История Смотрителя Маяка и одного мира - Анна Удьярова

Флейтист утроился на скамейке, не выказывая никакого любопытства, и Сола пристроилась рядом, стараясь тоже особенно не разглядывать скромное убранство Дома Управления. Через минуту к ним вышел человек в такой же чёрно-синей одежде, как и у проводника, и, поставив на маленький стол у стены поднос, безмолвно удалился. На подносе стоял кувшин с мятной водой со льдом, два стакана и блюдо с тонким печеньем, пахнущим специями. Сола не могла оторвать глаз от запотевшего кувшина, в котором, как зелёные рыбки, плавали листья молодой мяты, – жажда, которая мучила её ещё на пристани, стала невыносимой. Но она не смела налить себе воды, потому что Флейтист даже не взглянул на поднос. В реальнейшем всё было опасно, и Мастеру, разумеется, было лучше знать, что делать, поэтому следовало держаться в его тени. Чтобы отвлечься, Сола принялась разглядывать единственное украшение этой приёмной – смальту на потолке, в чёрно-синих тонах ночного неба, изображающую, вероятно, сцену Утверждения Республики на главной площади Синта. Даже тех книг, которых Соле удавалось перехватить в трактирах и доходных домах, где они останавливались с Флейтистом, хватило, чтобы запомнить историю Синта – настолько она была необычной.

Прошло не больше десяти минут, когда тот же человек, который провёл их с пристани, спустился по лестнице и пригласил гостей Непременного Консула следовать на второй этаж. В реальнейшем Флейтист даже не старался, чтобы его походка напоминала походку слепого – так, как это видится зрячим. Сола всё ещё изображала поводыря, но она выглядела неубедительно, поскольку не успевала за стариком, который уверенно поднимался по ступеням лестницы.

На втором этаже Теннот-Лим распахнул перед ними высокую белую дверь и, когда гости вошли, осторожно закрыл её, оставаясь снаружи.

В покоях Непременного Консула царила тень, как в густом саду: Соле пришлось поморгать, прежде чем осторожно осмотреться. Мастеру Эо, разумеется, этого не требовалось, поэтому он сразу же повернулся в сторону единственного человека в комнате и небрежно поклонился. Непременный Консул, – судя по маске, это был именно он – сидел в кресле и, вежливо кивнув на приветствие, указал гостям места напротив. Резной столик любезно предлагал гостям точно такое же угощение, которое Флейтист и его спутница оставили внизу.

Флейтист удобно устроился в кресле, а Сола неуверенно присела на край своего – и решилась осторожно рассмотреть хозяина этого места. Он был одет в чёрные брюки и длинную бесформенную тунику неизменных чёрного и синего цветов, разделённую цветами ровно пополам вертикальной чертой и украшенную несколькими одноцветными кругами и квадратами. Но самой примечательной в нём была, конечно, маска. Сделанная из непонятного светлого материала, похожего на очень плотную бумагу, она закрывала всё лицо и даже волосы. Маска напоминала маску бродячих актёров – ту, которая обычно изображала судью. Нарочито прямая линия рта, не изогнутая ни в сторону радости, ни в сторону печали и гнева, чёрные непроницаемые прямоугольники глаз, странно похожие на белые глаза слепого.

Какое-то время человек в маске рассматривал своих гостей, а Флейтист сидел на удивление скромно, потупив глаза. Наконец Непременный Консул заговорил, и в его голосе звучала лёгкая улыбка превосходства:

– Добро пожаловать в Дом Управления Республики, гости из Шестистороннего. Мне сказали, что вы на пристани смущали наших граждан волшебной музыкой.

Голос Непременного Консула был чуть насмешлив: видимо, он вообразил себе что-то опасное, когда ему доложили о флейтисте с «Люксии» – а это оказался обычный старик-музыкант, какое облегчение.

– Немного, Иене43 Непременный Консул, – осторожно проговорил Флейтист, рискнув поднять глаза на правителя Синта.

Сола наблюдала за этой сценой, но взгляд её снова всё время соскальзывал к запотевшему кувшину с мятной водой. Заметив это, человек в маске осторожно налил немного воды в хрустальный стакан и протянул Соле. На мгновение ей показалось, что она ослепла – но это просто яркое солнце сверкнуло на стекле стакана.

– Спасибо, – пробормотала она, принимая стакан, но так и не решаясь отпить.

Флейтист за это время успел разглядеть за прорезями маски страшную скуку. С тех пор как синтийцы свергли своего жестокого императора, когда рёв толпы был подобен бушующему морю и совсем юный человек, похороненный ныне под маской Непременного Консула, с восторгом заворожённо смотрел из окон городской башни на ожившую людскую стихию, и потом, когда молодая Республика только вставала на ноги и было тяжело, и все жили впроголодь, особенно герои, каким был его отец, но все были наполнены этой силой созидания, прошло уже много лет. Непременный Консул не был ещё стариком, но он чувствовал, как старость стоит за его плечом, когда он слушает вполуха жаркие речи на заседаниях Консулата, когда думает о чём угодно, только не о том, сколько риса и фасоли вырастили в этом году крестьяне.

Мастер Эо ухватился за эту скуку и выдернул Непременного Консула в реальнейшее: это оказалось совсем не сложно. А затем уже медленно и обстоятельно открыл футляр и достал флейту. Мелодия, осторожная, но невыносимо настоящая, наполнила комнату в Доме Управления, срывая маску с Непременного Консула. Музыка говорила о том, что нельзя увидеть в мире – о том, что исчезает, как только появляется, о том, что нельзя назвать, чтобы оно не исчезло, испугавшись темницы имени. Флейта пела о величии Защитника. О том, что Он, великое и совершенное дитя вселенной, тратит всё своё время только на то, чтобы защитить людей, сбившихся на одной неприметной звезде. О том, что Защитнику не нужно от людей ничего: ни благодарности, ни почитания, – а только пребывания в мире с другими ютящимися рядом, чтобы его усилия не оказались напрасными. Как великаны из сказок Горной стороны, которые не позволяют упасть небесному шатру, Защитник удерживает всё, что есть в мире, от окончательного падения в пустоту и безвременье…

Любой просветитель позавидовал бы дару Флейтиста – несмотря на то, что в мире Защитника не должно быть зависти.

Конечно, Непременный Консул не мог устоять. Он был обречён. Чувствуя, как вера в Защитника наполняет её с головой, Сола удивлённо смотрела на старика: она не понимала, для чего ему это нужно, ведь он никогда не был предан Защитнику и с презрением отзывался о его служителях. Что-то зловещее почудилось Соле в прекрасной музыке. Что-то, пахнущее горящими просмолёнными досками военных кораблей. Что-то, похожее на крыло летучей мыши, коснувшееся щеки человека в темноте.

Рука Солы дрогнула – и запотевший холодный стакан выскользнул, разбившись с оглушительным негармоничным звуком. Музыка смолкла, а Непременный Консул с удивлением только что проснувшегося человека посмотрел на Солу и на сверкающие в лучах солнца осколки на каменном полу. Флейтист недовольно скривил губы, но ничего не сказал. Сола, бормоча извинения,