Молодые невольники. Смертельный выстрел. - Майн Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Собака перестала рыть землю и выскочила навстречу всаднику.
Последний не встретил ее свирепой бранью, какой ожидал Кленси, да и животное не проявляло ни малейшей враждебности. Напротив, собака начала тихо визжать и ласкаться, распознав друга.
Кленси знал ненависть собаки к Дарку, который однажды хотел убить ее. Следовательно, это был не он.
Радость, глубокая, неописанная радость засветилась в глазах Кленси, когда он увидел Юпитера.
Глава XCIII. РАЗБОЙНИКИ В ОПАСНОСТИ
На отдаленной границе Техаса, которой не переступал еще цивилизованный человек, не возвещает авроры никакой петух, а тетерев приветствует восходящее солнце резким криком. Стая этих больших птиц, сидевшая в роще, по соседству с лагерем степных разбойников, с приближением дня взлетела на вершины деревьев. Самцы, как обыкновенно, весело прокричали свой громкий вызов, разбудивший грабителей и их вождя.
Борласс, не смотря на то, что в голове его еще бродили винные пары, почувствовал тревогу. Вскочив на ноги, он начал звать Фернанда, потом мулата. Громкий и строгий голос его раздавался между палатками.
Вдруг раздался единодушный крик: «Ушел!», сопровождаемый руганью. До сих пор это было предположение. Оба могли еще спать с похмелья, но вскоре все объяснилось.
Метис лежал в палатке мертвый, в лужах крови, наполовину еще жидкой, наполовину сгустившейся.
Мулата не было. Единственным следом его присутствия в палатке оставалось это окровавленное тело, лежавшее у них перед глазами.
— Где же мулат? — спросили разом несколько разбойников.
— Ушел, — отвечал один голос. — И взял с собой собаку, и, вероятно, какую-нибудь из лошадей.
Разбойники бросились к загородке, где стояли лошади. Она оказалась пустой, в ней не было ни одной лошади, не было даже мула, на котором ехал мулат, когда его захватили. Но тут не было ничего удивительного — ворота стояли открытыми.
Вероятно, они были где-нибудь недалеко. Вскоре беспокойство рассеялось: лошади преспокойно паслись на небольшой лужайке на берегу реки.
Все были налицо, даже мул, кроме одной лошади, принадлежавшей тому человеку, которого разбойники оставили на поживу волкам и коршунам. Это была великолепная боевая лошадь, понравившаяся начальнику шайки, который и присвоил ее себе. Но потеря лошади ничего не значила в сравнении с потерей пленника. Со свойственным ему чутьем, Борласс тотчас же догадался об опасности, грозившей ему и его шайке. Мулат был свидетелем их превращения из индейцев в белых.
Он доедет до колонии и известит ограбленных колонистов, а что еще хуже — проводит их к лагерю, к которому знает дорогу. Кроме этого он мог успеть спасти Кленси из могилы, в которую закопал его Борласс, будучи уверен в собственной безопасности.
Но вождь шайки разбойников еще более тревожился оттого, что Контрелл не является с пленницами. Он еще мог вынести неудачу своего мщения Кленси, но мысль, что его страсть могла остаться без удовлетворения, была для него невыносима. Молодая девушка с розовыми щеками и золотистыми волосами еще не была у него во власти, и он чувствовал, что и не будет никогда.
И грубый разбойник испустил из глубины своей могучей груди вздох. В этом вздохе выразилась сильная, глубокая страсть, было видно, что разбойник отдал бы все, и недавнюю добычу, и саму жизнь за ее удовлетворение.
Он предложил отправиться на поиски за Филом Контреллом и пленницами на верхнюю равнину, а если нужно, то до брода через Сан-Сабу. Но это предложение никто не поддержал, потому что каждый боялся; они знали, что их лагерь, так удачно избранный, не был больше в безопасности. Из него следовало уезжать как можно скорее.
Но когда Борласс заговорил о собственной их безопасности, они все поняли, как важно было предотвратить встречу беглеца с колонистами. Необходимо было захватить его во что бы то ни стало.
Перед отъездом они наскоро позавтракали и основательно выпили на дорогу, после чего оседлали лошадей и навьючили на них деньги.
На этот раз серебро было не в бочонках, а в мешках и карманах. Когда все было готово, шайка села на лошадей и тронулась в путь как раз в тот момент, когда день озарил долину.
Глава XCIV. ОТДЕЛЕНЫ ДВАДЦАТЬЮ МИЛЯМИ
В ту минуту, когда Борласс и его шайка выбирались на верхнюю равнину, другой отряд всадников показался на противоположном берегу, выехав из Сан-Сабской долины по известному уже ущелью.
Отряд этот состоял из колонистов под предводительством Вудлея, который вел его совместно с охотником Гаукинсом.
Их было двадцать девять человек, хотя в погоню собралось и больше, но было бы неосторожно оставить колонию без защиты. Двадцать вооруженных колонистов под начальством полковника Армстронга остались в миссии. Молодой плантатор Дюпре, расставшись с невестой, присоединился к отряду преследователей.
Почти в одно время оба отряда выехали на равнину с двух противоположных сторон.
Их разделяло расстояние в двадцать миль, и много пройдет времени, пока суждено им будет встретиться, если даже предположить, что они не отклонятся от прямой линии.
Колонисты не знали, какое выбрать направление: приходилось искать следы разбойников, что было нелегко на сухой, бесплодной почве. Впрочем, таких опытных разведчиков, как Саймон Вудлей и Гаукинс, это не беспокоило.
Они проехали медленно одну или две мили, после чего прибавили шагу и поехали быстрее.
Их торопил Саймон Вудлей: он видел одинокое дерево, возвышавшееся на отдаленной линии горизонта. Необходимость идти по следам отпала.
Глава XCV. БЕГСТВО ОТ ПРИВИДЕНИЯ
Ричард Дарк, не помня себя от ужаса, пустился бежать от того, кого считал мертвым. Теперь к угрызениям совести присоединился и суеверный страх.
Лошадь разделяла ужас своего господина. Сверхъестественное появление головы без туловища, присутствие волков, нервное потрясение всадника, сообщившееся ей, крик, выходивший из-под земли, — все это вместе напугало лошадь, также, как и ее хозяина. Дарк мчался, словно сзади была в огне вся степь.
Лошадь его продолжала скакать, но куда? Он и сам не знал, да и не заботился об этом. С момента неожиданной встречи с Вудлеем его преследовало предчувствие близкой гибели, но теперь, когда в дело вмешались еще и сверхъестественные силы, когда привидение в земной форме назвало его по имени и обвинило в убийстве — это было уже не предчувствие, а действительность. Он был глубоко убежден, что его преследовала Немезида.
Совершенно убитый этой мыслью, он предоставил лошадь самой себе и даже не старался держаться в седле, с которого, может быть, и упал бы, если бы продолжительная практика и привычка не давали ему возможности удержаться машинально.
И только тогда, когда, устав от быстрого бега, лошадь остановилась — к Дарку возвратилась
