Ричард Длинные Руки – барон - Гай Орловский

Под ступнями внезапно блеснула узкая полоска света. Я наконец расстегнул перевязь и, взяв ножны с ремнем в руку, начал наклоняться, чтобы медленно, очень медленно положить на пол. На меня смотрели уже спокойнее, я перенес ногу еще на полступни вперед, топнул, под ногами затрещало. Я ощутил себя в невесомости, сверху пронесся злобный свист, ножны дернулись, едва не вырвавшись из ладони, руку ожгло острой болью.

Я упал на твердый пол, покрытый пучками прелой соломы. Руку саднит зверски, но кое-как откатился в темноту, и тут же в светлый прямоугольник с визгом ударили две стрелы. Я торопливо набросил перевязь и затянул пряжку, поспешно извлек меч. Наверху орали и ругались, наконец в светлом прямоугольнике лаза показались обутые в добротные сапоги ноги.

Я пожалел, что со мной нет лука, но когда арбалетчик разжал руки, лезвие моего меча встретило его в полете. Я поморщился от хряска костей, но арбалет перехватить не успел, сверху свистнула стрела и, ударившись о камень, рикошетом саданула по больной руке. Я наскоро затянул рану, начал отступать, подземелье вырублено грубо, очень низкое, потолок бьет по затылку, а то и вовсе заставляет сгибаться в три погибели.

Поколебавшись, я побежал по длинному ходу, в красноватом свете выглядит странно нереальным, выступы расплываются, словно из тумана, но пару раз приложился так, что шипел от боли и поминал криворуких строителей так, что переворачивались в гробах или подпрыгивали в котлах с кипящей смолой.

Ход закончился тупиком, я в панике пошарил по стенам, затем один участок как будто сам по себе изменил цвет в сторону багровости, чуть-чуть, но я сразу вспомнил, что так вижу более нагретые участки, бросился на стену и толкал, пихал, упирал ногами, уже собирался взяться за молот, как вдруг заметил в стене, испещренной прожилками, несовпадение рисунка. Кто-то взял камешек из другого места и зачем-то врезал его сюда…

Я приложил ладонь, одновременно услышал голоса. Рука метнулась к рукояти меча, чуть позже сообразил, что голоса идут с той стороны каменной стены.

Поискал судорожно, в одном месте смел паутину, открыв крохотную дырочку, не шире карандашного грифеля. В ярко освещенной, словно сцена, и в прекрасно обставленной комнате спиной ко мне сидит на широкой софе женщина в зеленом платье. Первое, что бросилось в глаза, ее ниспадающие на плечи, но не ниже, пышные волосы снежно-белого цвета. В этом плотно облегающем зеленом одеянии напомнила мне молодую веселую ящерицу в разгаре лета, когда не надо искать еду, она уже везде, когда на боках есть небольшие милые валики свеженького жирка, совсем немного, но так и тянет за них ухватиться.

Она как будто ощутила мой взгляд, повернулась, сильно изогнувшись в поясе, весело засмеялась, показывая мелкие острые зубки ящерицы. Сидя так, изогнувшись в мою сторону, перекрутилась, милые складочки проступили четко и маняще, у меня сами собой задергались и сомкнулись пальцы. Волосы, несмотря на такой снежно-белый цвет, выглядят молодыми и здоровыми, блестят здоровьем, пышные настолько, что я заподозрил даже парик, но такие красотки в париках не нуждаются…

– И что же, – прозвучал ее мелодичный голос, – ты, такой могучий, ищешь в моих покоях?

На минутку мой взор заслонило темное, затем оно отодвинулось, я увидел спину Тетона. Он подошел к женщине и сказал чуточку раздраженно:

– Это не твое дело. У меня небольшие неприятности… но тебя это не касается.

Она нехотя поднялась, он плюхнулся на ее место, я видел злость и непонимание в его лице. Женщина сказала с насмешливым сочувствием:

– Скажи, что случилось?

– Не твое дело, – повторил он раздраженно.

– А вдруг мое? – спросила она. – Сколько раз я улаживала твои конфликты с герцогом?

Он раздраженно отмахнулся.

– То были пустяки.

– Пустяки? – уточнила она холодно.

Он сказал обозленно:

– Поверь, в сравнении с тем, с чем я столкнулся, все – пустяки. Но мне нужно только переждать до утра. А там придут те, кто намного сильнее меня.

Она смотрела с обидой и недоумением, затем зевнула и сказала с подчеркнутой холодностью:

– Я ухожу на свою половину. Если ты не занят с герцогиней, я могу уступить тебе половину своей постели.

Он отмахнулся.

– Я не занят с герцогиней. Но я останусь здесь. Эта комната защищена, а твои покои – нет.

Она сказала с еще большей холодностью:

– Спокойной ночи.

Я дождался, когда после ее ухода прошло минут пять. Надеюсь, покои прекрасной любовницы колдуна достаточно далеки, снял с пояса молот, а другой рукой повернул скрытый рычаг.

Тетон сидел в задумчивости, вперив взгляд в пылающий очаг. Я зашел со спины, молот наготове, сказал негромко:

– Не двигайся! И даже губами не шевели.

Тетон вздрогнул, медленно повернул голову, глаза полезли из орбит. Я зловеще улыбнулся.

– Как видишь, меня убить не просто. Не так ли?

Он пролепетал белеющими на глазах губами:

– Мне велели… мне сказали, что избалованный юнец… все дело в его охране…

– Охрана спит, – согласился я. – А мы с тобой нет. Не шевелись! Не знаю, умеешь ли мысленно плести заклинания, так что лучше не пробуй… Отвечай, кто придет за мной утром?

Он побледнел, сказал хриплым голосом:

– Не могу…

– Лучше отвечай, – сказал я недобро. – Видел бы ты, как я заставлял говорить даже самых стойких…

– Не могу, – повторил он с мукой. – Либо я выдержу пытки, либо умру… Я сам под заклятием! Если назову имя – умру… еще до того, как скажу. Ты не знаешь мира магов и чародеев…

Он побледнел еще больше, лицо посинело, он захрипел и упал по ту сторону стола. О пол с глухим стуком ударилась голова, я увидел бессильно откинувшуюся руку.

Рефлекс заставил меня сделать шаг вперед, старому человеку надо помочь, но седалищный нерв завопил так панически, что я отшатнулся и отступил непроизвольно, старших нужно слушаться, а мозг – зеленый сопляк рядом со все повидавшим ветераном.

Ладонь так же непроизвольно сжала рукоять молота. Послышался шорох, я сделал шаг в сторону, из-за стола поднимается чудовищный зверь размером со льва, только без гривы. Он повернул ко мне голову, в желтых глазах вспыхнула дикая ярость. Под тонкой кожей вздулись могучие мускулы, толстые лапы с силой взметнули его в воздух…

Рука как будто сама по себе, но опять же ведомая видавшим и львов, и саблезубых тигров, и динозавров седалищным нервом, взметнула молот и разжала пальцы в тот миг, когда чудовищный зверь взвился над столом. Стальная болванка ударила тугое тело из сухих мышц с силой биты, что бьет по мячу.

Зверя отшвырнуло к стене, затряслись и посыпались на пол картины, вещи с полок. Зверю расплющило грудную клетку, а когда он сполз по стене, я по вмятине в стене понял, что молот попросту пробил зверя насквозь и раскрошил каменную плиту. Я поймал молот дрожащими пальцами, с той стороны стола тишина, но я обошел по широкой дуге, держась под стеной.