История Русской Церкви. 1700–1917 гг. - Игорь Смолич

Глава IV. Приходское духовенство

§ 13. Образование духовного сословия

а) С начала XVIII в. в составе, правах, организации и материальном обеспечении белого духовенства произошли такие значительные изменения, которые сделали синодальный период совершенно особой эпохой в истории приходского духовенства. Введение государственной церковности изменило структуру Церкви, а тем самым — и положение приходского духовенства. Государственная власть оказывала все большее влияние на формирование условий жизни приходского духовенства [1043]. Итогом этого процесса явилось превращение приходского духовенства в духовное сословие (звание).

П. Знаменский, подробно изучивший историю приходского духовенства в XVIII в., совершенно справедливо отмечает: «Древняя Русь не успела выработать ни сословных стеснений в выборе известного рода жизни и занятий, ни особенно стеснительных требований для поступления в клир относительно специальной подготовки к церковному служению; незазорная нравственность и книжность, понимаемая в самом скромном смысле уменья читать и отчасти петь, — вот все, чего требовали наши старинные святители от своих ставленников» [1044]. Вместе с тем уже тогда многие епископы считали этот уровень недостаточным, хотя он и соответствовал общему состоянию образования в Московской Руси. Меры Петра I по укреплению образования, повышенные требования, предъявлявшиеся особенно ко вступавшим в государственную службу, привели к тому, что определенный образовательный ценз стал условием и для занятия церковных должностей. Все это в корне подрывало традиции общинной выборности духовенства и наследования церковных должностей в приходах. Духовные училища вместе с обучением и воспитанием взяли на себя и функцию отбора кандидатов в приходской клир. Программа этих училищ и особый дух семинарского воспитания со временем наложили на духовенство тот своеобразный отпечаток, который выделял его из народа. Духовенство все более вырабатывало свой неповторимый жизненный уклад, который был обусловлен особенностями его материального и правового положения. Как и в Московской Руси, правовое положение духовенства определялось в первую очередь его отношением к церковной власти и доверенному ему приходу.

Именно благодаря приходскому духовенству и несмотря на его труднейшие материальные условия — под двойным гнетом иерархии и государственной власти, Церкви синодального периода удалось сохранить главное назначение — свое пастырское служение. Положение приходского духовенства оказалось гораздо тяжелее, чем иерархии и монашества, и тем не менее именно на его плечах в эпоху государственной церковности лежало бремя ответственности за духовное служение Церкви. Влачащий скудное существование, малообразованный, угнетенный сельский священник принял на себя это бремя смиренно, как свой естественный долг, и с молчаливой кротостью нес его в течение всего синодального периода. И если духовное окормление народа было далеко от совершенства, то виной тому был не он, а система, жесткие рамки которой ограничивали его деятельность. По сути дела, русский народ именно сельскому священнику обязан тем запасом положительной духовной силы, который был сохранен благодаря крепкой традиции и вопреки всем разлагающим влияниям.

Образование духовного сословия происходило в русле начатой Петром I реорганизации общества на основе сословий, или состояний (последнее выражение встречается также в Своде законов Николая I). В Московском государстве население делилось на служилых и тяглых людей, причем четкой границы между ними не было. Из нескольких групп служилых людей Петр I образовал шляхетство (термин «дворянство» закрепился лишь после манифеста Екатерины II от 1762 г. благодаря Комиссии по составлению нового законоуложения). Из тяглого городского люда возникло мещанство (в Регламенте главного магистрата от 1719 г. — граждане). Из низших групп служилых людей и тяглых крестьян государевых вотчин сложилось государственное крестьянство. Наконец, из тяглых, прикрепленных к земле частновотчинных крестьян и холопов образовалось крепостное крестьянство. Следствием той же самой тенденции стало и образование (хотя и значительно более медленное) духовного сословия из приходского духовенства и его потомства. В соответствии со старомосковской традицией все сословия в меру своих способностей и познаний были обязаны служить государю. Служба духовных лиц заключалась в том, что они были богомольцами великого государя. Целым рядом указов Петр ограничил возможности личного выбора профессии и сделал принадлежность к тому или иному сословию наследственной. Таким образом, как вступить в духовное звание, так и покинуть его стало много сложнее.

При замещении духовных должностей поначалу оставалась в силе идущая от XVII в. традиция выборности и наследования приходских должностей, причем даже тогда, когда от кандидатов стали требовать свидетельства об окончании духовного училища, семинарии или Московской Славяно–греко–латинской Академии. Но постепенно эта традиция приходила в упадок: сначала прекратились выборы, а затем и наследование. К XIX в. для того, чтобы получить место священника, нужно было только одно — наличие документа об образовании. Не выбираться, а назначаться стали даже церковнослужители, или причетники. В XVIII и до 70–х гг. XIX в. число вакансий не совпадало с числом претендентов на них. Каждая епархия пыталась решать сложную проблему распределения мест своими силами, причем кандидат мог претендовать на должность только в своей епархии. Случалось, что в одной епархии имелся избыток, а в другой — недостаток кандидатов. Лишь во 2–й половине XIX в. кандидатам начали предоставлять некоторую свободу выбора. Начиная со времени Петра I правительство неоднократно предпринимало усилия, направленные на сокращение численности духовного сословия. Это было вызвано не столько обилием претендентов на духовные должности, сколько недостатком образованных людей в армии, административных учреждениях и светских учебных заведениях. Наряду с этим стало обнаруживаться также стремление молодых людей выйти из духовного звания. «Духовное звание не только не привлекало к себе посторонних людей, — пишет П. Знаменский, — но еще в XVIII в. должно было почти силой удерживать у себя и своих природных членов, которые так и рвались из него на сторону, на разные пути более выгодной светской службы. Чем далее, тем это бегство из духовного звания, и притом большею частию самых энергичных и талантливых людей, становилось опаснее» [1045]. Оно оказывало опустошительное воздействие на состав приходского духовенства.

б) Выборность еще до XVIII в. конкурировала с принципом наследования церковных должностей, причем прихожане могли выбрать в священники или церковнослужители лиц любой сословной принадлежности. При замещении той или иной вакансии сталкивались интересы трех сторон: епархиального начальства, прихода и самого кандидата. С начала XVIII в. епархиальное начальство стремилось отнять у приходской общины право выбора, тогда как община в свою очередь пыталась свести роль епархиальной власти к контролю за наличием у кандидатов образования и посвящения. Однако в силу местных условий например в Сибири, недостаток в кандидатах был так велик, что епископы были рады всякому, на кого падал выбор общины [1046]. Дольше всего приходские выборы сохранялись в Малороссии, где структура приходов была более крепкой, чем в Великороссии. Там приходская община (парохия) издревле рассматривала выборы клириков как свое неотъемлемое право. Кроме того, там гораздо строже, чем в Великороссии, проверялась квалификация кандидатов.

Если о процедуре приходских выборов на Украине мы осведомлены в целом неплохо, то о Великороссии, согласно П. Знаменскому, в этом отношении имеются лишь скудные данные. «Духовное звание в Юго–Западном крае и в XVIII в. еще долго оставалось открытым для всех. Вместе с праздными поповичами и дьяками соседних парохий, а также бурсаками Киевской Академии, Переяславской семинарии и Харьковского коллегиума в числе кандидатов на открывавшиеся места всегда были грамотные люди и светских званий — крестьяне, мещане и козаки» [1047]. За невозможностью отменить приходские выборы Киевские митрополиты, например, Рафаил Заборовский (1731–1747) и Арсений Могилянский (1757–1779), довольствовались тем, что требовали от кандидатов свидетельства о достижении соответствующего возраста (30 лет для священников и 25 — для диаконов) и о безупречной нравственности. Кроме того, Арсений требовал от общин представлять ему на выбор несколько кандидатов [1048]. На выборах присутствовал уполномоченный митрополита, который контролировал их проведение и доставлял владыке сведения о кандидатах. Обучение кандидатов (ставленников) проводилось специальными экзаменаторами, или преподавателями, большей частью из ученых монахов, и длилось, смотря по способностям обучаемого, месяца три или даже дольше [1049]. Кандидат являлся в епархиальное управление с договором, который он заключил с приходской общиной, и после сдачи экзамена получал от епископа ставленую грамоту и рукоположение [1050]. В церквах, находившихся на помещичьих землях, выборы духовенства приходским сходом (громадой) были невозможны, так как право замещения должностей там принадлежало землевладельцу, и епархиальному управлению приходилось с ним считаться. Выборы диаконов, содержать которых было по средствам лишь богатым приходам, происходили значительно проще: если избранный уже имел посвящение, то процедура считалась законченной и без санкции епархиального управления и даже приходского священника. Кандидаты, не имевшие посвящения, после сдачи экзамена получали от епархиального управления ставленую грамоту, в которой, так же как и в аналогичной грамоте священникам, непременно должна была иметься пометка об уплате ставленнической пошлины. Назначение дьячков (соответствовавших великорусским причетникам) на Украине было делом приходов, тогда как в Великороссии их должности были включены в штаты и замещались по воле епископов. Наряду со своими прямыми обязанностями чтеца и певчего дьячок выполнял во многих местах и другие функции, например — учителя в церковноприходской школе. Сверх того, по католическому образцу он мог оказаться также в услужении у приходского священника. Лица духовного звания лишь в крайне редких случаях претендовали на эту должность, которая, как правило, замещалась случайными людьми самого различного происхождения [1051]. Особенностью украинских епархий были викарные священники, которые назначались для помощи в служении самими приходскими священниками или (после введения принципа наследственности) вдовой священника вплоть до совершеннолетия ее сына. В первом случае викарий мог рассчитывать на треть или четверть доходов, во втором — на половину. Этот вопрос регулировался частным договором, без участия епархиального управления и часто даже без участия общины, которая была заинтересована только в фактическом исполнении священнических обязанностей [1052].