Страхи мудреца. Книга 1 - Ротфусс Патрик

Спустя несколько долгих минут Килвин кивнул, уперся ногой в стремя и без особых усилий взвел арбалет. Я от нечего делать задумался о том, насколько же он силен. У меня лично ныли плечи и руки были в волдырях после возни с этой неуклюжей штуковиной в течение последних нескольких дней.

Я дал ему увесистый болт. Килвин осмотрел и его тоже. Я видел, что его все сильнее охватывает недоумение. Я знал отчего. В арбалете не было заметно никаких изменений или использования сигалдри. И в болте тоже.

Килвин вложил болт в арбалет и вопросительно приподнял бровь.

Я сделал широкий жест в направлении чучела, пытаясь выглядеть уверенней, чем чувствовал себя на самом деле. Руки у меня вспотели, в животе порхали голуби. Во время испытаний все было отлично. Испытания — это важно. Испытания — это все равно что репетиции. Но по-настоящему важно только то, что произойдет на глазах у зрителей. Это известно любому актеру.

Килвин пожал плечами и вскинул арбалет. Рядом с его могучим плечом арбалет выглядел совсем небольшим, и Килвин помедлил, тщательно целясь. Я с удивлением увидел, как он спокойно набрал воздуху в грудь и на медленном, ровном выдохе спустил курок.

Арбалет дернулся, звякнула тетива, болт размазался в воздухе.

Раздался резкий металлический лязг, и болт остановился в воздухе, точно наткнувшись на невидимую стену. И брякнулся на каменный пол посреди комнаты, в пяти метрах от чучела.

Я расхохотался и торжествующе вскинул руки, не в силах сдержаться.

Килвин поднял брови и посмотрел на меня. Я расплылся в безумной ухмылке.

Магистр поднял с пола болт, еще раз осмотрел его. Снова взвел арбалет, прицелился и спустил курок.

«Бздям!» Болт во второй раз оказался на полу и отлетел немного в сторону.

На этот раз Килвин обнаружил источник лязга. Под потолком в дальнем углу мастерской висел металлический предмет размером с большой фонарь. Он раскачивался взад-вперед и слегка кружился, как будто его только что ударили вскользь.

Я снял его с крюка и принес магистру Килвину, который ждал у рабочего стола.

— Что это за предмет, ре'лар Квоут? — с любопытством спросил он.

Предмет опустился на стол с тяжелым лязгом.

— С научной точки зрения, это автоматически срабатывающее устройство для предотвращения нанесения кинетического урона, — ответил я, сияя гордой улыбкой. — Короче говоря, он останавливает стрелы.

Килвин наклонился, чтобы посмотреть на него поближе, но смотреть там было не на что: просто гладкие пластины из черного железа. Мое творение выглядело точь-в-точь как большой восьмиугольный фонарь, целиком сделанный из металла.

— А сами вы его как называете?

Вот как раз на это мне времени не хватило. Мне в голову приходили десятки названий, но все они казались неподходящими. «Ловушка для стрел» — банально. «Друг путника» — прозаично. «Разбойничья погибель» — чересчур театрально. Если бы я попытался назвать его так, я бы потом не смог смотреть в глаза Килвину.

— С названием у меня пока проблемы, — признался я. — Пока что я его называю просто «стрелохват».

— Хм! — крякнул Килвин. — Но, строго говоря, он же не захватывает стрелы.

— Да знаю я, знаю! — в отчаянии воскликнул я. — Но как еще его называть, не «бздямкалкой» же?

Килвин взглянул на меня искоса, его глаза слегка улыбались.

— А ведь, казалось бы, у ученика Элодина не должно быть проблем с именованием, ре'лар Квоут!

— Знаете, магистр Килвин, Делевари поступил проще простого, — сказал я. — Он придумал новый вид оси и дал ему свое имя. Могу назвать эту штуку просто «квоутом».

Килвин хохотнул.

— И то верно!

Он снова обернулся к стрелохвату и принялся с любопытством его разглядывать.

— Как же он работает?

Я ухмыльнулся и достал большой свиток бумаги, исписанный схемами, сложными рунами, металлургическими символами и тщательно выведенными формулами кинетической конверсии.

— Он состоит из двух основных частей, — начал я. — Во-первых, это сигалдри, которая автоматически создает симпатическую связь с любым тонким, быстро движущимся куском металла на расстоянии до семи метров. Не могу не отметить, что у меня ушло целых два дня на то, чтобы ее разработать.

Я потыкал пальцем в соответствующие руны на листе бумаги.

— Поначалу я думал, будто одного этого должно хватить. Я надеялся, что, если связать приближающийся наконечник стрелы с неподвижным куском железа, это поглотит инерцию стрелы и сделает ее безопасной.

Килвин покачал головой.

— Это уже пробовали.

— Ну да, мне следовало догадаться об этом еще до того, как я попробовал, — сказал я. — Это поглощает в лучшем случае третью часть инерции, а тому, в кого попадет стрела, даже ослабевшая на треть, все равно не поздоровится.

Я указал на другую схему.

— На самом деле мне нужно было что-то, что толкнет стрелу в обратном направлении. Причем очень сильно и очень быстро. В конце концов я использовал стальную пружину из медвежьего капкана. Модифицированную, разумеется.

Я взял со стола запасной наконечник стрелы и сделал вид, будто он движется в сторону стрелохвата.

— Вначале стрела подлетает вплотную, и это устанавливает связывание. Потом инерция летящей стрелы приводит в действие ловушку, как если бы кто-то наступил на капкан.

Я резко щелкнул пальцами.

— И запасенная энергия пружины толкает стрелу в обратном направлении, останавливая ее или даже отбрасывая назад!

Килвин слушал и кивал.

— Но если его надо заново заводить после каждого использования, каким образом он сумел остановить второй болт?

Я указал на центральную схему.

— Если бы он мог перехватывать всего одну стрелу, толку от него было бы мало. То же самое, если бы он мог перехватывать только стрелы, летящие с одной стороны. В нем восемь пружин, расположенных по кругу. Чтобы он мог останавливать стрелы, летящие сразу с нескольких сторон.

Я виновато пожал плечами.

— Ну, теоретически. Я пока не сумел проверить, как это работает.

Килвин оглянулся на чучело.

— Однако оба моих выстрела были сделаны с одного направления, — сказал он. — Как же был остановлен второй, если пружина уже спущена?

Я поднял стрелохват за кольцо, вделанное сверху, и показал, что он может свободно вращаться.

— Он подвешен на оси, — сказал я. — От удара первой стрелы он слегка развернулся, что вывело на позицию новую пружину. Но даже если бы этого и не произошло, энергия подлетающей стрелы обычно слегка разворачивает ее к ближайшей взведенной пружине, подобно тому, как флюгер разворачивается к ветру.

На последнее я, вообще-то, не рассчитывал. Это была счастливая случайность, однако я не видел смысла говорить об этом Килвину.

Я коснулся красных точек, проступивших на двух из восьми железных граней стрелохвата.

— Вот, они показывают, какие пружины сработали.

Килвин взял у меня стрелохват и принялся вертеть его в руках.

— А как взвести их снова?

Я достал из-под стола металлический инструмент, обычную железяку с приделанным к ней длинным рычагом, и показал Килвину восьмиугольное отверстие в дне стрелохвата. Я надел стрелохват на инструмент и давил ногой на рычаг, пока не услышал резкий щелчок. Потом развернул стрелохват и повторил это еще раз.

Килвин взял стрелохват и снова принялся вертеть его своими могучими руками.

— Тяжелый! — заметил он.

— Он должен быть прочным, — объяснил я. — Арбалетный болт пробивает пятисантиметровую дубовую доску. Отдача пружины должна быть как минимум втрое мощнее, чтобы останавливать стрелу.

Килвин небрежно потряс стрелохват, держа его возле уха. Внутри ничего не брякало.

— А что, если наконечники стрел будут не металлические? — спросил он. — Говорят, разбойники из ви-семби делают стрелы из кремня или обсидиана.

Я опустил глаза и вздохнул.

— Ну… — медленно ответил я, — если наконечники не из железа или чего-то подобного, то стрелохват не сработает, когда они подлетят на расстояние семи метров…