Кузница Победы - И. М. Данишевский

Строительная площадка "Металлургстроя" была занесена снегом. Котлованы под фундаменты никелевого завода разрабатывались в снежных туннелях вручную, без серьезного применения механизмов. Одновременно [334] велись работы на Малом опытном металлургическом заводе. Его роль в освоении таймырского металла была не такой уж малой. Он заслуживает того, чтобы о нем вспомнить. Он был задуман как экспериментальный. И это был правильный шаг. На этом заводе предстояло решить ряд технических проблем, связанных с особенностями норильских руд. Здесь же предстояло решить вопрос о печах для плавки руды. Где-то нужно было пустить в переработку и разведанные к той поре богатые руды. Словом, все говорило за то, что такой завод нужен, и как можно быстрей. Кстати, на этом же заводе предстояло решить и острейшую проблему подготовки кадров металлургов.

Понимая важность задачи, проектировщики Норильска выдали за шесть месяцев всю документацию. Вскоре было возведено и деревянное здание будущего экспериментального завода. В нем был плавильный цех с одним ватержакетом и конвертором.

Тем временем расширилась сырьевая база. На экспериментальном заводе установили второй ватержакет, увеличили мощность конвертора. Но и на этом не остановились. Малый завод непрерывно реконструировался, расширялся. В результате этого был сооружен завод с законченным металлургическим циклом. В начале войны он был уже далеко не экспериментальным. Первый никель для танковой брони был выдан норильскими металлургами с помощью Малого завода.

Но вернемся к строительной площадке Большого металлургического завода. Бетонирование массивных фундаментов велось в огромных деревянных тепляках, обогреваемых паром и мангалами – жаровнями. Не говоря уже о дороговизне этого способа, он был очень трудоемким и не мог обеспечить нужных темпов строительства и ввода предприятия в строй действующих. Нам, энергетикам, был известен другой, более прогрессивный способ, который и был предложен. Суть этого способа заключалась в том, чтобы бетон и железобетон прогревать электротоком. Начались эксперименты. Для начала электропрогрев бетона вели в сравнительно небольшом ящике. В течение 45 часов на тридцатиградусном морозе пропускали ток через бетонную смесь. Сняли опалубку и, ко всеобщему удивлению, убедились: бетон как бетон!

Весть об этом "чуде" разнеслась по строительству. Началось испытание "скоростного" бетона: его долбили [335] зубилом, сжимали под прессом. Бетон показал себя с лучшей стороны. Предложение было принято. Начались поиски необходимых для подогрева электротрансформаторов. Часть электрооборудования изготовили на месте, в норильских мастерских электроремонтного цеха (ЭРЦ). Вскоре электропрогрев бетона и железобетонных конструкций получил на стройке все права гражданства. Его стали применять не только зимой, но и летом. В результате процесс "схватывания" бетона сократился с 28 до 2-3 дней.

Электропрогрев потребовал для замера температур в прогреваемом бетоне ртутных термометров. В Норильске их оказалось мало, да и те быстро вышли из строя. Попробовали заменить стекло. Умельцы лаборатории при ТЭЦ изготовили нужное количество электротермометров сопротивления. Они с успехом заменили ртутные – стеклянные. Приходилось изворачиваться и при решении других вопросов. Не хватало, а вернее просто не было нужного количества электропровода. Научились делать его из утильного кабеля, телефонной проволоки. Где-то раскопали отслужившие свой век трансформаторы. Норильские электрики электроремонтного цеха сумели дать им новую жизнь и приспособить для электропрогрева.

Шла война, а на строительстве Большого металлургического завода стали возводить трубу высотой в 140 м. Кирпич для нее в количестве 3 млн. штук был полностью завезен с "материка". На стройку прибыла бригада трубокладов новосибирского "Теплостроя".

Началась кладка. Трубоклады рассчитывали управиться до зимы. Не получилось. Зима, как назло, пришла ранняя, ударили морозы, задула пурга. Кладку вели в брезентовом тепляке – шатре. В один из особо ненастных дней, когда труба достигла стометровой высоты, тепляк сорвало и унесло в тундру. Работы приостановились. Но не для того, чтобы покориться стихии. Об этом никто и не помышлял. Остановиться на стометровой высоте запрещала технология плавки. А ватержакеты ждали. И тут родилась дерзкая мысль: попробовать электропрогрев кирпичной кладки трубы.

И вот на площадке неподалеку от обжигового цеха комбината начался новый эксперимент. Здесь стали возводить макет трубы. Вместе с группой электромонтеров мы испытывали на этом макете метод электропрогрева. [336]

Через каждые два кирпича закладывали проволоку, подключали ток от специального трансформатора. Спустя несколько часов при наружной температуре в 30 мороза температура кладки достигла 30 тепла. Стройлаборатория проверила необычный способ кладки. И снова результат превзошел все ожидания. Так в немыслимо короткие сроки труба достигла стосорокаметровон высоты.

И еще на многих работах электропрогрев сделал свое дело. Он помог на футеровочных работах воздуходувкам, в электролизных ваннах, где нужно было местное тепло, которого не хватало даже в отапливаемом помещении.

В самый разгар войны не было на стройке алмазов для резки стекла. И снова нашли выход: стекло резали с помощью электричества. На асбестовую плиту накладывалась высокоомная проволока, которая накалялась током от 12-вольтового трансформатора. На раскаленную проволоку помещали стекло тем местом, где требовалось нанести разрез, и по нему проводили тряпкой, смоченной холодной водой. Разрез получался быстро и точных размеров.

Я так подробно остановился на электропрогреве только потому, что эта область мне была ближе всего. Но творческий поиск этим далеко не ограничивался. Вели его и строители. Уже тогда были разработаны принципы возведения зданий на вечной мерзлоте. Накопленный опыт не прошел бесследно. Работы, проводившиеся в этой области, были удостоены Ленинской премии.

Вначале строительство никелевого завода было ориентировано на иетугоплавкие руды. В расчете на них и были запроектированы отражательные печи. Однако уже в ходе строительства выяснилось, что металлургам придется иметь дело с тугоплавкими рудами. Это требовало решительного пересмотра проекта. Отражательная печь должна была уступить место ватержакетной.

Работы отражательной печи основаны на лучеиспускании раскаленной кладки. При высокой тугоплавкости руды в таких печах создалась бы постоянная угроза сохранности свода. А это грозило многими неприятностями, и в первую очередь могло бы нарушить бесперебойную работу металлургических цехов.

Норильские металлурги и проектировщики доказали на своем Малом заводе целесообразность перестройки [337] технологии. В основу новой технологии был положен метод ватержакетной плавки. Правда, внедрение этого метода не было простым делом, но зато он гарантировал нужные темпы. А в условиях военного времени это решающий фактор. С помощью ватержакетной печи всю войну в Норильске велись скоростные плавки металла для танковой брони.

…Хорошо помню комбинат в годы войны. Перекликаясь со сводками Совинформбюро, листовки-"молнии" сообщали о замечательных делах гвардейцев тыла. Словно в унисон с фронтом гремели взрывы на открытых разработках "Горы рудной" и "Шмидтихе". Бурильщик Семен Шмойлов, подрывники Василий Корбан, Айна Пнлипенко вздымали громадные массы породы. Тянули линию передачи, все дальше забираясь в тундру, электрики бригады Решетняка, самоотверженно трудился коллектив цеха высоковольтных сетей и подстанций