Русское тысячелетие - Сергей Эдуардович Цветков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Утром в воскресенье 9 июля Таврический дворец был занят войсками. Кабинет Горемыкина, выполнив роль громоотвода, подал в отставку, а ещё накануне Столыпин был назначен председателем совета министров.
Около ста депутатов попытались привести думские угрозы в исполнение и уехали в Финляндию, где выпустили так называемое Выборгское воззвание, в котором призвали население бойкотировать правительство, не платить налоги и не давать рекрутов в армию, но всё обошлось сравнительно тихо. Левые инспирировали солдатские мятежи в Свеаборге, Кронштадте и Ревеле, которые были быстро подавлены.
Столыпин, узнав о Выборге, презрительно усмехнулся: «Детская игра!», но свои козыри использовал сполна: все эти депутаты были лишены избирательных прав, их исключили из местных земских обществ. Партия кадетов была обезглавлена.
Месть левых последовала мгновенно. 12 августа 1906 года в полдень к даче Столыпина на Аптекарском острове подъехал экипаж, в котором сидели генерал, жандармский офицер и человек в штатском. Столыпин принимал посетителей, приёмная была забита людьми. Вновь прибывшие пожелали пройти на приём, но швейцар, заметив некоторые неточности в форме одежды военных, что-то заподозрил и не пропустил их. Подозрительная троица начала силой рваться в приёмную. На шум вышли два офицера из охраны Столыпина. И тогда в открытые двери приёмной полетела бомба… Страшный взрыв разрушил дачу почти до основания. Больше пятидесяти человек было убито и искалечено, среди них женщины, грудные дети…
Столыпин находился в кабинете. Его письменный стол был подброшен взрывом, сам же он каким-то чудом не получил даже ссадины. Его первой заботой были дети. Он поспешил к своей старшей дочери Наташе, четырнадцатилетней девушке, которая очнулась на груди солдата окровавленная и искалеченная. Первые её слова были: «Что это, сон?» У неё оказались перебиты кости обеих ног, Столыпин с трудом отговорил врачей от немедленной ампутации. Потом Наташа долго не могла ходить даже на костылях. Был ранен в бедро и трёхлетний сын Столыпина Аркадий, и тоже с переломом. Отец присутствовал при операции и наложении повязок. Он был потрясён и бесконечно повторял: «Мои бедные дети, мои бедные дети!» Мог ли он рисковать их жизнью? И всё же он скажет: «Дети, никогда не прячьтесь, когда в вас стреляют».
Преступление партии максималистов вызвало бурю возмущения в обществе. Столыпин получил тысячи сочувственных телеграмм со всей страны, среди них и эту: «Не нахожу слов, чтобы выразить своё негодование. Слава Богу, что Вы остались невредимы. От всей души надеюсь, что Ваши сын и дочь поправятся скоро, как и остальные раненые. Николай». Царь предложил деньги на лечение дочери. Столыпин ответил резко: «Ваше Величество, я не продаю кровь своих детей»[74].
До конца своих дней Столыпин глубоко переживал трагедию на Аптекарском острове и, если речь заходила об этом покушении, неизменно крестился, вспоминая, какой ценой была спасена его жизнь. Для него это было знамение, обязывающее ко многому.
Невиданная ранее вакханалия революционного террора вскоре захлестнула всю страну. Сообщения о кровавых оргиях эсеров приходили чуть ли не каждый день. Можно с уверенностью утверждать: террор вёлся против устоев русского православного государства, против самих физических и нравственных основ его существования. В 1906–1907 годах террористы убили 4126 и ранили 4552 должностных лица и несколько тысяч рядовых граждан, случайно оказавшихся на месте покушения[75].
Для террористов не было ничего святого. Во имя «борьбы с режимом» стреляли по крестным ходам, убивали священнослужителей во время литургии. В Знаменском кафедральном соборе Курска бомба была заложена под Курскую Коренную икону Богоматери. Нести и исповедовать слово Божие вновь надо было ценой своей жизни. Так, 28 мая 1908 года мученически погиб Экзарх Грузии архиепископ Никон (Софийский), выдающийся деятель Русского Православия.
Но вызвать террором паралич власти революционерам не удалось. Ответ Столыпина был твёрд: «Там, где аргумент — бомба, там, конечно, естественный ответ — беспощадность кары». Далеко не все депутаты Думы признавали за правительством право обороняться, в сознание людей активно внедрялась мысль, что любое убийство, и даже просто наказание революционера — безусловное преступление. На заседании Думы 13 марта 1901 года Столыпин доказывал: «…Повторяю, обязанность правительства, святая обязанность — ограждать спокойствие и законность, свободу не только труда, но и свободу жизни; и все меры, принимаемые в этом направлении, знаменуют не реакцию, а порядок, необходимый для развития самых широких реформ».
Несмотря на очевидность столыпинских аргументов, в левой печати и Думе развернулась целенаправленная травля действий премьер-министра. Пётр Аркадиевич ответил на неё знаменитыми словами: «…Эти нападки рассчитаны на то, чтобы вызвать у правительства, у власти паралич и воли, и мысли, все они сводятся к двум словам, обращённым к власти: „Руки вверх“. На эти два слова… правительство с полным спокойствием, с сознанием своей правоты может ответить только двумя словами: „Не запугаете!“»
Современники вспоминали, что эти слова словно вдохнули новые силы в упавших духом, они показали, что есть надежда на прекращение кровавого кошмара. Например, близко знавший Столыпина епископ Холмский и Люблинский Евлогий (Георгиевский, 1868–1946) писал: «Эти знаменитые два слова: „Не запугаете!“ — отразили подлинное настроение Столыпина. Он держался с большим достоинством и мужеством. Его искренняя прекрасная речь произвела в Думе сильное, благоприятное впечатление. Несомненно, в этот день он одержал большую правительственную победу…»[76].
25 августа 1906 года в газетах появился закон о военно-полевых судах. Особые суды из офицеров в течение двух суток после поимки преступника должны были проводить расследование и суд над убийцами и вооружёнными грабителями, а смертный приговор приводить в исполнение в течение 24 часов.
Столыпин понимал, какая ответственность ложилась на его душу, и тем не менее шёл на это. В письме к Николаю II он писал: «Тяжёлый, суровый долг возложен на меня Вами же, Государь. Долг этот, ответственность перед Вашим Величеством, перед Россиею и историею диктует мне ответ мой: к горю и сраму нашему, лишь казнь немногих предотвратит море крови»[77].
Из борьбы с террором Столыпин вышел победителем. К концу его премьерства террористические акты стали единичным явлением. Но чтобы сбить волну терроризма 1906–1910 годов, военно-полевым судам пришлось вынести 3825 смертных приговоров. Казни подлежали только прямые убийцы; изготовителям бомб, к примеру, жизнь сохранялась[78]. Сегодня уже ясно, что так называемая столыпинская
