Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма - Лика Семенова

Змеиное тело натягивалось, искристые чешуйки облетали. И, вдруг, раздался плотный хлопок. Поляну окатило белым сиянием.

Когда я открыла глаза, змея уже не было. Его место занимал Желток, выросший до невероятных размеров — огромное золотое пятно. А вокруг клубилась плотная голубая дымка, в которой стояла свекровь. Ведьма неестественно закричала, рухнула на колени. Шлепала руками по воздуху, пытаясь поймать то, что осталось от змея.

С ней самой что-то происходило. Она будто выцветала, становилась черно-белой. Я увидела, как Вито пересек поляну и в ужасе опустился на траву рядом с матерью.

Глава 69

Когда мы вышли в мою комнату через проход, уже стемнело. Пилар лишилась дара речи. Даже рот открыла. Уставилась на Вито, держащего мать на руках, и не могла прийти в себя.

Я устало выдохнула:

— Не стой, скорее кресло подай. И подушек.

Та сглотнула, вытянув шею. Почти как птица. Никак не могла опомниться. Наконец, подскочила, как ужаленная, с надсадным скрипом подвинула кресло и сгребла с кровати подушки. Разложила и подошла ко мне. Шептала у самого уха:

— Барышня, миленькая… А что это?.. А?.. Это что, донья Инес? Как же так?

Я сама с трудом верила глазам. Даже дыхание застревало в горле. Было не по себе видеть, как Вито аккуратно усаживает в мягкое кресло блаженную немощную старушку. Седую, с растерянными блеклыми глазами. Пышные телеса свекрови будто сдулись, вся она оплыла, словно кусок воска на жаре. Уменьшилась, съежилась. От былого монументального величия не осталось и следа.

Она осматривалась с детским интересом. Кивнула с робкой улыбкой:

— Славные покои. Чьи они? Мои?

Вито стиснул зубы:

— Это покои моей жены, матушка.

Свекровь повела седыми бровями:

— Жены? А где она?

Я сделала пару шагов:

— Я здесь, матушка.

Та слеповато щурилась, рассматривая меня. Расплылась в искренней блаженной улыбке, будто видела впервые. Прекрасные зубы — единственное, что осталось в ней неизменным. Старуха удовлетворенно кивнула:

— Какая красавица. Красавица… А какие славные волосы! — Тут же растерянно посмотрела на Вито: — А вы кто, молодой сеньор?

По его лицу прокатила нервная дрожь.

— Я ваш сын, матушка. Вито.

Она поймала его руку, зажала в слабых пальцах. Долго смотрела снизу вверх, будто пыталась узнать.

— Вито? Сын?

— Ваш старший сын.

Пауза была невыносимой. Наконец, морщинистое лицо озарилось счастливой улыбкой:

— Ну, конечно. Конечно… — Она наклонилась и без малейшего кривляния тронула его руку губами. Блеклые глаза тепло сияли. — Вито… славное имя, оно означает жизнь. Ты родился таким слабеньким… Тебе дал его отец. Ты стал так похож на своего отца…

Старуха прижала руку сына к своей щеке и прикрыла глаза. И теперь даже не вверилось, что когда-то она была другой.

Я не хотела, но буквально давилась слезами. Я должна бы ее ненавидеть за все то, чего натерпелась сама, за боль, которую она причинила Вито. За ее чудовищный выбор, недостойный матери, там, на поляне. Она так рассуждала о материнской любви, так поучала меня… А на деле… Сейчас я склонялась к мысли, что она не любила никого. Только саму себя. И жалела лишь себя. Может, в ее сердце было немного места лишь для Лало… Но сейчас все это казалось мелочным и каким-то неправильным. Сводить счеты с блаженной старухой, которая буквально витала в облаках…

Она наказала себя сама.

Я плохо помнила, как подошла тогда к мужу. Все было, как в каком-то больном кошмаре. Утопало в хлопьях разрушенной морозной магии. Свекровь лежала на траве, прижимая ладонь к груди. Почти бесцветная, инородная в цветастом магическом мире. И от ее тела поднимались голубые дымные струйки. Истончались с каждым мгновением, бледнели. Магия покидала ее. И она старела на глазах, будто эти краткие мгновения вместили в себя много-много лет. Десятки лет.

Вито сидел на траве с каменным лицом. Я опустилась рядом и просто молча обняла его. Он был податлив, как тряпичная кукла. Я коснулась губами его виска:

— Мы ни в чем не виноваты. Слышишь?

Он лишь слабо кивал. Наконец, взял себя в руки, выпрямился. Смотрел на мать.

Я не выдержала:

— Что происходит? Ты знаешь?

Муж какое-то время молчал. Тяжело выдохнул:

— Могу предположить.

— Она станет такой, как была?

Он покачал головой:

— Не думаю. Ледяной змей — тварь внешней стороны. Он не может напитываться магией, как Желток. Она отдавала ему свою. А вместе с ней и годы жизни.

— Зачем?

Вито даже усмехнулся:

— Судя по всему, не смогла принять поражение, когда-то нанесенное твоей матерью. Хотела стать сильнее… Не нашла контакт со зверьем на этой стороне.

Неудивительно, что не нашла… Я промолчала. Просто смотрела на свекровь. Ее волосы побелели, лицо покрылось сеткой морщин. Исчезла монументальная шея, впечатляющая грудь. На траве лежала беспомощная древняя старуха, едва-едва подсвеченная остатками былой магии. Как же глупо…

Мы какое-то время оставались на поляне, пытаясь решить, как быть дальше. Что сказать семье, если ведьма теперь навсегда останется такой? Если старшие братья еще смогут что-то понять, то как быть с Лало? Он еще так мал…

Я пожала плечами:

— Если совсем ничего не выйдет, я могу отвести всем глаза.

Вито покачал головой:

— Отведи лишь прислуге. Чтобы не было сплетен. Для семьи это не выход. Они не должны жить под чарами. Леандро все знает. Я поговорю с ним, он поймет. А остальные… — Он не договорил, но как-то странно усмехнулся. И его глаза блеснули морозной искрой. — Разве что, Лало…

Меня пугало, что сам Вито никак не изменился. Магия в нем не развеялась а, казалось, наоборот загорелась ярче. Сам он молчал об этом, а я сочла неуместным поднимать этот вопрос сейчас.

Ночью мы провели свекровь в ее покои. Лимонная Анита была посвящена и не задавала много вопросов. Просто делала свою работу и ухаживала за хозяйкой. Вито велел ей собрать все магические вещи и книги матери и забрал. Какие-то крохи изначальной магии в ней остались, но впав в старческое слабоумие, она не имела возможности разумно это оценивать. Сейчас все это стало опасно для нее же самой. А утром было объявлено о ее внезапной болезни… и о том, что теперь я принимаю на себя все хозяйственное управление замком и становлюсь хранительницей всех ключей.

Оставалось самое сложное — согласно этикету сыновья должны были нанести больной матери визит, чтобы пожелать скорейшего выздоровления. С остальными пусть разбирается Вито,