Литературные тайны Петербурга. Писатели, судьбы, книги - Владимир Викторович Малышев

в «Англетере» уже его изуродованный пытками труп, Цветаева повесилась сама, Мандельштама уморили в лагере, Ахматову много лет не печатали… А сколько великих талантов бежало и тихо угасло потом в безвестности и без читателей на чужбине?

Потом, правда, когда расстреливать и тайно убивать за стихи перестали, поэты вдруг стали собирать стадионы, книги их выходили миллионными тиражами. Но где все эти прославленные, увенчанные и многократно награжденные Евтушенки, Вознесенские и Рождественские сегодня? Забыты и никто их не читает. Значит, кумиры и таланты были ложные? Или это мы и страна стали другими?

Неожиданное открытие

Думается, дело все-таки – в другом. Настоящих поэтов, которые сейчас живут рядом с нами, мы попросту не знаем. Нам навязывают другие ценности и других героев. Вот попались недавно такие строки:

Тракторист в картузе мятом

Мимо дома пробежал;

На ходу богатым матом

Чувства мысли выражал.

Хорошо, что мы под крышей,

Что нам ливень, что гроза?

У хозяйки волос рыжий

И горячие глаза.

Изумительные строки! Но кто поэт? Сказали: Александр Люлин, наш, питерский. Жил одно время в городе, выпивал, говорят, квартиру, как и положено на Руси поэту, пропил (“Водку пить мы привыкли стаканами, потому что в бутылках она…»), а теперь будто бы ютиться где-то под городом, в деревне «Христа ради» у какой-то дамы, ни с кем не встречается. Но, говорят, пишет и его стихи иногда кое-где все-таки появляются. Стихи великолепные, мудрые:

Слов необузданных, случайных,

Слов многих не произноси:

Подвижническое молчание

Существовало на Руси.

Больной бесцельно суетиться,

А умные живут молча,

А ну, как вправду воплотиться

Все сказанное сгоряча?

Покуда не одряхло тело,

Источник света не погас, —

Знай: слово это тоже дело:

Добро твори не на показ.

В уединении слышнее,

Будь ты монах ли, офицер,

Отчетливее и страшнее

Движение незримых сфер.

Как необъезженные кони,

Слова не слушаются нас…

Но есть молитвы, есть иконы,

Есть храм, алтарь, иконостас!

Скупые сведения

Сведения о поэте – скупые. Родился в 1955 году в деревне Посадниково Вологодской области. Мать – крестьянка, отец военный моряк, затем механизатор, председатель колхоза. Младенческие годы Александра прошли в доме его крестной матери – тайной монахини. В деревне Люлин работал подпаском, пастухом. Деревенскими мотивами детства навеяно, например, его стихотворение «Играет мама на гармони»:

Крестьянина и гегемона

К труду приученная дочь,

Играет мама на гармони,

А за окном – луна и ночь.

Играет мама на гармони,

Ведет низы, берет верха…

Словно резиновые волны,

Растягиваются меха.

И выплывают из гармони

Амбары, мельница, река;

Бегут встревоженные кони,

Махая гривами, в луга…

В 1966 году Люлин переехал в г. Отрадное Ленинградской области, где окончил школу. После службы в армии работал на производстве… Вот, пожалуй, и все, что можно почерпнуть об этом замечательном поэте из литературных справочников и Интернета.

Еще известно, что его первая публикация появилась в 1976 году в газете «Ленинское знамя» в г. Тосно. Он занимался в ЛИТО «Радуга», а в 1993 году был принят в Союз писателей России. Окончил Высшие литературные курсы при Литературном институте им. Горького. С 1995-96 гг. работал в петербургском храме Георгия Победоносца. Где сейчас работает и, на что живет, неизвестно. Хотя ясно, что на гонорары сегодня поэту, когда сборники стихов издаются мизерными тиражами, прожить никак нельзя.

А сам о себе он так говорит в своих стихах:

Жили – как жили. С ошибками.

Не интересно без них.

Не подменяйте фальшивками

Ни биографий, ни книг!

Славянский марш

Между тем стихи Александра Люлина уже были замечены, оценены. В 1994 году он получил премию им. Н.Рубцова, а также несколько других. Однако в литературных тусовках в Петербурге не мелькает, в семинарах не участвует, в президиумах не сидит. Его темперамент политического борца и русского патриота – в его стихах. Один из рецензентов прямо так охарактеризовал его творчество: «Александр Люлин в своей поэзии представляется не только лирическим отшельником и философом, но и русским былинным богатырем…» Последнее полностью подтверждает такое, например, его стихотворение, озаглавленное им, как «Славянский марш»:

За Отчизну плененную нашу

Разгорается сердце огнем:

Мы поднимем военные марши,

Мы знамена свои развернем.

Молодые, суровые лица…

Ты, мамаша, не плачь, не тужи:

Восстановим святые границы,

Государственные рубежи.

Нет, еще не погибла Россия!

Сыновей, дочерей соберет

Нерушимая грозная сила —

Называется Русский народ.

В небесах не устанут молиться

За Россию святые мужи:

Восстановим святые границы,

Государственные рубежи…

Тайна и загадка

О своем творчестве зрелого периода сам поэт говорит так: «Больше всего меня поражает жизнь как феномен, как вечная загадка и тайна. Воспитан на классической русской литературе во всем ее разнообразии и богатстве… Основные мотивы творчества – эсхатологические». Что и подтверждает своими стихами:

Бояться мертвецов не надо,

Бояться следует живых.

Я за кладбищенской оградой

Сквозь слезы капель дождевых

Смотрю на скромные портреты…

Крестьяне, русичи, народ…

Здесь рядом девяносто третий

И тридцати девятый год.

Мне жаль и старца, и ребенка…

Но смерть безжалостно кося, —

Что делать? – под одну гребенку

Причесывает всех и вся.

Кресты, и от военкомата

Пятиконечная звезда.

Кругом растут ромашка, мята,

И зверобой, и резеда.

Стоит у дерева лопата

Сосновой рукояткой вниз,

На сельском кладбище, ребята,

Обыкновенный коммунизм.

Жужжат заботливые пчелы,

Гудят встревоженно шмели:

Уж вечер размывает села,

Покашливает гром вдали.

Все живы – загляните в святцы!

Их много – как в лесу листвы.

Не нужно мертвецов бояться:

Возможно, это мы – мертвы.

Священный дар поэта

Вместе с тем поэт понимает, что обладает «священным даром», который накладывает на него особые обязательства и которому он служит. И, несмотря ни на что, он знает цену и себе