Синдикатер - РуНикс

заявлю о своем собственном имени, а не о имени, которое дала мне сука-мать или ублюдок-мужчина».

Ее биологическая мать медленно захлопала. «Молодец. Отличная речь».

Луна с отвращением посмотрела на женщину. «Ты позорна. Отвратительный позор во имя материнства. Ну и что, что тебя изнасиловали? Ты родила невинного ребенка и отдала его монстрам. Мать любит. Мать защищает. Мать жертвует. Ты не мать, ты монстр. Я видела хороших матерей, и на какое-то мгновение я была хорошей матерью».

Тристан уставился на сестру, откровение ее слов сильно ударило его. Луна посмотрела на него в том же самом состоянии, в котором она была прошлой ночью, выдавая правду за правдой с обжигающей честностью.

«Я родила Ксандера».

Тристан начал бороться. Морана могла видеть все эмоции, переполняющие его, когда прозрение, связь, которая потрясла ее несколько часов назад, проникли в него. Это все еще потрясало ее и посылало холодок по ее спине, когда она думала о том, как Человек-Тень нашел их и привел прямо к Ксандеру, мальчику, которого она любила и которому стала матерью, который был настоящим сыном Луны, которого она каким-то образом защитила.

После тирады пожилая женщина пристально посмотрела на дочь, прежде чем повернуться к Тристану. «Сделай свой выбор».

«Выбери ее», — уговаривала его Луна. «Убирайся отсюда. Ради Ксандера. Ему нужны вы оба».

«Мы не оставим тебя одну», — боролась внутри Морана, не зная, как они выберутся из этой ситуации.

Она повернулась к ней. «Я не буду одна. Он придет за мной».

«Кто?» — спросила Кьяра, впервые за долгое время заговорив и выпрямившись.

И тут с экрана раздался голос, голос, который она слышала всего несколько часов назад, смертельный и опасный, и надежда вспыхнула в ее сердце.

"Мне."

Глава 37

Лила, недалеко от города Тенебра

Если она выживет, то назовет себя Линой .

Малини однажды сказала ей, что Лина означает свет, а Лайла означает ночь. Она всегда чувствовала себя ночью, и большую часть времени она все еще чувствовала. Но теперь она также чувствовала себя луной, освещенной, но со светом, который она заимствовала и украла у огненного шара рядом с ней. Сочетание обоих ее имен, это также казалось хорошим поступком в честь памяти ее подруги, единственной подруги, которая у нее была в этом аду. Ей все еще было больно представлять, как умирает девушка, которая помогла ей пройти через столько всего, так же, как она почти сбежала, найдя любовь. В этом было так много несправедливости. Она хотела бы увидеть ее по ту сторону, встретить ее и ее мужчину Вина, который был лучшим другом Амары, чтобы они могли стать частью группы, которую она начала считать семьей.

Она много думала о том, кем она себя чувствовала в последнее время. Лайла была сломленной девочкой, которая каким-то образом выжила, а Луна была невинной девочкой, которую оплакивал ее брат. После последних нескольких дней, проведенных с семьей, в которую она влюбилась, и человек, который показал ей, что означает это слово, она поняла, что она была обеими девочками и всегда будет ими. И поэтому она востребовала свою силу, стала чем-то новым, даже если это был конец.

Она предпочла бы умереть вместе со своим огнем, чем закончить жизнь в пепле.

«Мы превратимся в пепел, прежде чем расстанемся».

Его слова вернулись к ней вместе с воспоминанием. Воспоминание о том, как она была в его объятиях, чувствовала себя самой безопасной, такой цельной, что никогда не задавалась вопросом, где она была пустой.

Она наблюдала, как мужчина на экране, монстр из ее кошмаров, снова ожил перед ее глазами, и стиснула зубы. Он не сломает ее снова, не в этот раз. Она была ребенком, когда он вцепился в нее своими когтями. Теперь она была женщиной, которая принадлежала ему.

Она посмотрела на Морану, такую дерзкую и защитную, готовую принять на себя всю тяжесть их гнева, чтобы спасти ее. Она посмотрела на своего брата, истекающего кровью, но не сломленного, вынужденного сделать выбор, который травмировал его и превратил его жизнь в ад двадцать с лишним лет назад, но все еще готового умереть вместо того, чтобы сделать выбор.

Но она нуждалась в нем. Она нуждалась в нем, чтобы жить, нуждалась в Моране, чтобы жить, чтобы они могли быть счастливы вместе. Чтобы они могли пожениться, завести собаку и заботиться о Ксандере до конца своих дней. Ее сын нуждался в них и их любви больше, чем он нуждался в ней. Она никогда не сможет дать ему ту стабильность, ту любовь, которую он заслуживал, не с демонами, с которыми она сражалась каждый день. Но она хотела бы быть частью его жизни, и она не думала, что Тристан и Морана когда-либо откажутся от этого. Но хотя она была ему матерью, она не думала, что сможет стать мамой. Не так, как Амара была с Темпестом или Зефир был со своим нерожденным ребенком. Не так, как Морана уже была с ним.

Она вспомнила, как получила ту фотографию Мораны, закованной в цепи, без сознания, и послание, которое пришло с ней. Займи ее место — в одиночку — или умри.

Альфа и Зефир вернулись в Лос-Фортис после шокирующих новостей, а затем Данте и Амара отправились за телами. Вин и Малини, когда-то любовники, а теперь просто случайные тела, выброшенные на берег реки в Тенебре. Они оба отправились, чтобы разобраться с делами и договориться, все они ушли прежде, чем она успела рассказать кому-либо из них. Все, кроме ее брата рядом с ней и ее любовника по телефону.

Лайла — Лайна, пообещала она себе, если она сделает это — даже не подумала. Она сказала Дэйнну и сказала своему брату, показала ему сообщение и увидела, как ее брат был, когда он его потерял.

Дэйнн, ее Дэйнн, просто сказал ей три слова.

«Вы все еще мне доверяете?»

Она будет доверять ему до конца своих дней, доверять себе сделать этот выбор.

"Да."

«Тогда иди».

Она даже не задавала себе в этом вопросов. С ним за спиной — ее разум напоминал ей о том времени, когда он стоял за ней в зеркале и говорил, что всегда был позади нее — она бы пошла в глубины ада, зная, что ее не сожгут.

Тристан так не думал. Он сказал ее мужу «отвали» и пошел с ней.

И хотя у нее не было номера, чтобы связаться с ним , она спрятала телефон под левой ногой,