Паутина грез - Вирджиния Эндрюс

Бесконечная оживленная детская болтовня отвлекла меня от тяжелых раздумий, хотя страшные события прошедшей ночи все время возникали перед глазами. Правда, меня выручал Трой, задавая очередной каверзный вопрос. Любознательность его не ведала границ, и это спасло меня от срыва в то утро.

— Отчего движутся облака, Ли? Посмотри! — лопотал он. — Вон то, большое, только что было у нас над головой, а теперь вон где! У них что — крылья?

— Нет, — с улыбкой отвечала я. — Их несет по небу ветер.

— А почему ветер толкает их целиком, а не раздувает на клочья?

— Такое тоже часто бывает. Именно поэтому некоторые облака маленькие и лохматые. Они оторвались от больших и теперь летят сами.

Я погладила мальчика по пушистой голове. Трой не заметил моего ласкового жеста. Он шел, деловито размахивая своим ведерком, приготовленным для «ракушечного урожая».

— А если я взлечу в небо, облака будут носить меня? И тоже погонит ветер?

— Если ты станешь достаточно легким, для того чтобы взлететь, то обязательно.

— А ветер не разобьет меня на кусочки?

— Только в том случае, если ты будешь соткан из воздуха или мельчайших водяных капелек, как облако. А почему ты так интересуешься этим? — Я удивилась тому, какие необычные мысли посещают иногда этого малыша.

Трой пожал плечами:

— Тони рассказывал, что есть на земле места, где ветер бывает настолько сильным, что поднимает с земли людей и гоняет их по небу, как листья. Или как облака.

— Что ты, Трой! — Я остановилась, чтобы обнять мальчика. — В наших краях такого не бывает. Здесь ты в полной безопасности.

— А тебя ветер не сможет унести от меня? — с затаенной дрожью спросил он.

— Нет. Обещаю, что этого никогда не случится, — уверила его я, хотя в глубине души сознавала, что вихрь жизненных невзгод уже испытывал меня на прочность. Во всяком случае, мои счастливые дни он навсегда унес прочь.

Малыш заулыбался, высвободился из моих рук и ринулся на пляж.

— Смотри! Смотри, что я нашел! Голубые ракушки! — услышала я вскоре его радостный вопль и увидела, как малыш нагружает свое ведерко.

Я полной грудью вдохнула свежий морской воздух. Мне показалось, что дыхание океана освободит меня от смятения и тяжести, которые с ночи не отпускали душу. Потом оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости нет Таттертона. Наверное, он понял, что его общество, мягко говоря, нежелательно. Уверившись, что мы с Троем одни на пустынном берегу, я тоже побежала к воде, чтобы поискать ракушки, которые за ночь вынес прибой. Скоро наше ведерко было полно доверху.

Когда мы вернулись, выяснилось, что Тони нет дома. Трой сразу начал допрашивать Куртиса, и тот сообщил, что мистеру Таттертону пришлось выехать в Бостон раньше, чем он планировал. Дворецкий сказал также, что Тони просил передать мне следующее: лошади готовы, и я могу отправляться верхом в любой момент, но без него.

Я не хотела больше гулять. Весь день мы с Троем провели дома: он играл, я читала, потом мы играли вместе, только перед ужином вышли ненадолго в парк покормить птиц.

Отчим не вернулся и к обеду, что несказанно обрадовало меня. А вечером появился Куртис и доложил, что только что получена телеграмма от миссис Таттертон, в которой она сообщает о своем возвращении завтра с курорта.

Слава Богу, слава Богу, запело у меня внутри. Я все, абсолютно все расскажу ей, во всех подробностях, чтобы она узнала, через какой ужас мне пришлось пройти и что за страшный, двуличный человек ее очаровательный муж. Я была совершенно уверена: после этого мы ни на минуту не задержимся в хваленом Фартинггейле. Тони заплатит за все, что он совершил со мной. Уж мама позаботится об этом. Я знала, что когда мать гневается, ей не страшен любой противник, даже такой могущественный, как Тони Таттертон. Что касалось меня, то никакие извинения, объяснения, обещания и посулы не заставят меня простить отчиму его злодейство. Я была почти уверена, что Тони, узнав о намерении матери расстаться с ним, явится ко мне для примирительного объяснения. Но я была настроена сурово и решительно.

Сгущались сумерки. Я волновалась все больше и постоянно прислушивалась, не слышны ли в холле шаги. Меня по-настоящему страшило возвращение Тонн.

Мерно тикали часы, отсчитывая время и по капле прибавляя мне страха. Все ближе становилась минута, когда Тони наконец вернется в Фартинггейл и примется разыскивать меня. Как ни пыталась я занять себя чем-нибудь, ничто не помогало — ни музыка, ни телевизор, ни разговор с Троем. Я думала только о страшных событиях прошедшей ночи и об ужасах предстоящей.

Стемнело. Я закрылась у себя в апартаментах. Не столько уставшая, сколько изведенная переживаниями. Закрытая дверь не внушала, однако, никакого доверия. Более того, здесь я ощущала себя в ловушке. В конце концов, ведь ничто не помешало Тони пробраться вчера сюда. Значит, он спокойно может сделать это и сегодня. Во всем доме только на двери маминой спальни был надежный замок. Сразу после свадьбы она распорядилась, чтобы его установили. Мать желала иметь возможность уединяться в любое время суток. Сейчас я прекрасно понимала ее, узнав сама, что такое грубые домогательства мужчины. Неожиданно меня осенило. Я вскочила, накинула халат, сунула ноги в шлепанцы, схватила Ангела и быстро вышла из своих комнат, направляясь в мамины апартаменты — единственное место, где я могла запереться и вздохнуть спокойно. Не только надежный замок на двери подбадривал меня. Я чувствовала себя в безопасности, потому что вдыхала знакомый с детства запах жасминовых духов, смотрела в любимое зеркало мамы, видела ее одежду, туалетные принадлежности… Вытащив из шкафа одну из ее ночных сорочек и капнув на шею капельку маминых духов, я проворно, совсем как в далеком бостонском детстве, забралась в ее постель. Меня обняли ароматные, прохладные, шелковые простыни — такие, и только такие, признавала мать.

— Ой, мамочка… — простонала я. — Как же мне плохо без тебя!

Я уложила на соседнюю подушку Ангела и выключила лампу на ночном столике. Луна в эту ночь была больше, чем вчера, а свет ее — пронзительнее и ярче. На небе не виднелось седых ночных облаков, зато звезды сверкали, как бриллианты. Целая их стайка собралась под луной, и я представила, что вижу чудесное королевство, где всеми правит красавица-королева по имени Луна, и что к ней в тронный зал сейчас пришли десятки гонцов со всех уголков ее владений, и гонцы эти — звезды. Кто будет ей мил, а кто впадет в немилость? Наверное, королева ко всем добра и справедлива. И в ее королевстве нет зла, обмана, лжи, нет детей, которых бросили родители, нет коварных мужчин и завистливых женщин, наверное, там всегда светит нежный серебряный свет и играет тихая музыка…