Страхи мудреца. Книга 1 - Ротфусс Патрик

Я пожал плечами. На пол плюхнулось еще несколько комьев снега.

— Ну, вроде того, — сказал я. — Я думал было сходить к меняле и вернуть весь свой долг покаянными монетами…

— И за чем же дело стало? — осведомилась она.

— Ну, я сообразил, что это только еще сильнее тебя разозлит, — сказал я. — И к тому же мне не хотелось платить меняле.

Я с трудом сдерживался, чтобы не смотреть с вожделением в сторону очага.

— Я долго пытался придумать подходящий способ извиниться перед тобой…

— И не придумал ничего лучше, чем явиться сюда в самую скверную погоду в году?

— Я решил, что нам надо поговорить, — сказал я. — А погода просто удачно подвернулась.

Деви насупилась и отвернулась к очагу.

— Ну ладно, проходи.

Она подошла к комоду, стоявшему у кровати, и достала толстый синий хлопчатобумажный халат. Сунула его мне и указала на закрытую дверь.

— Ступай переоденься, сними с себя все мокрое. И отожми одежду над тазиком, а то она до завтра не высохнет.

Я послушался, принес мокрые тряпки и развесил их на крючках перед огнем. Стоять так близко к огню было чудесно. В свете пламени стало видно, что кожа у меня под ногтями немного посинела.

Как мне ни хотелось погреться подольше, я все же присоединился к Деви, сидевшей за столом. Я обратил внимание, что столешница заново ошкурена и покрыта лаком, но угольно-черный круг на том месте, где стоял сиротка, все равно остался.

Я чувствовал себя довольно беззащитным, сидя тут в одном халате, но с этим ничего поделать было нельзя.

— После нашей предыдущей… встречи, — я старался не смотреть на обугленное пятно на столе, — ты уведомила меня, что мне следует вернуть долг к концу четверти. Не согласишься ли ты пересмотреть свои условия?

— Вряд ли, — решительно ответила Деви. — Но можешь быть уверен, что, если ты не сумеешь расплатиться деньгами, я по-прежнему готова принять в уплату определенную информацию.

И улыбнулась хищной, алчной улыбкой.

Я кивнул. Она по-прежнему хотела попасть в архивы.

— Я надеялся, что ты, возможно, передумаешь теперь, когда тебе известно, что произошло на самом деле, — сказал я. — Кто-то наводил на меня порчу. Мне необходимо было знать, что с моей кровью все в порядке.

Я вопросительно посмотрел на нее. Деви пожала плечами, не снимая локтей со стола, всем своим видом демонстрируя полнейшее безразличие.

— Кроме того, — сказал я, поймав ее взгляд, — возможно, мое нерациональное поведение отчасти было связано с отдаленными последствиями отравления алхимическим ядом, которому я подвергся в начале четверти.

Лицо Деви окаменело.

— Что?!

Ага, значит, она ничего не знала. Я испытал некоторое облегчение.

— Амброз ухитрился подсунуть мне коринковый боб, примерно за час до того, как я должен был идти на экзамен, — сказал я. — А рецепт ему продала ты.

— Ну и наглая же ты тварь!

На эльфийской мордочке Деви отразилось безмерное негодование, но вышло неубедительно. Она была выбита из колеи и оттого переигрывала.

— Наглость тут ни при чем, — спокойно ответил я. — Просто временами я ощущаю во рту вкус коринки и мускатного ореха и испытываю иррациональное желание придушить человека, который всего-навсего толкнул меня на улице.

Ее фальшивое негодование улеглось.

— Ты ничего не докажешь, — сказала она.

— А мне и не нужно ничего доказывать, — ответил я. — Я не собираюсь устраивать тебе неприятности с магистрами или с железным законом.

Я посмотрел на нее.

— Я просто полагал, будто тебя может заинтересовать тот факт, что меня отравили.

Деви сидела прямо и неподвижно. Она пыталась сохранять невозмутимый вид, но видно было, что она чувствует себя виноватой.

— Очень хреново было? — спросила она.

— Очень, — негромко ответил я.

Деви отвернулась и скрестила руки на груди.

— Я не знала, что это для Амброза, — сказала она. — Пришел какой-то богатенький чмырь. Дал на удивление хорошую цену…

Она снова взглянула на меня. Теперь, когда ледяной гнев оставил ее, она выглядела на удивление маленькой.

— С Амброзом я дел не веду, — сказала она. — И я не знала, что это для тебя. Клянусь.

— Но ты же знала, что для кого-то он предназначен, — возразил я.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском пламени.

— Короче, на мой взгляд, дело обстоит так, — сказал я. — В последнее время оба мы наделали глупостей, поступков, о которых мы оба сожалеем.

Я плотнее завернулся в халат.

— И хотя наши поступки, несомненно, один другого не отменяют, мне представляется, что они некоторым образом уравновешиваются.

Я протянул ладони как чаши весов.

Деви слабо, смущенно улыбнулась.

— Ну, может, я и поторопилась, потребовав полной выплаты долга…

Я улыбнулся в ответ и расслабился.

— Так как насчет того, чтобы вернуться к первоначальным условиям договора?

— По-моему, это только справедливо!

Деви протянула руку через стол, и я ее пожал. Царившее в комнате напряжение развеялось окончательно, и я почувствовал, как ком тревоги, давно стоявший у меня в груди, наконец рассосался.

— У тебя рука ледяная, — заметила Деви. — Пошли к огню.

Мы пересели и несколько минут молчали.

— Боги подземные, — шумно выдохнула Деви, — как же я была на тебя зла!

Она покачала головой.

— По-моему, я никогда в жизни так ни на кого не злилась!

Я кивнул.

— По правде говоря, я никогда не верил, что ты опустишься до наведения порчи, — сказал я. — Я был абсолютно уверен, что это не ты. Но все твердили, как ты опасна. Рассказывали ужасы всякие. И когда ты отказалась показать мне мою кровь…

Я не договорил и пожал плечами.

— А что, ты до сих пор ощущаешь последствия отравления коринковым бобом? — спросила она.

— Так, временами, по мелочи, — сказал я. — И такое ощущение, что меня стало легче вывести из себя. Но, возможно, это просто от стресса. Симмон говорит, что, возможно, у меня в организме до сих пор блуждают освобожденные начала. Что бы это ни значило.

Деви помрачнела.

— Ну, у меня тут далеко не идеальное оборудование, — сказала она, указывая на запертую дверь. — Я ужасно извиняюсь. Но тот парень предложил мне полное собрание «Ваутиум тегносте», — она махнула рукой в сторону книжных полок. — Конечно, в других обстоятельствах я бы ни за что за это не взялась, но ведь полного, неурезанного издания нигде же не найдешь…

Я удивленно уставился на нее.

— Так ты что, сама его изготовила?

— Ну, это же лучше, чем сообщать рецепт кому попало! — возразила Деви.

В глубине души я понимал, что следует рассердиться, но большая часть меня попросту радовалась, что мне тепло и сухо и смерть мне больше не грозит. Так что я только пожал плечами и небрежно заметил:

— Симмон говорит, что алхимик ты так себе.

Деви потупилась, глядя на свои руки.

— Ну да, гордиться тут нечем, — призналась она. Потом вскинула голову и ухмыльнулась: — Зато в «Тегносте» такие роскошные иллюстрации!

Я расхохотался.

— Ладно, покажи, что ли?

Прошло несколько часов, одежда моя просохла, вместо снега с дождем пошел славный мягкий снежок. Правда, Каменный мост, наверно, превратился в сплошной каток, но, если не считать этого, возвращение домой должно было быть куда приятнее, чем путь сюда.

Выйдя из умывальной, я увидел, что Деви снова сидит за столом. Я подошел и протянул ей халат.

— Не задену ли я твою честь, поинтересовавшись, откуда у такой миниатюрной юной дамы такой просторный и длинный халат?

Деви неизящно фыркнула и закатила глаза.

Я сел и натянул башмаки. Башмаки сделались теплыми оттого, что сохли у огня, это было очень приятно. Потом я достал кошелек, выложил на стол три тяжелых серебряных таланта и подвинул их к ней. Деви уставилась на них с любопытством.

— Я не так давно сумел раздобыть немного денег, — сказал я. — Не столько, чтобы уплатить весь долг сразу. Но проценты за эту четверть я могу уплатить заранее.