Австро-Венгерская империя - Ярослав Шимов

Потери русской армии только в Галиции превысили полмиллиона человек убитыми и ранеными. Кроме того, «великое отступление» обошлось России более чем в 3 тысячи артиллерийских орудий, которые и без того были в большом дефиците. Но, может быть, еще большее значение имело деморализующее воздействие событий 1915 года на русскую армию и общество, значительная часть которого разуверилась в окончательной победе. 1 сентября Николай II сменил великого князя Николая Николаевича на посту верховного главнокомандующего. Решение царя было мужественным, но вряд ли мудрым: он не обладал способностями для выполнения столь сложной миссии. Впрочем, Центральным державам несмотря на успех, достигнутый на востоке, не удалось добиться конечной цели: поражения России и выхода ее из войны. Правда, в Берлине и Вене верили, что мощь «русского парового катка» теперь сломлена и Россия уже не отважится вести активные боевые действия.

Немцы вновь обратили свое внимание на Западный фронт, где затеяли битву при Вердене – беспрецедентную по масштабам, продолжительности, кровопролитности и ничтожности достигнутых результатов. Для Австро-Венгрии же наступление 1915 года имело и свои негативные последствия: стало ясно, что императорская и королевская армия не в состоянии самостоятельно вести крупномасштабные операции, и лишь помощь немецкой военной машины позволяет австро-венгерским войскам не только удерживать фронт, но и наступать. В самом деле, решающую роль в прорыве русской обороны весной 1915 года сыграла 11-я немецкая армия, а общее руководство операцией осуществлял опять-таки немецкий командующий, генерал Август фон Макензен. В военном отношении Австро-Венгрия быстро превращалась из равноправного союзника Германии в ее сателлита.

Это подтвердил и ход боевых действий на Балканском фронте. Разгром Сербии, который, по расчетам Конрада и его помощников, должен был стать делом нескольких недель, оказался для монархии недостижимой целью. Входе кровопролитного сражения на реке Дрина в августе 1914 года австро-венгерские войска были отброшены противником, потеряв при этом около 23 тыс. солдат и офицеров (сербы – 16 тыс.). Значительная доля вины за это и последующие поражения на сербском фронте лежит на командующем австро-венгерскими войсками на Балканах генерал-фельдцейхмейстере Потиореке, оказавшемся совершенно бездарным полководцем. Сам факт назначения на столь высокий пост этого человека, чья халатность во многом способствовала успеху сараевского покушения, многое говорит о кадровой политике австрийских властей. Напротив, сербский «войвода» (главнокомандующий) Радомир Путник оборонялся умело и изобретательно.

Русские войска уходят из Польши. «Великое отступление», 1915 г.

В результате нового наступления австро-венгерским войскам удалось-таки 2 декабря – в 66-ю годовщину вступления Франца Иосифа на престол – занять Белград, но уже несколько дней спустя мощная контратака сербов снова отбросила незадачливого Потиорека за Дунай. К концу 1914 года потери Австро-Венгрии на Балканах составляли 273 тысячи человек убитыми, ранеными и пленными. При этом императорская и королевская армия находилась практически там же, где была в начале войны! В Вене злобно шутили: «Знаете, почему Франц Иосиф ходит сгорбленный, наклонясь вперед? Хочет наконец увидеть Белград, который генерал Потиорек обещал положить к его ногам!»

Только осенью 1915 года, когда на Балканы были переброшены немецкие войска под командованием все того же генерала Макензена, Центральным державам наконец удалось проломить оборону сербов. Этому способствовало и вступление в войну Болгарии, чьи войска ударили сербской армии во фланг и тыл. В декабре 1915 года Сербия и Черногория оказались оккупированы немецкими, австро-венгерскими и болгарскими частями, а сербская армия после драматического отступления через горные перевалы Албании была эвакуирована западными союзниками на греческий остров Корфу.

К тому времени австро-венгерские войска уже воевали на новом, третьем для монархии фронте – против Италии, которая вступила в войну 23 мая 1915 года на стороне Антанты. Это решение итальянского правительства объяснялось просто: Антанта предложила ему больше, чем Центральные державы. Германия, заинтересованная в том, чтобы Италия сохраняла нейтралитет, весной 1915 года начала распоряжаться не принадлежавшими ей территориями, предлагая итальянцам в обмен на неучастие в войне австрийское Трентино. Вена поначалу не соглашалась с этим, однако 8 марта на совещании руководителей монархии граф Тиса и новый министр иностранных дел Иштван Буриан вырвали у императора согласие с передачей Трентино. Но этого итальянцам было уже мало: они потребовали окрестности Триеста и далматинские острова, что было для Австро-Венгрии уже чересчур. Переговоры сорвались. 26 апреля в Лондоне было подписано секретное соглашение между Италией и державами Антанты, в котором последние согласились с итальянскими претензиями на Трентино, Горицу, Истрию, Далмацию и архипелаг Додеканес в Эгейском море. Италия в свою очередь пообещала в течение месяца объявить войну Австро-Венгрии (но не Германии – это было сделано лишь в конце 1916 года).

Однако между сорвавшейся сделкой с Центральными державами и удавшейся – с Антантой была существенная разница: в первом случае Италия могла получить желаемое, хоть и в меньшем объеме, но без войны, во втором – ей нужно было силой добиваться удовлетворения своих аппетитов.

Сделать последнее оказалось непросто. Боевые качества и техническое оснащение итальянской армии оставляли желать лучшего. Фронт в Тироле проходил по высокогорной местности, что давало множество преимуществ обороняющейся стороне и почти никаких – наступающей. Немногим лучше была ситуация на реке Изонцо, которая служила границей между Италией и Австро-Венгрией. Именно здесь начальник итальянского генштаба, фактический главнокомандующий Луиджи Кадорна задумал прорвать австрийский фронт. Сделать это итальянцам не удавалось в течение двух с половиной лет: дав противнику 12 (!) сражений, они продвинулись вперед лишь на считанные километры. В свою очередь, контрнаступления австро-венгерских войск тоже не имели большого успеха. Правда, в мае 1916 года была начата так называемая «карательная экспедиция» – наступление на тирольском участке фронта, призванное «покарать» Италию за предательство. Стороны поменялись местами: теперь австрийцы медленно и с большими потерями продвигались вперед, а итальянцы упорно и в целом успешно оборонялись. Было занято несколько стратегически важных высот и городок Асиаго с окрестностями, но к середине июня наступление выдохлось. К тому же в Галиции вновь пошли вперед русские, и АОК было вынуждено снять с итальянского фронта несколько дивизий. До осени 1917 года, когда к боевым действиям против Италии подключились немцы, обстановка как в Тироле, так и у реки Изонцо существенно не изменилась.

Характерно, что на итальянском фронте практически не было случаев дезертирства или массовой сдачи австро-венгерских частей в плен. Очевидно, эта война выглядела более оправданной и справедливой в глазах всех народов монархии, чем война против России и Сербии. Вот какую оценку боевым качествам противника давало командование 3-й итальянской армии: «Рост доли славянских народностей в личном составе – перед нашим фронтом сейчас находятся 60 % славян, 16 % венгров, 13 % немцев и 11 % румын – может привести к выводу, будто эти части не обладают высокой боеготовностью. Однако действительность убедила нас в том, что славяне, которые на остальных фронтах сдаются толпами, здесь сражаются с особой неуступчивостью. В качестве примера можно привести чехов, которые бились с отчаянным упорством и готовы были скорее погибнуть в [обороняемых ими] горных укрытиях, чем сдаться». Как видим, автор «Похождений бравого солдата Швейка» был не совсем прав, описывая чешских солдат императорской армии как миролюбивых людей, искренне не понимающих, что им делать на этой «чужой» войне… Впрочем, об итальянском фронте Ярослав Гашек не писал.

Летом 1916 года Россия преподнесла Центральным державам неприятный сюрприз. Вопреки их ожиданиям, русское командование решило провести наступление, которое оказалось весьма успешным, хоть и не привело к кардинальному изменению ситуации на Восточном фронте. Речь идет о знаменитом Брусиловском прорыве. Он стал частью стратегического плана, совместно выработанного державами Антанты в конце 1915 – начале 1916 года на двух совещаниях во французском Шантильи, где Россию представлял начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Михаил Алексеев. Предполагалось, что русская армия вновь, как и в самом начале войны, перейдет в наступление, которое отвлечет значительные силы Центральных держав и облегчит положение союзников на Западном фронте, где в свою очередь будут предприняты наступательные операции. Поскольку к тому времени Антанта располагала определенным численным перевесом на всех фронтах, а экономические ресурсы Германии и Австро-Венгрии были израсходованы в большей степени, чем у их противников, в Париже, Лондоне и Петербурге полагали, что одновременное давление на неприятеля с востока и запада в конечном итоге принесет перелом в ходе войны.