Миллион миров - Антон Александрович Карелин

и подверг нас смертельной опасности, — рассудительно признала Ана, и её яблочное дыхание скользнуло по лицу Одиссея. — Но потом ты был такой молодец!

Радостные глаза девушки смотрели прямо в его глаза.

— Когда тебя мучали этой штукой, — сказала она тихо, и рука девушки сжалась на его плече. — Мне больше всего на свете захотелось вернуть статус наследницы. При угрозе жизни наследника приходит один младший олимпиар. О, как бы он их уничтожил. Они бы просто исчезли, без следа. И мир стал бы лучше, чище.

Она помолчала, а затем спросила:

— Но ты сказал не убивать их. Почему?

— Ты уверена, что мир стал бы лучше и чище? — тихо спросил Одиссей.

Ану во мгновение ока прорвало; всё, что она перечувствовала и передумала за последние часы, вырвалось наружу.

— А разве нет? — её напряжённые пальцы с болью впечатались в плечо Фокса. — Они творят с другими такие вещи, которые требуют ответа. Сколько несчастных эта отвратительная амёба растворила внутри себя, они умирали в мучениях, не понимая, за что им такая судьба, пока остальные пираты гоготали? Скольких этот жер нанизал на свои шпили, скольких изнасиловал и сожрал? А ты не дал ему умереть. Ты любуешься ими, проявляешь к ним понимание, невзирая на их ужасающие преступления и тот факт, что это убогие существа, которые ужасно распорядились собственной жизнью, и потому не достойны жить! Ты хочешь, чтобы Гамма их излечил. Почему?!

Глаза Одиссея сверкнули. Он устал прятать правду от Аны, недоговаривать и уходить от ответов.

— Потому что я был таким, как Джо-Джо и Трайбер, — сказал Фокс. — Я был пиратом с одиннадцати лет и пока не вырос. Я мучал и убивал тех, кому не повезло попасться на моём пути, и гоготал вместе с остальными. Я падал и не мог остановиться, я ненавидел и презирал всю вселенную, потому что окружавшая меня вселенная была полна злобы, ярости, бессмысленности и смеха.

Ана отшатнулась от него, её волосы бились волнами шока и недоверия.

— Ты?! — с искажённым лицом воскликнула она.

— Я, — ответил Одиссей. — И если бы тот я прервался навсегда, то не стал бы тем, кого ты встретила. Тем, кто спасает других.

— И что же заставило тебя измениться?!

— Смерть. Меня убили дважды за день: чужие и свои. Чужие в конечном итоге так и не преуспели, но свои добили по-настоящему. Я плыл в пустоте и вспоминал всё, что было, что к этому привело, что я сделал и чего не сделал. И осознал, что не окружавшая меня вселенная была плохой и бессмысленной. А я.

— Они никогда этого не поймут! Ты их видел. Ты с ними говорил.

— Наверное. Они не умеют воскресать. И у них не было моего детства, бесконечной любви и теплоты, они не знают, как прекрасен этот мир. Они такие, какие есть, и моё милосердие их не исправит. Они сгниют в тюрьмах, или найдут способ выбраться, и тогда вернутся в своим обычным делам. Принесут в мир ещё больше зла.

Глаза Аны блестели, губы дрожали, ей хотелось одновременно вцепиться в Одиссея и прижаться к нему, чтобы утешить, чтобы он утешил её; и закричать на него.

— Тогда зачем ты вернул их к жизни?

— Потому что у них ещё есть шанс. Потому что произошедшее и пример Трайбера может стать для них уроком. Ну и… есть другая, тривиальная причина.

Он устало откинулся на подушку. Ана отвернулась, она внезапно отключила эмо-волосы, чтобы не выдать своих чувств. Впервые за всё время их знакомства они стали просто тёмно-каштановые, и легли на её плечи без движения и без цветов. Удар за ударом сердца она молчала, восстанавливая дыхание и приходя в себя. Затем обернулась, собранная и спокойная.

— Этот ящерн. Если он настоящий вожак и убийца, а не репликант, то когда и как ты сумел с ним договориться?

— Давай его спросим, — предложил Одиссей, и Ана резко вздрогнула, обернувшись, потому что последнюю минуту огромный ящерн бесшумно стоял у неё за спиной и слушал их разговор.

— Модель «Трайбер», ты получил моё послание?

Воин кивнул.

— И как ты сумел провернуть замену себя на репликанта? Пришлось устроить бунт на планете-тюрьме?

— Нет. Я сказал заменить. Охрана не стала спорить.

— И ты считаешь, что он на самом деле хочет исправиться? — поражённо спросила Ана. — Что он не просто использовал нас, чтобы сбежать из тюрьмы?

— Не знаю, — улыбнулся Фокс. — Я просто ухватился за соломинку, чтобы не утонуть. Так вышло, что соломинкой оказался крокодил.

Воин сумрачно смотрел на детектива.

— Ты сказал никого не убивать. Я держался. Теперь твоя очередь.

— До тех пор, пока ты выполняешь своё слово, я выполняю моё, — пообещал Одиссей. — Добро пожаловать в команду «Мусорога», Трайбер.

— Мы даже купили тебе стул, — покачала головой Ана, поражённая тем, как всё сложилось.

— Вот только кредит, — осторожно напомнил Фазиль. — Мы не только потеряли все прибыли и активы, но и по уши в долгах.

— Зато у нас есть шикарисы.

— Э… Конечно есть, и они шикарные, но стоят всего четыреста тысяч. А наш долг…

— Наш долг сопоставим с суммой, которая объявлена Universal Interstellar Forces наградой за достоверную информацию о местонахождении пиратского гнезда в этом кластере, — кивнул Одиссей. — Миллион за наводку, три миллиона при подтверждении информации и шесть при условии полной ликвидации гнезда.

— Координаты! — поняла Ана. — У нас есть координаты!

— Джо-Джо сама их предоставила. Мы до сих пор летим по ним. Гамма, пошли запросы в UFO и в правительства всех ближайших планет с информацией о местонахождении пиратского гнезда.

— Но даже если Гамма взломает иглер Джо-Джо и пошлёт с него сигнал-пароль, пираты всё равно догадаются, что силы безопасников на подлёте, и успеют уйти со своей базы, — задумчиво возразила Ана.

— И здесь UFO пригодятся такие замечательные информаторы, как Джо-Джо, Крушила, Цила и Ширс, — пожал плечами детектив. — Ведь они знают пиратские протоколы и хитрости. Как хорошо, что они выжили. Пара профессиональных допросов с пристрастием и под контролем менталистов, и доблестные корсары пойдут на любое сотрудничество. Уж грублечка точно.

— Не знаю, — с сомнением сказал Фазиль. — Всё это пока что листьями на коре написано. Не факт, что