Пока Боги воюют. Книга 2 - Лин Петрова

она плакала, проникая в наши сердца. Эта музыка лила слезы вместе с истерзанными войной, душами. Мила схватилась за мою руку и слезы полились из ее глаз.

— Офигеть- Толик застыл с широко открытыми глазами и твердил одно и тоже.

Музыка менялась несколько раз, каждый раз навевая разные эмоции — от восторга до душераздирающей скорби.

Всеволод и Варвара переглянулись. На секунду настала тишина, привлекая наше внимание и…

— Аа-а-аве-е-е Мари-и-и-ия.

Мой рот открылся от искреннего изумления. Голос Вари был звонким и каким-то хрупким, но вместе с тем, мощным и звенящим. Голос взмывал вверх и бился под потолком раненой птицей, затем кидался вниз и проникал в наши души и сердца. Лицо Вари стало каким-то необыкновенным, оно словно светилось изнутри, и мне даже показалось, что это не Варя сейчас на импровизированной сцене, а другая женщина, спустившая к нам с небес.

Из моих глаз потекли слезы. Я не прятал их, и мне не было за них стыдно, ведь мужчины тоже плачут.

У Милы началась истерика, она судорожно всхлипывала, закрыв лицо руками. Я, не открывая глаз, обнял её за плечи и крепко прижал к себе.

Плачь, дорогая, плачь. А голос Вари продолжал терзать наши души, пока под небосводом не растаял последний аккорд, и не наступила гнетущая тишина.

Я выдохнул и открыл глаза и осмотрелся. Плакали абсолютно все и лишь несколько ажарийцев мужественно хмурились, сдерживая эмоции. Глава сидел, опустив голову и закрыв одной рукой лицо, а вторая рука до хруста в суставах сжимала посох.

Но вот, что привлекло мое внимание- каменный алтарь засветился каким-то внутренним светом. Он будто питался нашими эмоциями, а внутреннее свечение разгоралось мягким светом. Глава, словно почувствовал это, резко вскинул голову, посмотрел на алтарь и посмотрел на свое запястье. Затем поднял голову вверх, замер на некоторое время, и обернулся. На его губах играла еле заметная улыбка. Он окинул всех взглядом, а потом неожиданно открыто улыбнулся. Его лицо преобразилось, словно помолодело что ли, не смотря на многочисленные морщинки, собравшиеся вокруг глаз.

Всеволод медленно встал, одел очки, подошел к Варе и взволнованно посмотрел на аудиторию, на нас то есть. Он переводил взгляд с одного лица на другое, его взволнованность сменилась разочарованием, плечи медленно опускались, словно под тяжелой каменной плитой. Варя растеряно смотрела на ажарийцев, не понимая, что происходит.

Я медленно встал и начал хлопать в ладоши.

— Браво- почему- то хриплым голосом, в полной тишине, крикнул я.

Глаза Всеволода вспыхнули благодарным огоньком.

Я незаметно пнул Толика ногой.

— Офигеть- снова выдохнул он, потряс головой, прогоняя наваждение, быстрым движением руки вытер слезы, и встал.

— Браво- и громко захлопал в ладоши.

К нам присоединилась Мила. Слезы все еще текли по лицу, она всхлипывала.

— Бр-р-р-всхлип-а-а-ав- всхлип — во-о-о.

По одному вставали ажарийцы, более или менее пришедшие в себя, и хлопали. Через некоторое время сидящих не было, и я буквально, оглох от оваций и выкриков.

Всеволод и Варя, не ожидавшие такого теплого приема, кланялись, прижимая руки к сердцу. По лицу Всеволода текли слезы радости, Варя украдкой смахивала свои непрошенные слезы. Но вот что интересно, она на пару шагов отступила назад, давая мужу насладиться долгожданным триумфом. Я покачал головой, в очередной раз поражаясь ее мудрости.

Несколько ажариек, еще не отошедших от эмоций, бросились к Всеволоду и Варе, выразить своё восхищение.

Толик шумно выдохнул и сказал

— Офигеть, Рома. Что это было?

— Искусство, Толик.

— Не-е-е, это волшебство. Дома обязательно схожу в… куда-нибудь схожу, короче говоря.

Я посмотрел на Милу.

— Пришла в себя?

Она качала головой.

— Ваш мир прекрасен.

Глава широким шагом подошел к Всеволоду и одним движением крепко обнял его. Казалось, что бедолага потерялся в объятиях высокого старика.

Еще два шага и глава обнял Варвару.

— Благодарю- сказал он и также широким, но бодрым шагом ушел за пределы толпы.

* * *

Народ долго не мог успокоиться, многие подходили с супружеской паре и выражали свои искренние чувства.

Мы уже сидели возле костра, а Всеволод все еще никак не мог присоединиться к нам, пока его не увела Варя и буквально за руку не оттащила в нашу компанию.

— Варя-я-я, я восхищен твоим голосом. Буду откровенен- не ожидал.

Варя усмехнулась:

— Я же не всегда такая была- она в воздухе провела рукой по телу.

— Когда-то у меня были и мечты, и планы. Не смотрите, что я деревенская- и пением занималась, и в клубе пела, да и видом парней привлекала. Уже и дочка родилась, а все не оставляла свою мечту на сцене выступать. Да только все закончилось, так и не начавшись, одним темным вечером- она замолчала.

Всеволод взял ее руку и крепко сжал.

— Трое их было, да куда мне с ними справиться. Домой еле приползла, чуть живая. Они же мне душу тогда растоптали. Муж под шумок слинял, зачем мне пользованная, говорит. Значит, мол, хвостом крутила, или сама даю всем подряд. Пользованная-она горько усмехнулась.

— Я мужиков всех ненавидеть стала. И жрать стала. Жрала и толстела, толстела и жрала. Как вспомню- внутри ныть начинает и рука к еде тянется. Наверно хотела спрятаться от взглядов, чтобы даже мысли не возникало подходить ко мне. У меня получилось- усмехнулась она.

— Дочь выросла и осталась я одна. Я ведь еще тогда поняла, что не нужно мне такое будущее, где все на меня глазеют. Петь бросила и о муже уже не думала. И Всеволода поначалу турнула, да видно удалось ему увидеть во мне нечто большее.

— Оттаяла потихоньку. Пела только с ним и только дома, чтоб никто не слышал. А потом сюда попали, охрипла-она чуть улыбнулась.

— Всеволод уговорил меня спеть сегодня, боялась, жуть прямо.

Она посмотрела на супруга.

— Спасибо. Я сегодня родилась заново. И… — на глазах начали наворачиваться слезы.

— Ну что ты, голуба моя- Всеволод вскочил, обнял ее голову и прижал к себе, вернее сам прижался где- то в районе живота супруги.

— Офигеть- прошептал Толик.

— Хотя… — его глаза чуть прикрылись.

Ага, а то офигеть, да офигеть. Сам только о жене и говоришь. А любовь она ведь разная.

Ажарийцы продолжали подходить к Всеволоду и Варе, высказать свое восхищение. Народ еще долго бродил, не в силах успокоиться, шумно обсуждал увиденное сегодня. А меня почему-то клонило в сон.

— Ребята, я спать. Что-то прямо с ног падаю..

— Наверно еще не отошел от Долины забвения, да и после ран тебе бы полежать. Иди, Ром- Мила посмотрела на меня и кивнула.

Значит, придет сегодня и я