Волкодав - Мария Васильевна Семенова

Лихослав и Лихобор посмотрели один на другого и от удивления ответили вразнобой:

– Хорошо…

Они понимали, что спрашивал он неспроста, и заметно робели. Наставник ещё никогда не поручал им охранять государыню одним. Молодые телохранители с нетерпением ждали, когда же это случится, а вот случилось, и стало чуточку боязно.

– Мне надо уйти, – сказал Волкодав. – Сами управитесь?

Лихослав твёрдо ответил и за себя, и за брата:

– Управимся!

Другого ответа венн и не ждал. Он молча кивнул близнецам и быстро ушёл в темноту.

Волкодав никогда не бывал в здешних местах и не знал в лесу ни троп, ни дорог. Он даже не знал бы, в какой стороне расположено поселение лесных вельхов, если бы ещё днём не приметил на всякий случай, откуда въехали в Ключинку болотные жители. Для того, чтобы выйти туда, требовалось заново пересечь весь погост и пройти мимо дома старейшины. И первым, кого он увидел среди парней возле догоравших костров, был Кетарн.

Волкодав поспешно отступил в тень, куда не достигал красноватый отблеск углей, и присмотрелся. Кетарн грел руки, о чём-то весело переговариваясь с друзьями, и, кажется, собирался принять участие в новой забаве. Юноши упирали в землю черенок копья и, держась рукой, вскакивали ногами на древко, а все остальные хором считали, загибая пальцы, – долго ли продержится.

Рядом с Кетарном не было видно Ане, зато волосы сына рига влажно блестели от росы, а сапоги и штаны были мокры до самых колен. Поначалу у Волкодава отлегло от сердца: никак проводил девушку и возвратился! Однако потом венн припомнил, как посылали к болотным соседям стремительных босоногих мальчишек, и тревога воспрянула. Кетарн попросту не мог успеть обернуться туда и назад. Даже если отправился сразу после ухода кнесинки и бежал бегом в оба конца.

Значит, не довёл девушку до порога и с рук на руки родителям, как надлежало бы, не передал. Дошёл с нею самое большее до середины пути и на том распростился – дальше, мол, дорога прямая…

Волкодав миновал костры, постаравшись, чтобы оттуда его не заметили. Потом перемахнул никем не охраняемый тын, в несколько прыжков спустился с останца на влажный пойменный луг и побежал в сторону леса, молясь сразу всем Богам, чтобы только не опоздать.

Мыш снялся с его плеча и бесшумной тенью поплыл впереди.

Вот когда в полной мере пригодились ему и ночное зрение, которым наградила его каменоломня, и с детства воспитанная способность не шуметь, когда это никому не нужно.

Если! – думал он, петляя между кустами и на бегу высматривая следы в росистой траве. В ясном небе висел лишь узенький серп молодого месяца, но Волкодаву было вполне достаточно света. Если Лучезар действительно затеял недоброе. Если он остался в своём шатре, а не отправился, скрытности ради, со своими отроками куда-нибудь в лес… Нет, вот это уж вряд ли, он ведь здесь тоже мест особо не знает, а стало быть, и держаться будет там, где побольше своих, да при оружии. А девчонке, чтоб крику-визгу лишнего не было, и рот можно заткнуть, и в мешок её посадить, и того проще: пригрозить, что с жениха живьём кожу снимут на сапоги, если не мила будет с боярином. Да. Ане – это не воительница Эртан, которая сама кого угодно на хлеб намажет и съест…

А вот как собирался Лучезар жить дальше и ладить даже не с ключинскими вельхами – со своим кнесом, Глуздом Несмеяновичем, – про то оставалось только гадать. Люди ведь дознаются, что произошло. Пусть и с запозданием, но дознаются непременно. В Галираде, похоже, совсем не знали про серый порошок. И что он делает с человеком. Иначе не поручили бы Лучезару охрану «сестры»…

А если, пока я тут по лесу шастаю, с кнесинкой что-нибудь?.. Решай, Волкодав, решай сам, никто тут тебе не подсказчик. И отвечать тоже сам будешь, ни на кого, кроме себя, не надейся.

Он и не надеялся. Уже очень, очень давно.

Дважды прямо на него выскакивали злые ключинские собаки, взволнованные нашествием незнакомых людей. Но ещё не родилась собака, которая стала бы гавкать на потомка Серого Пса. Волкодав обежал галирадское становище по широкой дуге, минуя в темноте лесных сторожей, словно ловчий зверь, вынюхивающий добычу. Если он ещё не совсем разучился смекать по следам, Лучезар с ближниками пребывал у себя. И скрытно, со стороны леса, к лагерю никто покамест не подходил.

Ночные сторожа стояли по двое, одна пара от другой на расстоянии оклика. Не показываясь сам, Волкодав рассмотрел каждого. И в тех двоих, что обосновались на прямом пути к палатке боярина, признал Канаона и Плишку. Вот так. Кто упрекнёт Лучезара, что поставил своих любимцев поближе к себе? Никто. А случись что-нибудь, оба головореза с радостью поклянутся, что ничего не видели. И не слыхали ни звука.

Волкодав двинулся дальше в лес, понимая: если боярин в самом деле послал кого-то за Ане, обратно его воины скорее всего будут возвращаться именно здесь.

Славный узорчатый меч висел в ножнах у него за спиной, но пускать его в дело он не собирался. Ещё не хватало.

Слух у него был очень острый, но звериному всё-таки уступал. Мыш, вернувшийся на плечо, встрепенулся и зашипел, и только тогда Волкодав уловил в лесной чаще шаги. Четверо, сейчас же определил он, по привычке накрывая ладонью воинственного зверька. Причём трое идут сами, а четвёртого тащат насильно, и он, то есть она, пытается отбиваться, но мало что получается. Волкодав шугнул Мыша прочь, поскольку предполагал, что дело навряд ли обойдётся без драки, и побежал навстречу.

Он увидел их гораздо раньше, чем они его. Им, с их обыкновенными глазами, света в ночном лесу едва-едва хватало, чтобы не заблудиться. Трое здоровенных громил, опричь которых Лучезара видели редко. Один из них вёл рыжеволосую Ане – растрёпанную, без плаща, в разодранной сверху донизу рубашке. Во рту у неё торчал кляп, а руки, умевшие так ловко подносить кувшины с напитками, были заломлены за спину и связаны верёвкой. Два других отрока шагали по сторонам и от души лапали беспомощную пленницу, еле сдерживаясь, чтобы не загоготать на всю округу.

Волкодав вышел из-за деревьев на открытое место и сказал:

– Она не хочет с вами идти.

Для них он был чёрной тенью без лица, внезапно выросшей на дороге. Они признали его больше по голосу. Парни остановились, но добычу свою, понятно, не выпустили. Ввязавшись