Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса» - Даниил Тумаркин

Перед отправлением в плавание на «Си берд» Николай Николаевич расстался со своими слугами — сунданцем Сайнаном и «папуасенком» Ахматом. Вместо Сайнана, негативно проявившего себя в джунглях Малакки, путешественник нанял яванца Сали, который имел поварские навыки. Почему Миклухо-Маклай не взял с собой Ахмата? Возможно потому, что рассчитывал найти более подходящего слугу на островах Океании. Надо думать, путешественник на прощание одарил, чем мог, верного Ахмата, подаренного ему султаном Тидоре, и выправил своему «рабу» необходимые документы. Дальнейшая судьба Ахмата неизвестна.

18 февраля «Си берд» покинул Черибон и спустя две недели вышел на просторы Тихого океана. Накануне отплытия Николай Николаевич послал Семенову новое письмо. Посетовав на то, что он так и не дождался ответа из Петербурга на свой вопрос, хотя князь Мещерский сообщил, что такой ответ был отправлен, Миклухо-Маклай заявил: «Каково бы ни было, однако же, содержание этого письма, сущность моего мероприятия или моего нового путешествия не могла бы быть изменена»[627].

Письмо Мещерского, о котором упомянул Миклухо-Маклай, до нас не дошло. Вероятно, Александр хотя бы намекнул в нем о вероятном решении властей предержащих и посоветовал другу-путешественнику полагаться на собственные силы. Впрочем, само молчание Семенова, уклонившегося от отправки телеграммы «с намеком», было достаточно красноречивым. В своей тесной каюте, страдая от качки, Николай Николаевич размышлял о том, как, действуя в одиночку, защитить своих темнокожих друзей. После продолжительного обдумывания путешественник избрал такой образ действий: превратить «его Берег» из «ничьей территории», не захваченной ни одной из европейских держав, в субъект международного права, для чего объявить о создании там межплеменного союза, некоего квазигосударства, и в качестве главы этого объединения обратиться к правительствам европейских стран с призывом уважать независимость Берега Маклая.

17 марта путешественник написал для отправки Остен-Сакену любопытный документ — «Отрывок из письма г-на Н.Н. Миклухо-Маклая к князю Ал. Ал. Мещерскому в С.-Петербург». Вызывает сомнение сам факт существования такого письма: его черновик отсутствует в бумагах Миклухо-Маклая. Во всяком случае, текст, отправленный Остен-Сакену, — не частное письмо, а послание, рассчитанное на международный резонанс, на самую широкую, причем не только русскую, аудиторию.

«Я нахожусь в настоящее время на пути к Берегу Маклая, — говорилось в этом «Отрывке», — где думаю поселиться с целью, сообразно моему обещанию, стараться, чем и как могу, быть полезным туземцам, т. е. не допустить, насколько будет возможно, чтобы столкновение европейской колонизации с черным населением имело бы слишком гибельные последствия для последних (как, например, это случилось в Тасмании, продолжается в Австралии и будет, вероятно, на островах Фиджи). Я надеюсь, что общественное мнение всех честных и справедливых людей будет для моего дела достаточным покровительством и охраною против бесправных притязаний правительств и против несправедливых и насильственных поступков разных европейских эксплуататоров и искателей обогащения и личных выгод всеми средствами и путями». Путешественник подчеркнул, что попытается «один и без ничьей помощи» защитить своих «черных друзей, отстоять их независимость в случае европейского вторжения». «Если, несмотря на все старания, — продолжал он, — мои усилия окажутся тщетными, научные исследования и наблюдения в этой мне уже отчасти знакомой стране вознаградят, может быть, мои жертвы <…> если нет — сознание, что сдержал данное слово, будет достаточною наградою моего предприятия»[628].

Этот «Отрывок» Миклухо-Маклай приложил к письму Остен-Сакену, датированному 26 марта. «Надеясь, что читая первый или один из первых в Европе о моем решении, — писал он «многоуважаемому Феодору Романовичу», — Вы согласитесь, что только слабость характера или трусость перед препятствиями и опасностями могли бы помешать мне сдержать слово. <…> Надеюсь и не сомневаюсь, что Вы согласитесь, что мое, или, вернее, наше (мое и моих черных "proteges") дело правое, и пожелаете нам успеха». Далее следовали ключевые строки, раскрывающие замысел нашего героя: «Высадившись на Берегу Маклая, я пошлю письма мои и телеграмму "Голосу" с известием о моем возвращении и объявлением, что Папуасский Союз на Берегу Маклая желает остаться независимым и будет до крайней возможности протестовать против европейского вторжения»[629].

Это письмо Остен-Сакену, отправленное в апреле — вместе с пачкой других писем — с капитаном шхуны «Скотленд», возвращавшейся с островов Палау в Гонконг, дошло до Петербурга к лету 1876 года. В ноябре, когда Петербурга достигло известие, что путешественник прибыл на Берег Маклая, в «Голосе» появилась редакционная статья «Значение деятельности Миклухо-Маклая». «Международное Телеграфное Агентство, — говорилось в статье, — обнародовало на днях телеграмму из Сингапура, извещавшую, что русский путешественник Мик-луха-Маклай снова высадился на северном берегу Новой Гвинеи. Наша печать не обратила внимания на это крайне важное известие. Считаем необходимым объяснить значение возвращения нашего смелого и неутомимого путешественника на остров, где он провел более года среди туземного населения, папуасов».

Далее статья почти дословно повторяла уже знакомую нам записку об ученом, подготовленную в декабре 1875 года департаментом внешних сношений МИДа. Статья заканчивалась абзацем, который осторожный Горчаков вычеркнул из текста, предназначенного для доклада царю: «Если посреди всех разнообразных, своекорыстных интересов, которые сталкиваются теперь на Новой Гвинее, нашему соотечественнику, Миклухо-Маклаю, удастся сплотить в одно целое разбросанное население северо-восточного берега и образовать самостоятельную колонию — это будет, во всяком случае, большая заслуга перед человечеством. Для нас не может не быть утешительною мысль, что представителем бескорыстных, истинно человеческих стремлений в этих далеких странах является русский человек»[630].

Как расценить эту акцию русской дипломатии? Похоже, МИД решил косвенно, в очень осторожной форме поддержать Миклухо-Маклая, чтобы, не давая ему никаких гарантий, оставить за собой возможность в будущем использовать его деятельность на Новой Гвинее в российских интересах, например как пешку в какой-нибудь сложной дипломатической игре.

Долгий путь до Берега Маклая