История Русской Церкви. 1700–1917 гг. - Игорь Смолич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После смерти Петра с разрешения Екатерины I от 25 ноября 1725 г. в Москве снова открылись многие домовые часовни. В том же году епископы получили право создавать новые церковные приходы. Однако указ от 16 декабря 1743 г. о второй ревизии опять настаивал на строгом соблюдении штатных списков 1722 г. и запретил строительство новых церквей [1102].
Недоверие, которое питали Анна Иоанновна и ее фавориты к православному духовенству, повело к очередным чрезвычайно жестким рекрутским наборам среди духовенства, связанным с так называемыми делами о присяге. По манифесту от 20 февраля 1730 г. духовенство не приводилось к присяге, которая состоялась лишь позднее по инициативе Феофана Прокоповича. В декабре 1731 г., чтобы исключить всякие сомнения и толки, императрица потребовала повторной присяги от духовенства. Феофан счел своим долгом опубликовать в 1731 г. «Рассуждение о присяге, или клятве: подобает ли христианем присягать, или клятися, Всемогущим Богом», дабы рассеять все сомнения среди священнослужителей, отказывавшихся ранее от принятия присяги. Феофан пытался доказать, что все верноподданные обязаны принести присягу на верность самодержице [1103]. Вскоре в Тайной канцелярии начались процессы против отказавшихся от присяги, в которые были вовлечены не менее 5000 духовных лиц. В 1735 г. Святейший Синод отдал распоряжение, согласно которому от кандидатов на церковные должности требовалось подтверждение присяги, принесенной ими в 1730 и 1731 гг. [1104] Большое число отказников усилило подозрительность правительства по отношению к духовенству и стало причиной самого настоящего гонения, начало которому положили рекрутские наборы. Трудности с набором солдат во время турецкой войны, начавшейся в 1736 г., дали повод Сенату отправить в Святейший Синод меморандум, в котором требовалось набрать 7000 рекрутов из духовного звания. Затем последовал указ императрицы Святейшему Синоду от 28 сентября 1736 г. произвести поголовную перепись сыновей священно–и церковнослужителей вплоть «до сущего младенца», включая и свободных от подушной подати. Больные и увечные должны были отмечаться особо. Непригодные к службе приписывались к канцеляриям в качестве рассыльных и т. п.; пригодные назначались писарями и отправлялись в гарнизонные школы. При храмах надлежало оставлять лишь столько, сколько значилось в штатных списках 1722 г. Указ от 28 сентября 1736 г. не распространялся на Украину и область войска Донского [1105]. В первый же год по этому указу в рекруты были забраны 6557 человек. Уже 7 сентября 1737 г. вышел еще один указ, требовавший ускоренного набора оставшихся и напоминавший о возрастном цензе для священнослужителей: 30 лет для священников, 25 — для диаконов. Все годные и не имевшие штатного места в возрасте от 15 до 40 лет подлежали немедленному воинскому набору. Положение духовенства ухудшилось, когда в Кабинет министров стали поступать донесения о большом количестве обнаруженных при разборе инвалидов и престарелых. Указ от 22 января 1738 г. обязывал каждого непригодного к службе выставить вместо себя рекрута, в противном же случае, как говорилось в дополнительном указе, он подлежал высылке в Сибирь. На основании указа от июня того же года последовали новые наборы. Затем 1 июля и 2 декабря 1738 г. появились указы о наборе всех тех, кто хотя и входил в штаты, но в свое время отказался от присяги, даже если они достигли 40–летнего возраста. В связи с этим последовала волна репрессий: увольнений со службы, телесных наказаний, судебных преследований, которая докатилась и до Украины [1106].
Рекрутские наборы не прекращались в течение всей турецкой войны и закончились лишь в 1740 г. К этому моменту выяснилось, что ряды духовенства подверглись катастрофическому опустошению: во многих епархиях церкви оставались вообще без священников. Святейший Синод доложил правительству о таком состоянии дел и о недостатке кандидатов на приходские должности, прося разрешения ставить священниками лиц без специального образования, но добронравных. Доклад был дополнен данными о количественном составе служащего духовенства, а также духовного сословия в целом и возымел действие. В 1740 г. было дозволено вернуть на службу духовных лиц, подвергшихся наказаниям за отказ от присяги, и освободить от рекрутчины тех церковнослужителей, которые подлежали набору, но еще не были взяты в военную службу [1107].
Вступление на престол Елизаветы радостно приветствовалось духовенством и действительно принесло для него некоторое облегчение, хотя заложенные Петром основные линии правительственной политики по отношению к духовному сословию остались без изменений. Указ от 16 декабря 1743 г. о второй общей ревизии, предусматривавший регистрацию духовенства на предмет его соответствия штатным нормам 1722 г., встретил возражения Святейшего Синода, который указывал, что разборы при Анне Иоанновне настолько сократили духовное сословие, что многие церковные должности оставались незанятыми. Позднее, в 1754 г., совместная конференция Сената и Святейшего Синода постановила: 1) священно–и церковнослужители, а также их сыновья, освобожденные от подушной подати, должны были, согласно штатным спискам 1722 г., занять церковные вакансии; 2) епархии, имевшие избыток квалифицированных кандидатов, обязывались передать их в те епархии, которые испытывали в них недостаток; 3) прочие лица духовного звания и их дети подлежали регистрации в качестве плательщиков подушной подати при помещиках, городских ремесленных цехах или фабриках по свободному выбору. Остальные забирались в военную службу. Конференция настаивала на исчерпывающей переписи всего духовного сословия, с тем чтобы после этого разбора состав приходского клира точно соответствовал штатам 1722 г. [1108] В 1755 г. вышел указ о бродячих клириках, число которых сильно возросло в результате предшествовавших разборов. Несмотря на решения второй конференции Сената и Святейшего Синода, состоявшейся в 1756 г. под председательством самой императрицы, указанные меры продолжали осуществляться весьма беспорядочно и к моменту смерти Елизаветы так и не были закончены. Оценить их последствия крайне затруднительно. Остается неясным, каким образом оказалось возможным приписать столь большое число лиц духовного звания к другим сословиям, если уже в 1769 г. Святейший Синод констатировал гигантскую нехватку приходского клира: число вакансий приближалось к 12 626 [1109].
Можно согласиться с мнением П. Знаменского, что все правительственные мероприятия послепетровского времени не внесли ничего нового и основывались на принципах петровских реформ [1110]. Новые подходы обнаружились лишь в правление Екатерины II, когда Комиссия по церковным вотчинам при обсуждении предстоявшей их секуляризации должна была решить также вопрос о содержании церковных учреждений (монастырей, епархиальных управлений, некоторых церквей) и о штатах церковных приходов. Императорский указ о завершении работы комиссии особо останавливался на проблеме содержания белого духовенства. В связи с предусмотренной еще Петром III, но проведенной уже при Екатерине II переписью населения возникла угроза нового рекрутского набора. Распоряжения на этот счет еще не поступало, но правительство уже затребовало от местных властей точных данных о белом духовенстве [1111]. Ведомости за 1768 г. должны были содержать сведения о количестве действующего духовенства и церковнослужителей, а также об их семьях и о числе учащихся в духовных школах. Ввиду недостатка в рекрутах во время войны с Турцией правительство отдало в 1769 г. распоряжение о новом военном наборе, несмотря на донесение Святейшего Синода об огромном числе незаполненных церковных вакансий. При этом местная администрация должна была перепроверить данные 1768 г. о возрасте сыновей духовных лиц, часто неверные, действуя следующим образом: 1) военнообязанными считались мужчины от 15 до 40 лет; 2) в рекруты шел каждый четвертый из сыновей служащих клириков и каждый второй из сыновей неслужащих, а кроме того, каждый второй из тех, возраст которых был занижен (якобы менее чем 15 лет); 3) освобождались от набора воспитанники семинарий, а также члены семей, содержавшие престарелых родителей [1112]. Эти и без того довольно мягкие правила применялись не слишком строго. Многие признанные при освидетельствовании непригодными к военной службе не переводились, как ранее, в податные сословия, а возвращались в распоряжение Святейшего Синода для назначения на церковные должности. Но многочисленные прошения тех, кто ранее были приписаны к податному сословию, о возвращении в духовное звание неизменно отклонялись; был даже издан специальный указ, запрещавший кому бы то ни было покидать податные сословия [1113].