Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1] - Сергей Козлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще в начале 30-х годов командование наших частей и соединений не боялось оказаться в тылу противника. При невозможности пробиться к своим они организованно переходили к партизанским действиям»11.
В 1932 году на учениях в Ленинградском военном округе Старинов командовал диверсионной (партизанской) группой, которая десантировалась ночью на парашютах в тыл противника для совершения диверсий на коммуникациях. В ходе учений, при активном противодействии «противника», группа Старинова успешно минировала десятью минами
10 километровый участок железной дороги и, пожалуй, впервые было проведено успешное скрытое масштабное минирование штаба условного противника, который располагался в деревне.
6.2.3. Боевая подготовка партизанских отрядов«В Белорусском округе было сформировано пять отрядов численностью от 300 до 500 человек. В городах и на железнодорожных узлах были созданы подпольные диверсионные группы, оборудованы тайные склады с оружием, боеприпасами и взрывчатыми веществами со средствами взрывания. Тайно складировано 150 пулеметов и 50 000 винтовок.
Начальником разведки Украинского военного округа Г.И. Бааром была организована и проведена подготовка 3000 партизан, почти половина из которых были подрывниками. Из бывших граждан Польши и Румынии, имевших опыт партизанских действий, было сформировано 80 специальных диверсионных отрядов общей численностью свыше 600 человек. В случае нападения их планировалось выводить в тыл противника парашютным способом. Подобные мероприятия были выполнены и в Ленинградском ВО. Партизанские формирования привлекались для участия в войсковых учениях. Так, осенью 1935 года в учениях ЛенВО принял участие сводный партизанский отряд общей численностью около 500 человек из состава Ленинградского, Белорусского и Украинского военных округов. Они «были вооружены японскими карабинами и учебными гранатами, а диверсанты — учебными минами. Все они были в гражданской одежде, в головных уборах с красными полосками, имели плащи и рюкзаки. В ходе учений партизаны проникали в тыл противника через «линию фронта» и перебрасывались туда по воздуху. Партизанские отряды успешно провели ряд нападений из засад, но их налёты на штабы армий оказались неудачными. Охрана была бдительна, обнаруживала партизан еще на подходах. Более эффективно действовали небольшие диверсионные группы на путях сообщения противника. Даже на сильно охраняемых участках партизаны ухитрялись ставить так называемые «нахальные» мины, менее чем за 30 секунд. На слабоохраняемых участках партизаны успешно применяли учебные неизвлекаемые противопоездные мины. В результате вспышек учебных мин были случаи остановки регулярных поездов. Машинисты паровозов принимали мины за петарды и останавливали составы»12.
«На Дальнем Востоке ситуация складывалась несколько иначе. Там диверсионные отряды набирались из китайцев и корейцев с оккупированных Японией территорий. Кроме того, огромная граница в тысячи километров с удобными местами для переправ через Амур и Уссури облегчала их действия за кордоном. В случае неудачи партизанские отряды, прижатые к границе, укрывались в СССР, отдыхали там, лечили раненых и больных, оснащались вооружением и боеприпасами, радиосвязью, снабжались деньгами, а их командиры получали инструктаж и руководящие указания для дальнейшей боевой деятельности в Маньчжурии.
Такая помощь и поддержка китайского партизанского движения началась сразу же после оккупации Северного Китая японскими войсками и продолжалась все 1930-е годы. Командование Особой Краснознаменной Дальневосточной армии при встречах с китайскими командирами старалось наладить координацию в боевых действиях партизанских отрядов. Причем давались указания не только о методах повседневной деятельности, но и о развертывании массового партизанского движения на территории Маньчжурии в случае начала войны между Японией и Советским Союзом. В общем, китайские партизаны рассматривались как диверсанты и разведчики, наносящие удары в спину потенциальному врагу. Ибо в те годы для усиления оборонной мощи дальневосточных рубежей хороши были любые средства. Токио же формально не мог предъявить претензий Москве: партизанское движение на Японских островах последняя не организовывала, а с мнением правительства марионеточного государства Маньчжоу-Го, созданного японцами, можно было и не считаться»13.
Опыт проводимых учений показал, что для эффективного применения специальных сил и средств в тылу противника, а также для управления боевой подготовкой, организацией снабжения специальными средствами и обычными предметами материально-технического обеспечения требуется руководящий орган.
6.2.4. Первые разведывательно-диверсионные подразделения РККАПомимо нештатных формирований в структуре дивизий Западных приграничных округов были сформированы диверсионные подразделения.
Директивой начальника штаба РККА № 137/сс от 25 января 1934 года предусматривалось создание общевойсковых разведподразделений, предназначенных и обученных для выполнения диверсионных задач. В 1935 году были сформированы и дислоцированы вдоль западной границы диверсионные взводы численностью по 40 человек, подчиненные начальникам разведки приграничных дивизий.
В целях маскировки Директивой предписывалось эти взводы размещать при сапёрных батальонах и называть «сапёрно-маскировочными взводами» дивизии. В них отбирались только комсомольцы из числа военнослужащих 2-го года службы.
После годичной подготовки в этом взводе все разведчики-диверсанты компактно поселялись в населенных пунктах вдоль границы. Они вступали в колхозы, в органы милиции и т.д. За счет государства им строили дома, покупали в личное пользование домашний скот, перевозили семьи на новое место жительства. В ближайшей воинской части для них хранилось вооружение и снаряжение.
С 1935 года командиров этих взводов готовили на Курсах усовершенствования при IV управлении штаба РККА.
Силами агентурной разведки РУ штаба РККА в некоторых сопредельных с СССР капиталистических странах были созданы «опорные точки», главным образом в сельской местности, на хуторах, хозяева которых были агентами нашей разведки. У них создавались некоторые запасы иностранного оружия, взрывчатых веществ и средств взрывания, продовольствия, которые они должны были хранить и выдавать по паролю тем, кто к ним явится, т.е. нашим разведчикам.
Воспоминания командира СМв
НиколайКирилловичПатрахалъцевПредставляем еще одного незаурядного человека, сыгравшего важную роль в становлении, развитии и руководстве частями специального назначения. Николай Кириллович Патрахалъцев начинал свою службу в ГРУ на должности командира сапёрно-маскировочного взвода.
Вот фрагмент рапорта Н.К. Патрахальцева из его личного дела, где он упоминает свою службу в СМв:
«Генерал-майору т. Сафонову
В моем личном деле указано, что в 1935 и 1936 годах я был по приказу НКО командиром взвода и командиром роты отдельного сапёрного батальона 51-й стрелковой дивизии.
В действительности я не был на этих должностях, а командовал так называемым сапёрно-маскировочным взводом, созданным 4-м управлением РККА (разведуправление). Мое назначение командиром взвода, роты и само название «сапмасквзвод» являлись прикрытием для выполнения спецзадач 4-го управления РККА и 4-го отдела штаба Киевского особого военного округа.
В 1937 году, в мае месяце, я был вызван в ГРУ и направлен в командировку в Испанию. [...]
Начальник отдела полковник Патрахалъцев».
Далее приводятся воспоминания Н.К. Патрахальцева об этом периоде его службы:
«В 1935 году меня пригласил к себе начальник штаба дивизии и приказал срочно передать взвод другому командиру. Мне была поставлена задача — из лучших старослужащих солдат дивизии сформировать команду в составе 44 человек.
Начштаба объяснил, что я выхожу из подчинения не только полкового, но и дивизионного командования и буду действовать по распоряжениям из Москвы. Мне предстоит готовить свою команду самостоятельно по специальной программе, присланной из ГРУ.
Через несколько дней в Одессу в наш полк приехал офицер по фамилии Досик и объявил мне, что моя команда будет легендироваться под названием «саперно-маскировочного взвода». На самом же деле я обязан готовить разведывательно-диверсионное подразделение для действий в тылу противника.
Вскоре из Москвы на мое имя пришла программа подготовки подразделения. На ней стоял гриф «Секретно».
Задачи этих СМ взводов сводились к следующему: переход через государственную границу; выход в назначенный район; проведение специальных мероприятий (подрыв железных дорог, вывод из строя средств связи, мостов, перехват связных и др.), создание в тылу противника паники, срыв отмобилизования, дезорганизация работы ближайшего тыла. При этом разведывательные задачи им ставились как попутные. Способ перехода госграницы — пеший. Срок пребывания в тылу противника — как можно продолжительнее. Предпочтение отдавалось действиям мелкими (по 5—7 чел.) группами. Связь с высланными группами обычно не предусматривалась. Однако в случае крайней необходимости разрешалось ее осуществлять посыльными. Базами питания частично являлись «опорные точки». В последующем предполагалось изыскивать продовольствие, боеприпасы, ВВ и СВ, другие средства материально-технического обеспечения из местных ресурсов. Планировалась также доставка крайне необходимого для групп имущества и снаряжения воздушным путём».