Зов ворона - Уилбур Смит

- произнес знакомый голос - холодный, снисходительный, но искрящийся весельем, как радужная облицовка перламутра. - Или это Томас Синклер? - Она говорила по-французски, как всегда. - Признаюсь, у меня ужасная память на имена.’

Изабель стояла на верхней площадке парадной лестницы, ее силуэт вырисовывался на фоне ярко освещенного окна. На ней было прозрачное платье, и солнце просвечивало сквозь него так, что казалось, будто она светится. Это делало ткань почти прозрачной, открывая каждый изгиб ее тела под ней.

‘Мадемуазель да Круз, - сказал Мунго. - ‘Или это Маркиза де Ноай? Это было так давно, что я уверен, многое должно было измениться.’

- Она махнула рукой. - Имена и титулы так непостоянны. Мы надеваем и снимаем их, как одежду. Итак, я Соланж, и я была бы признательна, если бы вы использовали это имя. Но кое-что не изменилось.’

Спускаясь по лестнице, она попала в фокус. Ее платье обрело материальность, лицо больше не было затенено. Она выросла за те годы, что он не видел ее в последний раз. Ее лицо приобрело силу, которая сделала ее еще более красивой; глаза, которые смотрели на мир с девичьим весельем, теперь смотрели на него с полным знанием ее силы.

Она держала в руках записку, которую прислал Мунго. На ней он написал те же самые строки, что она дала ему в тот день, когда поднялась на борт "Черного Ястреба".

"Вы спросили, приносит ли любовь счастье / это ее обещание, хотя бы на один день".

Она бросила записку на консольный столик.

‘Вы не забыли, как произвести впечатление.’

‘Я не был уверен, что вы меня примете, - сказал Мунго. - После того, как мы расстались.- Он вспомнил пляж – кровь Афонсо пятнала песок, а лодка "Черного Ястреба" плыла по волнам прибоя. ‘Мне очень жаль твоего брата.’

Она подняла брови. - Неужели?’

‘Нет. - Не было никакого смысла лгать ей. Из всех людей, которых он когда-либо встречал, она была единственной, кто заставлял его чувствовать, что она видит его насквозь. - Он был дураком, вызвав меня на дуэль. Он получил по заслугам.’

- Согласна. Самое большое одолжение, которое ты когда-либо сделал мне, - это избавил меня от моего брата.- Она рассмеялась, увидев выражение его лица. - Я тебя шокирую?’

- Ничто из того, что ты делаешь, не может меня шокировать.’

‘Он был грубияном. Он уже пытался изнасиловать меня однажды и, несомненно, попытался бы снова. Даже мой отец не оплакивал его.’

Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, как пара волков, оценивающих друг друга. Впервые Мунго пришло в голову, что она могла бы сама рассказать Афонсо об их ночных встречах или помочь ему обнаружить их, просто чтобы Мунго мог убрать препятствие с ее пути.

После всего, что он сделал, он едва ли мог судить ее.

‘Как вы попали в Новый Орлеан?- спросил он.

- Вскоре после того, как мы прибыли на Остров Принца, мой отец умер от лихорадки. После смерти брата все наследство перешло ко мне. Я не могла оставаться в этом месте больше ни дня – но и возвращаться в Европу тоже не хотела. Скучный брак с каким-то туповатым титулованным шутом - вот и все, что меня там ожидало. И вот я приехала в Америку.’

- Почему сюда?’

- Ты же знаешь, я нахожу американских мужчин неотразимыми. И я думала, что новый мир станет местом, где женщина сможет заново изобрести себя.’

‘Так вот как вы стали маркизой Соланж де Ноай? Говорят, Вы родственница Луи Наполеона.’

- Она пожала плечами. - Люди верят в то, во что хотят верить. В новом городе полезно, чтобы о этом говорили. Это открывает двери.’

‘Вы не замужем?’

‘Я жду подходящего человека.’

- Мужчину, в которого ты влюблена? - Поддразнил ее Мунго.

Она нетерпеливо прищелкнула языком. - Человека, который по крайней мере так же богат, как и я, и слишком глуп, чтобы помешать мне делать то, что я хочу. Или слишком умен, чтобы попытаться. Я не собираюсь провести остаток жизни в позолоченной клетке, в которую меня пытался посадить Афонсо.’

- Мне жаль человека, которого вы сделаете своим мужем, - сказал Мунго.

- Ты?’

В доме было тихо, все слуги исчезли. Мунго и Соланж – именно так он должен был думать о ней – стояли лицом к лицу в мраморном коридоре. Единственное, что двигалось, были пылинки, пойманные в воздухе.

Соланж шагнула к нему и обняла за талию. Он чувствовал жар ее тела, горячего, как раскаленный уголь.

- Зачем ты пришел ко мне домой?’

‘Я хотел тебя видеть.’

- Неужели? - Она положила руку ему на грудь, чувствуя под рубашкой выпуклость медальона. - Ты уже оставил попытки отомстить за свою потерянную любовь?’

Она наклонилась вперед и поцеловала его, просовывая язык ему в рот. Ее грудь прижалась к его груди, а рука потянулась к пуговице его брюк. Запах ее духов ошеломил Мунго.

Он отстранился. - Камилла жива, - выпалил он.

Соланж отшатнулась, словно обожглась. Ее миндалевидные глаза горели, как у кошки.

- Ты сказал мне, что она умерла.’

‘Именно в это я и верил. Теперь я знаю, что это не так. Она здесь, в Новом Орлеане.’

Щеки Соланж пылали, а у основания шеи виднелось красное пятно. Мунго впервые видел ее в гневе. Она отошла в сторону и потянула за маленький шнурок звонка, свисавший с потолка. Словно прочитав ее мысли, тут же появился раб с подносом, на котором стояли два бокала вина. Соланж взяла один и осушила ее одним глотком. Алкоголь, казалось, успокоил ее.

‘Я счастлива за тебя.’

‘Она рабыня человека, который убил моего отца.’

- Значит, ты собираешься его убить.- Она сказала это как факт, даже не вопрос.

Мунго мрачно усмехнулся. - ‘Это было бы слишком любезно. Я собираюсь уничтожить его. Я разобью каждый кирпич здания, на котором он построил свое состояние, пока он не останется голым на руинах своей жизни. Я хочу, чтобы он увидел свое отчаяние и понял, что я отнял у него все, что он любил, точно так же, как он отнял у меня. И тогда я