Чудо - Ирвин Уоллес

Аманда озадаченно нахмурила брови.

— Может быть, я что-то недопоняла, но, насколько мне известно, вы показали ему эти начальные страницы дневника, а он прочел их и пришел к выводу, что они не представляют большого интереса. Разве что в качестве музейного экспоната, но не такого, за который стоило бы продолжать борьбу.

— Наврал он вам,— сообщила мадам Готье.— Зачем ему было врать, ума не приложу. Может, хотел прикинуться историком, который все видел, все читал. Но вы уж поверьте мне на слово, он и в глаза не видел ни одной страницы, где Бернадетта пишет о своей жизни в лурдской тюрьме и о своем житье-бытье с семейством Лаге в Бартре.

— Любопытно,— протянула Аманда.— Разве он не хотел купить первую часть вместе со второй?

— Как не хотеть! Еще как хотел. Но я-то знала, что если он увидит первую часть, то вторую не купит ни в коем случае. А мне нужно было продать вторую часть, потому что мне и Жану деньги требовались.— Пару секунд она молчала.— Жан — это мой шестнадцатилетний племянник. Мне он все равно что сын родной, единственный ребенок. И я ему добра хочу.

Слова мадам Готье вызвали в душе Аманды трепет возбуждения. Ей определенно удалось зацепить что-то важное! Аманда, сидевшая до этого, положив ногу на ногу, поставила обе ноги на пол и вся подалась вперед, едва удержавшись на краешке кушетки.

— Скажите, мадам, я не ослышалась? Вы говорите, что ни за что не продали бы и даже не показали бы отцу Рулану первую часть дневника Бернадетты, потому что если бы он увидел ее, то не купил бы вторую часть?

— Верно.

— Но что же там такого, в этой первой части, которая затрагивает время, проведенное Бернадеттой в Бартре? Что могло оттолкнуть отца Рулана от покупки второй части, где речь идет о ее видениях? Вы можете мне сказать?

— Сперва вы мне скажите кое-что. По телефону вы упомянули, что являетесь профессоршей в американском университете, который в Чикаго. Это правда?

— Вы меня спросили, настоящий ли я профессор. И я ответила: да, настоящий. Я действительно профессор.

— А в этом вашем Чикагском университете есть студенты, которых учат естественным наукам?

Это отступление от темы было совсем не к месту, но Аманде важно было ублажить мадам Готье.

— У нас очень сильный факультет биологии и…

— Биохимии?

— Совершенно верно. Наш факультет биохимии пользуется широчайшей известностью. Там студенты проходят курс по самым разным предметам — от нуклеиновых кислот до синтеза протеинов, бактериальных вирусов и генетики. Выпускники могут получить степень магистра или продолжить обучение, чтобы заработать докторскую степень.

— Это вы точно говорите?

— Не вполне представляю, что именно вас может интересовать, но могу устроить так, чтобы вам выслали последний университетский каталог.

— Бог с ним, с этим каталогом.— Мадам Готье снова придирчиво всмотрелась в свою гостью.— Теперь мне важно узнать другое. У вас там есть влияние?

— Не знаю, что вы имеете в виду. Пользуюсь ли я влиянием в университете?

— Ну да, в этом самом Чикагском университете.

Аманда, вконец сбитая с толку, сказала:

— Я — штатная преподавательница. Знаю всех в администрации. Со всеми в хороших отношениях. Зачем вам все это?

— Скоро узнаете,— загадочно промолвила мадам Готье.— Вернемся пока к вашему вопросу. Насчет того, почему я не показала отцу Рулану первую часть дневника Бернадетты.

— В самом деле, почему? — оживилась Аманда.

— Отцу Рулану я сказала, что первую часть ему все равно не купить, так что нечего ее вообще смотреть. А не продается, мол, она потому, что касается пребывания Бернадетты в семье моих предков в Бартре. Я объяснила отцу Рулану, что хочу сохранить первую часть на память, а потом передать ее по наследству Жану, последнему в нашем роду. Отца Рулана такое объяснение устроило. Да только оно не было правдой. Первую часть дневника я придержала совсем по другой причине.

— Вы говорили, что если бы он увидел первую часть дневника, то, возможно, не купил бы вторую.

— Точно.

— Мадам Готье, мне нужно, абсолютно необходимо знать, что за сведения содержатся в первой части дневника. Почему они могли помешать продаже его второй части?

— Я вам скажу.

Аманда застыла в ожидании.

Поправив на носу очки, мадам Готье посмотрела на Аманду, на лице которой читалось неподдельное любопытство.

— Потому что, написав первую часть, Бернадетта вольно или невольно выдала себя. То есть, по сути, призналась, что она притворщица и врушка.

— Кто-кто?

— А как бы вы еще назвали особу, которая видит несуществующие вещи, причем видит постоянно?

— Истеричкой,— тут же ответила Аманда.— Человеком, страдающим галлюцинациями. В психологии мы еще иногда относим такие видения к эйдетическим образам. Человек ярко, будто наяву, видит то, чего не существует в действительности.

— То же самое было и с Бернадеттой,— веско заметила мадам Готье.

— Господи, да неужели?

— Описывая в дневнике свою жизнь в Бартре, Бернадетта утверждает, что за семь проведенных здесь месяцев, пася овец, трижды видела Иисуса, а Деву Марию — целых шесть раз. Подумайте только, шесть раз видела Пресвятую Деву, прежде чем еще восемнадцать раз увидеть Ее в Лурде какой-нибудь месяц спустя. Бернадетта боялась поведать о таких вещах кому-либо в Бартре. Лаге были люди серьезные, подобную чушь не потерпели бы. Вышвырнули бы ее из своего дома в два счета. Однако Бернадетта, к своему счастью, вскоре выяснила, что в Лурде народ более доверчив.

— Значит, она неоднократно видела Деву еще до того, как прийти к пещере? Да к тому же и Иисуса? Невероятно!

— Не извольте сомневаться — таковы ее собственные слова. Я вам их покажу.

Мадам Готье вскочила со стула, словно подброшенная пружиной. Она бодро подошла к стене за спиной Аманды и отодвинула в сторону цветную гравюру Версаля в рамке. В стене оказался скрыт стальной сейф, похожий на тот, которым пользовался Рулан. Крохотная женщина ловко покрутила круглую ручку, и дверца распахнулась. Мадам Готье запустила внутрь руку и вытащила дешевую тетрадь в синей обложке, похожую на школьную. Она направилась обратно к кушетке, перелистывая на ходу страницы.

— Дневник состоял из двух тетрадей. Эта тетрадь — о ее детских годах. Другая — о том, что происходило у грота. Вот, посмотрите сами. По-французски читаете?

— Да.

— Прочтите страницы двенадцатую и тринадцатую — вот тут, где я открыла.— Хозяйка дома передала тетрадь Аманде.— Читайте, читайте.

Две линованные страницы были исписаны принадлежащим Бернадетте почерком с характерным наклоном. С трудом удерживая тетрадь в руках, Аманда жадно читала эти страницы.

Да, здесь было все: увиденный трижды Иисус и увиденная шесть раз Дева Мария. Они представали среди овец перед глазами маленькой девочки, одинокой и отвергнутой. Все признаки абсолютной эмоциональной нестабильности, глубокого невроза были налицо.

— Это то, что мне нужно, очень нужно.— Аманда подняла глаза на мадам Готье, которая забрала дневник из ее рук.— Я хочу купить это. Я заплачу вам любую разумную сумму, какая мне будет по силам.

— Нет,— отрезала мадам Готье.

— Вы боитесь отца Рулана и церкви? Думаете: а что они на это скажут?

— Им нечего сказать. И уж точно не вернуть назад своих денег. Они заплатили за часть подлинного дневника Бернадетты и получили ее. А если Бернадетта ранее их обдурила, то это уж не моя забота.

— Так в чем же дело? Почему вы отказываетесь продать эту тетрадь?

— А я не говорю, что вообще отказываюсь ее продавать. Я отказываюсь продавать ее за деньги. Хоть я и не так богата, как судачат обо мне люди, сами деньги меня не интересуют. Что мне действительно нужно, так это обеспечить будущее моего племянника. Иными словами, мне нужны хороший университет и сумма денег, которая пошла бы Жану на учебу. Но и это не все. Жан хочет изучать биохимию в современном американском университете. Есть у него такая мечта. Наверное, он мог бы поступить туда и обычным путем. Но мне говорили, не всегда это просто. Я хочу, чтобы у него было будущее. Мне нужно наверняка знать, что он поступит в американский университет вроде вашего Чикагского. И если вы можете…

— Конечно могу,— решилась подать голос Аманда.— Если у Жана приемлемые оценки…

— Лучше не бывает,— перебила ее мадам Готье.— Учится парень блестяще. Я вам сейчас покажу.

Она выскочила из комнаты и через считаные секунды вернулась с папкой, которую открыла у Аманды на коленях.

— Вот, сами убедитесь,— произнесла мадам Готье с нескрываемой гордостью.

Аманда быстро пробежала глазами отчеты, содержащие школьные оценки Жана и восторженные отзывы его учителей по разным предметам. Было очевидно, что у молодого человека действительно светлая голова.