Природа боится пустоты - Дмитрий Александрович Фёдоров

складываются «векторно», но одна из них побеждает и полностью уничтожает другую. Разумеется, не приводилось никаких расчетов, которые могли бы подтвердить эти рассуждения, также не существовало хоть какой-нибудь связной теории вихря, да и о самом вращательно движении, как уже говорилось выше, греки имели смутное представление.

Впрочем, даже описанная выше сугубо качественная теория позволила Демокриту прийти к интересным выводам о законах движения в плотной среде. Чем меньше в теле пустоты между атомами, тем сильнее оно борется со средой при движении к центру вихря, тем стремительнее падает. И, наоборот, при движении вверх: чем менее плотна среда, тем труднее ей побороть тело, и тем медленнее оно станет взлетать. Таким образом, вводится понятие «устремление», которое характеризует способность тела с тем или иным удельным весом изменять свою скорость, двигаясь в среде. Данные рассуждения соответствуют тому, что происходит в природе.

Также Демокрит считал, что плоские тела могут плавать на воде даже будучи тяжелее нее. Дело в том, что снизу их подпирают несущиеся из воды вверх атомы огня. Для узких тел на единицу площади приходится больше массы, поэтому восходящим струям тепла оказывается не под силу их удержать. В воздухе же подобный эффект не наблюдается, поскольку в разреженной среде частицы огня начинают двигаться не только вверх, но и во все возможные стороны.

В заключении отметим еще одну, возможно, важнейшую, особенность физики Демокрита, а именно — атомистическую концепцию движения. Предполагалось, что пространство прерывно, и потому в каждый отдельный миг движущаяся частица неподвижна, а в следующий момент времени она оказывается в следующей точке пространства, вовсе не проходя промежуточных положений.

Атомизм и Аристотель

В нашем изложении атомистическая физика имеет достаточно стройную и наукообразную форму, однако же в реальности она таковой не была, поэтому не следует оценивать ее выше, чем она того заслуживает. Мы привели краткую упорядоченную выжимку из всех сохранившихся отрывков, которые уже в древности разъяснялись и комментировались по-разному, причем далеко не всегда было в точности понятно, что именно означают те или иные фразы на ионийском наречии — каждый переводил и разъяснял их в силу своего разумения, поскольку никакой единой терминологии не существовало. Если же говорить об учении Демокрита в целом, то оно являет собой причудливую смесь очеловечивания природы, отвлеченного философствования, литературных метафор и лишь небольшого числа действительно точных наблюдений или гипотез.

Древнее, хтоническое убеждение, будто между действующими силами всегда происходит борьба, и одна из них целиком уничтожает другие, закрывает всякие пути к понятию равнодействующей и, как следствие, к созданию хоть как-то работающей механической теории. Аналогичным образом и мнение, будто лишь одинаковые вещи способны влиять друг на друга, имеет корни в первобытных магических верованиях. Впрочем, в античности бытовало и противоположное суждение, мол, взаимодействовать способны лишь разнородные вещества. Приверженность этой симпатической магии долгие века заставляла философов выдумывать изощренные и нелепые объяснения наблюдаемым фактам.

Впрочем, несмотря на указанные оговорки, нужно признать, что о естественнонаучных вопросах Демокрит рассуждал лучше, чем все прочие философы античности. Основатель современной механики Галилей оценивал атомистическую физику чрезвычайно высоко и считался ее приверженцем. Однако сама школа Демокрита просуществовала недолго и почти не имела последователей, если, конечно, не считать эпикурейцев, которые в первую очередь говорили об этике, а науку полагали второстепенной. До наступления Нового времени общепризнанным авторитетом в вопросах описания природы являлся Аристотель: его влияние было столь огромно, что мы уделим ему немало времени, хоть современная наука и отвергла практически всё, что он говорил об устройстве мира.

Широта интересов Аристотеля поражает: он написал труды по метафизике и логике, этике и риторике, политики и эстетике, зоологии и сновидениям, астрономии и физике. Большинство его работ выглядит как заметки, сделанные в помощь учителю или лектору –

эти тексты определенно не создавались в качестве учебников, их язык краток и резок, аргументы сжаты, а изложение лишено всякой поэтичности. Читать всё это трудно и, честно сказать, неинтересно, разве что вы особый ценитель такого рода произведений. С другой стороны Аристотеля нельзя упрекнуть в глупости или сочинении басен — он пытается (не всегда успешно) обосновать свои слова логикой и фактами, а не интуицией или древними преданиями. По сравнению с другими греками он систематичен, хотя зачастую все равно пишет сразу обо всем, перемешивая отдельные мысли как ему вздумается — любой тезис Аристотеля обычно подкрепляют ссылками на несколько мест из различных книг.

Как мы помним, Демокрит имел иные политические убеждения, нежели Аристотель, что вынудило последнего опровергать атомизм по всем пунктам, даже и в области натурфилософии. Во времена, когда всё знание воспринималось некой единой мудростью, немыслимо было признать, что твой оппонент прав хоть в чем-то — это автоматически делало его правым во всём (как мы помним, соперники атомистов оспаривали даже их математические достижения). Сегодня уже невозможно установить, пришел ли Аристотель к своим физическим воззрениям самостоятельно, либо же исходил исключительно из необходимости опровергнуть атомистов, однако по большей части его концепция является откровенным шагом назад: складным и обманчиво логичным интеллектуальным тупиком, который определил (и затормозил) всё развитие механики вплоть до XVI века.

Система Аристотеля не была ни первой, ни единственной, но она в наибольшей мере отражала взгляды свободных состоятельных греков, которые в те времена только лишь и являлись потребителями философской продукции. Именно такие люди могли заплатить переписчику за копию интересного текста, а позднее они же стали работать в царских библиотеках, решая, какие тексты следует размножить и сохранить. Именно поэтому учение Аристотеля пользовалось столь исключительным влиянием — оно лучше прочих сохранялось в виде множества копий, но не из-за того, что нравилось большинству эллинов, а лишь потому, что нравилось тем немногим, кто вообще работал с текстами. В связи с этим дошедшие до нас источники трактуют греческие взгляды на механику в основном в перипатетическом ключе.

Основы натурфилософии Аристотеля

Основой натурфилософии Аристотеля является учение о движении, которое достаточно полно изложено в сочинениях «Физика» и «О небе». Также кое-что о динамике сообщается в трудах «О возникновении и уничтожении», «О метеорах» и даже в «Метафизике». При этом сразу нужно понимать, что физика (от греческого φυσις — «природа») для Аристотеля это совсем не то же самое, чем она является для нас сегодня. В те времена не могло идти речи о некой точной науке, дающей математические формы законам, описывающим естественные процессы. Для греков физика — это понимание природы вещей.

Рассуждая о движении, Аристотель отмечает, что ионийцы говорили о его материальных причинах,