Дикая война - Ерофей Трофимов

отмахнулся парень. — Сейчас приберу. Сама же видишь, одному такую тяжесть и не утащить.

С Торгатом они уговорились, что, продав мамонтовую кость, Мишка закупит на все деньги муку, крупы, табак и охотничий припас. На носу была весна. Самое тяжёлое время для стойбища. Благо в леднике ещё оставалось с пару дюжин бочонков с солониной, но для племени в полторы сотни ртов это была капля. Так что его возвращения ханты явно будут ждать. Припомнив, что ещё и полковник обещал передать с ним кучу товаров за охрану тылов, Мишка решил провентилировать этот вопрос сразу.

Так что, разобравшись с грузом, сходив в баню и закончив, наконец, развешивать на медвежьей шкуре всё найденное когда-то необычное оружие, Мишка отправился в посёлок. Полковник Белецкий, услышав про подготовку к весне, тут же отдал приказ в тыловой отдел, или как он там у них тут назывался, и Мишка, загрузив сани, покатил домой. Вот теперь он мог спокойно планировать поездку на заимку с учётом грузоподъёмности вельбота и лодки. Хотя перевозить всё закупленное по заказу всё равно придётся за два раза.

А ещё через неделю он отправился в посёлок на новеньком возке, который собрал в подарок уряднику. Толстяк уже почти оправился после ранения и не спеша ковылял по двору, опираясь на костыли. Благо погода способствовала. Увидев подъехавший к воротам возок, урядник удивлённо замер, но, увидев парня, тихо охнул, не веря собственным глазам. Мишка, спрыгнув с передка, поздоровался с хозяином и, не спрашивая разрешения, распахнул створки.

Введя Монгола во двор, он развернул возок так, чтобы тот оказался рядом с сараем, и, отступив в сторону, сказал, указывая на новенький транспорт:

— Как и обещал, дядя Николай. На железных полозьях и железной станине. Так что не только тебя, а и всё твоё семейство выдержит.

Ему и вправду было чем гордиться. Мастера депо сделали все заготовки по его эскизам и добавили нужный крепёж. Самому Мишке осталось только сколотить аккуратный кузов и обшить его. Отлично выделанная лосиная шкура, подбитая листами войлока, пошла и на полость, прикрывавшую возок сверху, и на боковины. Так что если посадить на передок возницу и опустить за ним кожаную завесу, то в самом возке будет вполне тепло.

Обойдя возок, урядник растерянно покачал головой и, вздохнув, тихо проворчал:

— Ну, Миша, удружил. Я и мечтать не мог.

— С чего бы, дядя Николай? — удивился парень, припомнив, сколько у него знакомых среди купцов.

— Так ведь такой возок больших денег стоит. Барская вещь. Не для простого урядника.

— Да брось ты, дядя Николай, — отмахнулся Мишка. — Моя работа, мои шкуры, кому хочу, тому и дарю. А кто слово скажет, посылай куда подальше, или сразу ко мне.

— Золотые у тебя руки, Миша. И сердце тоже, — вздохнул толстяк, украдкой вытирая глаза. — Я ж тебя и защитить толком не смог, а ты мне вон чего…

— Да господь с тобой, дядя Николай. То, что по службе было, то по службе. А что по дружбе, то совсем другое дело, — улыбнулся парень и принялся выпрягать коня.

Забрав из возка седло, он оседлал Монгола и, отведя его к коновязи, спросил:

— Ты так и не сказал, по нраву ли подарок?

— Слов нет, Миша, — развёл толстяк руками.

— Ну, тогда прикажи самовар поставить, — рассмеялся Мишка. — Обнову обмыть надо, хоть чаем, раз уж я водки не пью.

Осторожно поднявшись на крыльцо, урядник проковылял в дом и, громовым рыком разогнав домашних, провёл парня в гостевую. Присев к столу, они некоторое время говорили о разном, а когда стол был накрыт, свернули на главную тему. Как оказалось, толстяк даром времени не терял и старательно изучал всю доступную прессу. В итоге, будучи человеком внимательным, он пришёл к выводу, что войны не миновать, о чём и решил поделиться с парнем.

Выслушав его, Мишка вздохнул и, отодвинув чашку, тихо ответил:

— Я, дядя Николай, не пророк, но могу тебе так сказать. Не нравится мне то, что я вижу. Не умеет наша армия воевать толком. Да и генералов толковых нет. Так что опять станут они солдатской кровью свои огрехи прикрывать. Поговорка есть такая, что все генералы готовятся к прошедшим войнам. Вот и думай, что дальше будет. А ещё я в тайге белого лося видел. Вот как тебя. А это, ханты говорят, к большой беде.

— Слыхал я такое, — растерянно кивнул толстяк. — А ты не ошибся? Точно там лось был?

— Точно. Сам не сразу понял, что вижу. Со мной ещё и Торгат был. Так мы едва не забыли, как дышать, когда его увидели.

— История, — растерянно протянул урядник, расправляя усы. — И что делать станем, Миша? Как жить?

— Есть у меня идея, но тут твоя помощь потребуется, — протянул Мишка.

— Говори. Всё сделаю, как велишь, — истово пообещал толстяк.

— Уговорись с кем из купцов, чтобы муки пудов двадцать привезли да соли пуда три. Круп разных, тоже по двадцать пудов. И всё это только на нас с тобой.

— А платить чем станем, Миша? — ахнул урядник.

— Есть деньги, — отмахнулся парень. — Недаром же я всё это время золото, которое с хунхузов брал, хранил. Часть в банк сдал, а часть в слитки переплавил. Так что деньги теперь есть. Только про то молчок.

— Слова не скажу, — истово перекрестился толстяк.

— Вот и славно. В общем, твоё дело, дядя Николай, товар заказать, а моё — его оплатить. Уговор?

— Уговор, — решительно хлопнул урядник по подставленной ладони.

На том и порешили. Выйдя от него, Мишка вскочил на коня и отправился в булочную. Накупив гостинцев, он вернулся в станицу и, отдав всё тётке, отправился к атаману. Коротко рассказав ему о своём разговоре с урядником, парень выжидательно посмотрел на мрачно замершего казака.

— Да уж, удивил, Миша, — задумчиво протянул атаман, оглаживая бороду. — Я Колю уж много лет знаю. Всегда умным был. Так что ежели он такое заметил, значит, дело и вправду нечисто. Ладно. Соберу круг, будем совет держать, как лучше быть. А про муку да соль ты правильно решил. Лишним оно не будет. Скажу купцам нашим, чтобы амбары загружали.

Убедившись, что и тут был услышан, Мишка вернулся домой. Но этот длинный день ещё не закончился. Как оказалось, там его уже поджидал контрразведчик. Сидя в гостевой, он с интересом рассматривал коллекцию оружия на стене. Остановившись на пороге, Мишка и сам с интересом взглянул на творение своих рук. А посмотреть тут было на что. На огромной шкуре стволами друг к другу были развешаны ружья, винтовки и револьверы, а снизу это