Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти) - Диана Чемберлен

– Расскажи мне, – настаивал Джон. – Я хочу взглянуть на случившееся твоими глазами.

– Не могу.

Джон прикрыл глаза, размышляя о том телефонном звонке, который ей не терпелось сделать.

– Что такого делает или говорит Рэнди, что заставляет тебя с легкостью рассказывать ему подобные вещи? – вырвалось у него.

– Даже не знаю, – с некоторой заминкой произнесла Клэр. – Просто внимательно слушает. Задает вопросы, – она взглянула на Джона с легким укором. – И не переводит разговор на другие темы.

– Обещаю тебе, что буду слушать так же внимательно, – потянувшись, он убрал с ее щеки прядь волос. – Давай же. Что именно ты помнишь?

Клэр глянула в окно, как будто могла прочесть там свою историю.

– Это было за день до того, как отец увез Ванессу, – промолвила она. – Накануне вечером Зед сказал, чтобы я пришла с утра пораньше в амбар – ему потребуется моя помощь. Не помню, почему меня это так напугало, но точно знаю, что боялась идти. Должно быть, я уже тогда подозревала, что ему нужно от меня на самом деле. – Внезапно она нахмурилась. – Джон, а что, если я все это придумываю? Ванесса заронила семя, и я теперь…

Джон покачал головой.

– Ты должна доверять себе, Клэр. Рассказывай, что было дальше?

Она с трудом перевела дыхание.

– Я так боялась идти утром в амбар, что долго не могла уснуть, – прошептала она. – Тогда-то мне, должно быть, и пришла в голову мысль отправить вместо себя Ванессу. Наутро я разбудила сестру и сказала, что Зед просил ее прийти в амбар, помочь ему с работой, – Клэр замолчала и перевела взгляд на Джона. – С какой стати мы вообще должны были туда идти? Я могла отмахнуться от его просьбы и спокойно уснуть.

– Этого я не знаю.

– Видимо, он заявил, что у меня будут неприятности, если я его не послушаюсь.

– Что случилось после того, как ты отправила к нему Ванессу?

– Она ушла, а я спустилась вниз, на кухню. Села завтракать с Мелли и с дедушкой. Дед ел на завтрак яичницу. Я хорошо помню это, потому что меня затошнило от запаха яиц, – она вновь взглянула на мужа. – Я страшно нервничала, Джон.

Он кивнул.

– Дедушка называл меня «солнышком», а я не могла даже улыбнуться в ответ. В какой-то момент меня спросили, где Ванесса, и я сказала, что она пошла в амбар, чтобы помочь шерифу Паттерсону. Должно быть, Мелли высказалась насчет того, какая хорошая девочка наша Ванесса, потому что я почувствовала зависть. Ах да! – она едва не улыбнулась. – Этот мед!

– Какой мед?

– Мне привиделся недавно кувшинчик с медом, и я думаю, это как раз из того утра. Мы ели на завтрак блины, и я поливала свои медом, старательно закапывая все дырочки. Бабушка даже сказала, чтобы я не играла с едой. И в этот момент в дом вошла Ванесса.

Просто удивительно, с какой точностью вспоминала она эти детали! Не знай Джон обо всем этом лучше ее, запросто мог бы решить, что это лишь плод ее богатого воображения.

– «Доброе утро, Ангелок», – сказала Мелли Ванессе и предложила ей блинчик, – продолжила Клэр. – Но Ванесса сказала, что не хочет есть. Я старалась не смотреть в ее сторону. Сидела, уставившись на свой блинчик, и думала о том, как красиво переливается свет в капельках меда.

Клэр замолчала, погрузившись в воспоминания.

– Я не испытывала большой симпатии к сестре, – сказала она наконец. – И до сих пор ее не люблю. Она так красива. Я знаю, как это мелочно с моей стороны, но что поделать? А сегодня она вела себя со мной так грубо и бесцеремонно…

Джон кивнул, припомнив холодный голос Ванессы.

– Давай вернемся к тому дню, – предложил он. – Что случилось дальше?

– По-моему, Ванесса сказала, что хочет вздремнуть. Мелли встревожилась, не заболела ли она, и пообещала заглянуть к ней попозже. А мне хотелось поскорее сбежать из дома, чтобы только не видеть Ванессу, не разговаривать с ней. Я и правда это помню, – казалось, Клэр сама удивилась ясности своих воспоминаний. – Я готова была сделать что угодно, лишь бы не оставаться с ней наедине.

– Почему?

– Я подставила ее. Попросту предала. Я уже тогда понимала это. – Клэр откинулась на спинку дивана. – Это первое воспоминание, которое наполнено для меня эмоциями, – заметила она. – Обычно я просто вижу какие-то образы. Но так, вместе с эмоциями, это намного труднее.

Джон не хотел, чтобы она так быстро обрывала связь с прошлым. Еще не время. Рассказ жены не удивил и не шокировал его. Ему лишь хотелось, чтобы она заглянула чуть дальше.

– И ты старательно избегала Ванессу весь тот день? – спросил он.

– Я избегала ее все последующие годы, – с нервным смешком заметила Клэр. – Это был тот самый день, когда отец увез от нас Ванессу, – неожиданно она улыбнулась. – Рисунок малиновки. Я как раз раскрашивала малиновку, когда на ферму приехал отец, – она взволнованно наклонилась вперед. – Все понемногу сходится. Обрывки воспоминаний начинают обретать смысл. Наверняка дело было в том давнем случае с Ванессой. Его-то я и прятала от себя все эти годы.

– Может быть, – сказал Джон, хотя и знал, что это не так.

Скинув туфли, Клэр поджала под себя ноги.

– Я понимаю, как ужасно это звучит, – промолвила она, – но я испытала невероятное облегчение, когда отец увез Ванессу. Так мне было проще убедить себя, что ничего плохого с ней не произошло. Но я рассуждала как ребенок. Мне и в голову не могло прийти, что мы вообще больше не увидимся с сестрой.

– Ты и была ребенком, Клэр, – заметил Джон. – Ты же не умышленно подстроила все так, чтобы ее изнасиловали.

Он снова играет в ее игры, подумал Джон. Отрицает всякое дурное намерение, пытаясь прикрыть истину жалкими словами утешения.

Клэр подняла голову и взглянула на него. На щеках у нее вновь проступил румянец.

– Мне уже лучше, – промолвила она.

– Прости, что от меня было так мало толку все эти месяцы, – сказал Джон.

– А ты прости, что я взвалила это все на тебя.

Джон покачал головой.

– Что, по-твоему, случится, если ты расскажешь мне что-нибудь неприятное? Я рассыплюсь? Упаду в обморок?

– Не знаю, – слабо улыбнулась Клэр.

– Или ты боишься, что я заплачу? Может, я и правда не сдержу слез, если узнаю о чем-то, что заставило тебя страдать. Неужели это будет так ужасно?

Она опустила ноги на пол.

– Просто у меня вошло в привычку не рассказывать тебе ничего неприятного.

– Я знаю. Но больше в этом нет необходимости. Не нужно оберегать меня от всех неприятностей. Я в состоянии с ними справиться. Позволь мне помочь тебе, ладно?

– Это то, о чем ты говорил в своей речи.