Колесники - Йэн Стюарт

Его передние глаза все чаще и чаще вглядывались в предмет, который он стянул у странного металлического монстра. Несмотря на храбрость во время столь ловкой кражи, каждый раз, глядя на него, дижабль ощущал страх. Предмет, лежащий на влажном, слегка пульсирующем полу садка-пузыря, казался удивительно приятным и трогательным. Обычный колесник – если бы не экзотичность исходного материала и явно внеюперская конструкция… И все же, подобно колесникам, предмет источал осязаемый смысл предназначения. Очевидно, он был сделан (дижабль не знал, кем и для чего) – с запоздалым изумлением понял Полудержатель – тем самым сферическим металлическим монстром, у которого и был украден.

Все еще колеблясь, Полудержатель ткнул одним из чувствительных щупальцев непосредственно в предмет. Ничего опасного в результате не произошло. Ничего не случилось вообще, если не считать небольшого изменения в положении предмета относительно пола садка-пузыря. Вдохновленный – хотя и разочарованный, – дижабль ткнул снова… И тут что-то издало пронзительный звук на всех высокочастотных волнах, подобный тому, какой производит маленький газовый мешочек, вытолкнутый под воздействием чрезмерного давления.

Через секунду крошечное помещение садка-пузыря заполнили фантастичные шумы, которых Полудержатель никогда не слышал, и его слуховые пятна стали испытывать неприятный уровень искажений. Беспокоясь, что шум может привлечь к убежищу Опекунов, он постучал щупальцем по предмету, обнаружив, что каждый из его наростов может вдавливаться и выскакивать наружу. Заинтригованный – и решивший для себя, что толстая корка садка-пузыря не должна пропускать шум во внешний мир, – дижабль стал систематически экспериментировать, и вскоре его интеллектуальные исследования были вознаграждены. Один нарост, оказалось, влиял на уровень шума, и Полудержатель нашел, как можно управлять громкостью. А другой…

Появились двигающиеся картинки. Сначала дижабль подумал, что это – рассеянный солнечный свет, отфильтрованный цветными облаками и бликующий от поверхности предмета, но быстро понял, что в садке нет подходящего источника освещения. Восстановив чувствительность ночных глаз, Полудержатель добился усиления контрастности. Он вертелся вокруг предмета таким образом, чтобы его хроматические глаза смогли вынести перегрузку, и был вознагражден палитрой самых невозможных цветных комбинаций. Затем внезапно, отчего у него перехватило дыхание, картинки трансформировались в ряд абстрактных сцен, представленных в двух измерениях.

Озадаченный, дижабль понаблюдал еще какое-то время, но вспыхивающие изображения только слепили. Они не имели никакого смысла. Когда Полудержателю надоело, он заставил замолчать галдеж и затемнил движущиеся картинки. Так-то оно лучше.

– То есть как – не может здесь оставаться? Здесь его дом!

Эйнджи знала: нужно проявить жестокость, чтобы заставить Черити смириться с очевидным. Мозеса спасли. На какое-то время. Китайцы из вертолета остались в прошлом, и можно только предполагать, что случилось… Какими же способностями обладал юноша? Это наводило на определенные мысли. И они пугали.

Полиция Экобаланса крутилась в районе инцидента целую неделю – разборка между двумя китайскими группировками на почве африканского континента все еще не покидала первых страниц. Но об отсутствующем юноше или маленьком желтом вертолете не упоминалось. Насколько могли сообщить осведомители Карвер, никто в Деревне не поднимал шума, связанного с исчезновением Мозеса, – потому что, без сомнения, какой-то очень влиятельный человек оттуда с самого начала был вовлечен в контрабанду и не желал привлекать к себе внимания. Вероятно, тот же самый человек вычеркнул имя юноши из списка жителей Деревни.

Следовательно, у полиции не было причин подозревать, что инцидент с перестрелкой вызван чем-то иным, нежели разногласиями между двумя группами китайских нелегалов, вероятно, прибывшими за сырьем для снадобий или редкими животными. У Экотопии, естественно, были шпионы в Свободном Китае – точно так же, как у китайцев – в Экотопии, – и они вовсю рыли землю, но могли пройти годы и годы прежде, чем выплывет наружу какая-нибудь полезная информация. Все выглядело так, словно была затеяна кровопролитная бойня, в которой никого не осталось в живых. По-видимому, в гущу схватки попал носорог и, прежде чем сбежать, успел натворить множество бед, как бы осуществив некое аллегорическое возмездие. Однако списать все на носорога, найденного, кстати, недалеко от места событий, было невозможно, и это стало сенсацией в Экстранете.

Если бы дело касалось любой нации, кроме «свободных китайцев», происшествие переросло бы в серьезный дипломатический инцидент, но так как Свободный Китай и Экотопия не имели дипломатических отношений, этого не случилось. Экотопийское правительство давно было приучено к китайскому изоляционизму и понимало, что нет никакого способа удовлетворить свое недовольство, тем не менее, оно потребовало усиления предупредительных мер, которые приняли вид дополнительного военного присутствия в восточноафриканском воздушном пространстве и спутникового наблюдения за китайскими границами. Эти акции сыграли на руку Эйнджи, ибо вряд ли в течение нескольких недель Мозеса попытаются похитить или убить. Однако экотопийская бюрократия скоро посчитает инцидент, один из обширного ряда китайских нарушений, исчерпанным и отменит меры.

Но даже раньше, чем это случится, юноша станет уязвим для хорошо организованного удара – например, со стороны Охотников или наемников. Хотя он проявил удивительную способность к выживанию, ему вряд ли удастся устоять против управляемой лазером ракеты, выпущенной снайпером с расстояния нескольких миль. Один фактор говорил против подобного хода событий: чтобы организовать такую операцию, потребуется время. Так или иначе, Мозеса следовало убрать отсюда в кратчайший срок. Карвер считала, что китайцы не станут беспокоить зоологический факультет Гума, если юноши там не будет, но до тех пор, пока он в питомнике, Черити в опасности. Поскольку пытается выяснить правду.

Черити не беспокоила собственная безопасность, безопасность Мозеса – другое дело, так что, в конце концов, она согласилась. Правда, это не помогло ей обрести мир в своей душе. С тех пор как они поссорились с Пруденс, она чувствовала себя виноватой. Ну почему бы сестре не поохотиться на колесников, если она захотела? Между ними не было никакой связи, даже на пути к Юпитеру, хотя это могло скрасить скуку старшей из двойняшек. В принципе, возвращение Мозеса должно все изменить – Пруденс оставалась ближайшей родственницей юноши. Не было причин, заставляющих Черити скрывать радостную весть от собственной сестры, однако их отношения были далеки от идеальных. К тому же она знала, что события заставят ее так или иначе войти в контакт с Пруденс, а это подразумевало, что ей придется извиниться – несмотря на то что она по-прежнему считала Пруденс неправой.