Узники ненависти: когнитивная основа гнева, враждебности и насилия - Аарон Бек

доброжелательно себя вести по отношению к другим людям. Имеются значимые экспериментальные доказательства того, что альтруистический «режим поведения» можно «настроить» соответствующими воздействиями. Оказывается, случайный прохожий с большей вероятностью вмешается в какую-либо чрезвычайную ситуацию, если будет один. А присутствие (при каком-то нежелательном событии) посторонних препятствует мотивации, вмешавшись, стать полезным. Однако можно научить людей преодолевать это торможение. Самая очевидная причина такого эффекта – появление у человека ощущения, что ответственность за выход из трудной ситуации можно разделить на всех присутствующих «сторонних наблюдателей», но это не позволяет полностью объяснить данную реакцию. И «случайный прохожий» с большей вероятностью будет вести себя альтруистично в присутствии друга, чем когда рядом находится незнакомец[330].

Когда участников экспериментов просили поставить себя на место человека, который находится в бедственном положении, или представить, как этот человек переживал происходящее, они показывали значительную физиологическую реакцию. Кроме того, по сравнению с индивидуумами из контрольной группы, которым не давали подобного задания, экспериментальная группа с большей вероятностью проявляла сочувствие и помогала из чисто альтруистических соображений. Ряд экспериментов показал, что, когда студентов «приучают» к альтруизму лекциями о соответствующем поведении, они скорее остановятся, чтобы помочь человеку, почувствовавшему себя плохо, даже рискуя опоздать на занятия[331].

Применимость к обществу

Такой вид просоциального обучения имеет практическое применение. Программа, по которой детей младшего возраста приучали воспринимать и уважать точку зрения других, повысила их склонность к такого рода поведению. Однако еще более поразительным был эксперимент с пятнадцатью мальчиками – малолетними правонарушителями. Им прививали привычку принимать взгляды других и смотреть на себя с точки зрения окружающих. Это корректирующее вмешательство оказало положительное влияние на их последующее поведение по сравнению с контрольной группой, не подвергавшейся ему[332].

Дальнейшее практическое применение этой модели было сосредоточено на выработке эмпатии у учащихся третьего и четвертого классов общественных школ Лос-Анджелеса. Соответствующие тренинги посвятили пониманию чувств изображенных на фотографиях людей, восприятию разных степеней эмоционального напряжения в реальных жизненных ситуациях и развитию навыков принятия точек зрения и взглядов других людей. Учащиеся продемонстрировали значительное улучшение самооценки, собственной социальной чувствительности и контроля за своим агрессивным поведением.

Имеются также свидетельства, что преподавание ценностей общества может быть интегрировано в обычную учебную программу школы. Проект развития ребенка в Сан-Рамон-Вэлли, Калифорния, состоит из использования текстов, которые поощряют восприятие и принятие детьми точек зрения и взглядов других людей и общественно-полезное поведение. Задания по чтению, в частности рассказы с вытекающими из них моральными уроками, обсуждаются с позиции социальных понятий, таких как дружба и чувства. Работа в группе призвана прививать ценности сотрудничества. В школе создается обстановка, поощряющая детей участвовать в занятиях продуктивно и развивать у себя общественно значимые внутренние установки. Ожидается, что дети более старшего возраста будут принимать участие в общественно-полезных работах. Первые результаты сравнения школ, участвующих и не участвующих в программе, показали у первых рост распространенности социально одобряемого поведения среди учеников и их социальной чувствительности.

Политические деятели, педагоги и родители могут задействовать массу неиспользованных психологических ресурсов для изменения убеждений, заложенных в индивидуальном и групповом эгоизме. Опираясь на результаты своей научной работы, а также на результаты других исследователей, доктор Лесли Бразерс продемонстрировала, как в нашем мозге развилась способность «обмениваться сигналами» с мозгом другого человека[333]. Она предположила, что даже отдельные нейроны реагируют на события, происходящие в социуме, и утверждает, что наш мозг, работая коллективно, создает организованный социальный мир. Возможности человеческого мозга, вдвое большие, чем у других приматов, позволяют генерировать рациональное мышление и доброжелательное поведение. Задачей следующего тысячелетия станет использование этих источников с целью создать климат, более благоприятный для человечества.

Глава 13

Когнитивная терапия для индивидуумов и групп

Глория спросила Раймонда: «Когда ты собираешься починить кран?» Раймонд угрюмо и сердито посмотрел на нее и заорал: «Отстань от меня!» На что Глория сказала: «Хорошо, я отстану, если ты будешь вести себя как настоящий мужчина – хозяин в доме и начнешь делать то, что должен!» Раймонд в ответ прорычал: «Я сейчас покажу тебе, что такое настоящий мужчина», – и ударил ее в зубы.

В главе 8 я уже рассказывал о Раймонде – типичном образчике мужа, склонного к «методам» семейного насилия. Мы обсуждали, каким образом у него в очень юном возрасте развилось враждебное отношение к окружающему миру, повлиявшее на его образ мышления, а следовательно, и на типичное поведение во взрослой жизни. Мыслительные процессы в голове Раймонда, приведшие его к нападению на Глорию, а также способы «деактивировать» гнев послужат нам прототипом для понимания комплекса враждебности и работы с ним.

Хотя сторонний наблюдатель может рассматривать сетования Глории и нападение на нее со стороны Раймонда как звенья причинно-следственной цепи, вредоносное поведение легче понять в терминах глубоких внутренних убеждений. Они – эти убеждения – организованы как некий алгоритм ответа на ощущаемую угрозу или на бросаемый вызов. Этот алгоритм представляет собой набор правил для принятия решений о том, является какое-либо действие оскорблением или нет, оценки его характера и реагирования на него. Интерпретация соответствующих характеристик акта, расцененного как неподобающий, – кто несет ответственность за его совершение, намеревался ли он или она причинить вред, а также вероятные приобретения и потери, если ответить на этот акт в духе возмездия, – включаются в комплексную оценку ситуации. Результирующая, учитывающая все названные моменты оценка определяла природу реакций Раймонда, в данном конкретном случае – физического нападения.

Понимание психологии враждебных проявлений в случае взаимодействии людей важно при разборе проблемных ситуаций, имеющем цель снизить вероятность деструктивного поведения.

Рассматривая комплекс враждебности, психотерапевт может сконцентрироваться на его критических психологических и поведенческих компонентах и выработать специфические способы своего воздействия на каждый компонент в отдельности или на все, вместе взятые. Недавнее исследование Эрика Далина и Джеффри Дехенбахера продемонстрировало действенность такого подхода. Их пациенты, к которым применялись методы когнитивной психотерапии, при сравнении с контрольной группой показали гораздо более низкий уровень индивидуальной гневливости и злобных реакций, а также более широкий спектр позитивных и адаптивных форм самовыражения. Рис. 13.1 иллюстрирует данные компоненты. Конкретные возможные стратегии обсуждаются в контексте таких компонентов[334].

Рис. 13.1

Идентификация значения события

Очевидно, что раздражение не является неизбежной и постоянной реакцией на брань и ругань в свой адрес. Возникнет ли у человека враждебная реакция на это, зависит от того, как воспринимаются и интерпретируются все факторы, связанные с данным событием: характер текущих отношений, воспоминания о предыдущих конфликтах, а также понимание конкретных уязвимостей и моделей поведения партнеров. Экстремальные проявления – такие, как упомянутая реакция Раймонда – могут происходить, когда «внешние» события (например, критика со стороны Глории) наносят удар по специфическим «слабым местам», точкам особой уязвимости партнера. Понимание того, какое значение имеет раздражитель,