил кубок.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, нет… не это, только не это, я все сделаю…

— Просто выпейте, профессор, выпейте…

Думбльдор выпил, как ребенок, умирающий от жажды, и тут же завопил, словно ему обожгло все внутренности:

— Все, все, пожалуйста, больше не могу…

Гарри в десятый раз зачерпнул зелье и почувствовал, что хрусталь царапнул по дну чаши.

— Уже почти все, профессор, пейте, пейте…

Он поддержал Думбльдора за плечи, и тот осушил кубок; Гарри встал за новой порцией, и вдруг Думбльдор закричал в смертной муке:

— Я хочу умереть! Хочу умереть! Прекрати это, прекрати, я хочу умереть!

— Пейте, профессор, пейте…

Думбльдор повиновался, но, не допив, взмолился:

— УБЕЙ МЕНЯ!

— Вот… это убьет! — в ужасе выдохнул Гарри. — Просто выпейте… и все кончится… кончится!

Думбльдор, громко глотая, выпил зелье до последней капли, издал отчаянный, прерывистый стон и упал на землю лицом вниз.

— Нет! — выкрикнул Гарри, который встал за очередной порцией; он уронил кубок в чашу, бросился к Думбльдору и с трудом перевернул его на спину. Очки старого колдуна перекосились, веки были сомкнуты, рот открыт. — Нет, — Гарри затряс Думбльдора, — вы не можете умереть, вы сами сказали, что это не яд, очнитесь, очнитесь… Реннервейт! — вскричал он, указывая палочкой на грудь Думбльдора. Вспыхнул красный свет, но ничего не произошло. — Реннервейт… сэр… пожалуйста…

Веки Думбльдора дрогнули; сердце Гарри с надеждой подскочило в груди.

— Сэр, вы…?

— Воды, — хрипло простонал Думбльдор.

— Воды, — выдохнул Гарри, — да…

Он вскочил и выхватил из чаши кубок, почти не обратив внимания на золотой медальон, который лежал под ним.

— Агуаменти! — прокричал он, тыча в кубок волшебной палочкой.

Тот наполнился чистой водой; Гарри упал на колени возле Думбльдора, поднял его голову и поднес кубок к губам — но там было пусто. Думбльдор застонал и начал задыхаться.

— Была же … погодите… Агуаменти! — приказал Гарри. На секунду в кубке засверкала вода, но, стоило Гарри поднести его ко рту Думбльдора, как вода снова исчезла.