Стремнина - Галина Шкавронская

— Маришка, прости, что-то я, видимо, устал сегодня… Давай спать, а? Не сегодня, ладно? — И он повернулся на другой бок.

А у Марины сон пропал. Она показалась себе навязчивой, старой и никому не нужной. «Вот так и вкрадывается старость в нашу жизнь! Видимо, бог специально отбирает в конце жизни людей их былые утехи — любовь, страсть… Может быть, тем самым напоминает, что нужно сосредоточиться на главном — как ты распорядился своей жизнью, что сделал хорошего для своих ближних, потомков? Пока человек молод и силён, ему не до философских вопросов. Ему кажется, что он сам подобен богу, ведь ему отмеряно столько ума, сил, любви… Недаром в Библии сказано, что человек создан Всевышним по своему образу и подобию. Эта вовсе не значит, что бог имеет человеческий облик, она утверждает, что человек силён в своих деяниях, как бог! В конце жизненного пути в самый раз осмыслить такие вещи.

От подобных объяснений ей почему-то хотелось плакать. Вот, и Женя, похоже, быстро стареет, та же участь ждёт её через несколько лет. И что дальше? Она знает многих стариков, проживших в любви и согласии большую часть жизнь, но на старости лет превратившихся в брюзжащих, раздражённых и даже ненавидящих друг друга партнёров по общему крову. А причиной — ушедшая любовь, которая лишилась подогревающей её страсти. Без любви становятся излишеством и нежность, и ласка, а с ними постепенно растворяется и душевное тепло… Очень редким парам удаётся миновать этот период достойно. Наверное, это огромный душевный труд — остаться личностью до последнего вздоха, пройти все круги ада и сохранить в себе человеческое достоинство. Но такое, всё-таки, бывает. Марина знает такие супружеские пары.

«А вдруг причина Жениной холодности вовсе не в старении?! — пронзила душу крамольная мысль. — Конечно! Как же я сразу не подумала? Какой наивной дурой я тогда выгляжу в его глазах! Как я устала от этих подозрений! Если они реальны, то все мои попытки спасти семью… тщетны! Ибо нет уже никакой семьи!

Ей вдруг отчётливо представилось, как однажды Женя уйдёт к другой женщине, просто сказав: «Прости, я полюбил другую». Марина никогда прежде не держала мужа, не старалась привязать его к себе, осознав однажды, ещё в начале их брака, что это может случиться с каждым. Любовь может растаять. И возникнуть яркой вспышкой вновь, уже к другому человеку. И что тут ни делай, исчезнувшую любовь в таком случае больше не вернёшь. Беречь любовь надо, пока она есть, пока брызжет фонтаном. Итак, — рассудительно сказала она самой себе, — если Женя полюбил другую, то нужно освободить его от моих пут. Пусть хотя бы он будет счастлив! Старею, видно, коль цепляюсь за любую соломинку, чтобы спасти то, чего уже нет!». Холодная горькая слеза сползла по виску Марины и застыла возле уха. «Сама виновата… не сберегла… Всё о детях думала, об их счастье, а он всё один да один, какому мужику такое понравится? Поговорю с ним завтра. Скажу всё, что думаю об этом. Только где взять сил, чтобы не расплакаться в тот момент, а со спокойным достоинством отпустить его? Но это нужно сделать!

Приняв решение, она перестала плакать, ей стало немного легче.

Глава 52. СТОИТ РИСКНУТЬ!

В Янином офисе в последние дни было непривычно многолюдно. Приехала комиссия из трёх человек. Кто-то по накладным проверял наличие товара на складе, другой снимал остатки, а бухгалтер-аналитик погрузился в бумаги…

Радж на днях должен был покинуть прежнее место работы.

— Ну, дорогая моя, я считаю, что лучше твоей кандидатуры на вакансию директора нет, — сказал он как-то. — Я сделал всё, чтобы довести эту мысль до руководства. Но я не бог, а Индия не та страна, где женщинам позволено делать карьеру наравне с мужчинами. Во всяком случае, создать такой прецедент способен только Сунил Малхотра. Все остальные, наверное, будут против. Он прогрессивный, современно мыслящий бизнесмен. И он, полагаю, может назначить тебя, вопреки мнению других. В том, конечно, случае, если ты убедишь его, что никто, кроме тебя, не справится с делом лучше, и что ты, став директором, принесёшь ему максимально возможную прибыль.

В этом году мы достигли миллиона долларов годового оборота. В следующем его, скорее всего, устроит оборот не меньше, чем в два миллиона. Не смотри на меня большими глазами! Я всё просчитал. Поверь. Ты можешь достигнуть такого рубежа. Согласен, это нелегко, но вполне вероятно, если для этого всё поставишь на карту! — Он несколько секунд помолчал. — Вот что… Ты не жди от него инициативы в назначении тебя на пост директора, можешь и не дождаться. Иди ва-банк!..

— Что ты имеешь в виду, Радж? — вспыхнула Яна — Неужели… ты способен подумать, что я ради карьеры должна напроситься в… Ну, нет! Я даже произносить не хочу это слово! Это не для меня! Не ожидала такого… — Яна резко развернулась, чтобы уйти, но Радж схватил её за руку:

— Я совсем не то имел в виду! Как ты могла такое подумать? Под словом «ва-банк» я подразумеваю, что ты должна, не дожидаясь его решения, заявить ему, что рассчитываешь занять этот пост, убедить его, что лучше тебя ни один индус не справится с этим. Ты сама пообещай ему двухмиллионный годовой оборот к концу следующего года. Он должен почувствовать в тебе мужскую хватку. Рискни! Подумай, что ты теряешь? В крайнем случае можешь за наглость лишиться работы. Да любая индийская компания, узнав, в каком ты работала представительстве и кем, моментально возьмёт тебя на работу с двойной зарплатой. Поверь, я знаю, о чём говорю. Да! Это я такой жмот, — он рассмеялся, — экономил на зарплате. Зато учил тебя, стараясь изо всех сил! Ты оказалась талантливой. И я горд тобой, ты превзошла все мои надежды! Так что мой тебе совет: наберись решительности и — вперёд! Сунил таких волевых сотрудников любит.

Когда я приеду на новое место работы, сообщу тебе все свои координаты, и ты всегда можешь звонить мне, рассчитывая на помощь и совет.

— Ох, как страшно мне, Радж! Но я постараюсь оправдать твою веру в меня! Я просто обязана сделать это, чтобы ты никогда не пожалел о вложенных в меня усилиях!

— Вот и молодец! Другого ответа я не ожидал. Что-то в последние дни на работе такая запарка, что не остаётся времени на то, чтобы нам побыть вдвоём. Но я обязательно найду для этого время! Я хочу напоследок надышаться тобой, насмотреться на тебя! Раствориться в тебе! Страшно подумать, что я тебя, возможно, больше никогда не увижу.

Яна молчала. Глаза её были полны слёз. Она опустила их и, безнадежно махнув рукой, вышла из кабинета.

Вечером, сидя в трамвае, она думала о том, что остаётся одна-одинёшенька. И вдруг каждой клеткой своего тела почувствовала свою незащищённость. Как устала она доказывать, что сильна, как мужик! Доказывать всем и вся! Поминутно, ежечасно! Конечно, можно казаться сильной, когда за твоей спиной мощный тыл — умный, деятельный и решительный мужчина, который предоставляет высокую степень свободы, но в любой момент готов поддержать тебя. Но когда ты готова в одиночку впрячься в воз с почти непосильным грузом… хочется завыть по-бабьи. О, боже, чуть не проехала остановку, спохватилась Яна и ринулась на выход.

До её дома осталось полтора квартала. Яна купила девчонкам чупа-чупс, мандаринов и направилась по ставшему ей уже родным скверу, стремясь поскорее обрести привычные тепло и домашний уют.

Приблизившись к подъезду, она увидела поджидавшего её Саида. «Надо же! Смотрит с такой нежностью и грустью! Мама говорит, что она сочувствует ему. А у меня все былые порывы, будто испарились. У меня нет сил выслушивать его и отвечать ему резкостями тоже нет сил»

Яна вяло поздоровалась.

— Я себя неважно чувствую, прости. Если, как всегда, ты желаешь завести пластинку о восстановлении семьи, то… давай, как-нибудь в другой раз. Сегодня у меня просто нет сил. Я очень устала.

— Как же! Всё понятно! Тебе не дороги дети! Тебе не дорог их отец, твой муж, кстати, до сих пор! Ведь у тебя все мысли заняты красивым молодым директором!

— Знаешь, я сегодня даже не имею желания осадить тебя, поставить на место. У нас в офисе меняется руководство, и в связи с этим работает проверяющая комиссия. Не известно, кто станет новым директором. Я вся на нервах. Устала. Если тебе нечего сказать нового, то извини… И разговор наш будет не завтра и даже не через неделю. — Она резко открыла дверь и вошла в подъезд.

Саид побрёл к машине. Рухнул на водительское сиденье. Сгорбился, положив голову на обнявшие руль руки. А ведь он ехал в надежде рассказать ей о том, сколько передумал за всё это время. Сколько понял за те долгие, кажущиеся бесконечными часы одиночества, когда возвращался с работы и подолгу ворочался в постели, борясь с бессонницей! Перебирая в памяти их прошлую жизнь в Пакистане, он вдруг отчётливо представил себя на Янином месте, чего никогда раньше с ним не случалось. Раньше всё в их жизни казалось ему правильным. Он считал, что однозначно во всём виновата только его жена, не желавшая принять их национальные устои. Но сам прожив в чужой стране столько одиноких месяцев, он постепенно осознал и свою вину в происшедшем, стал понимать, почему Яна сбежала, увезла детей.