Былина железных душ - Вячеслав Ларин

И не бегу я от меча таких, как ты! Я отступаю так же, как солнце вечером отступает, чтобы наутро снова взойти во всей своей лучезарной красе. Так что заткнись, иначе мне придётся проучить тебя своим посохом. А с ним шутки не шути!

Беленир не знал, отчего же Кощевит не убьёт их своим посохом, как убил Мал-стар Дедка. «Быть может, ему нас жалко» – думал он, но ошибался, ибо жалость выветрилась из сердца Кощевита давным-давно, оставив после себя лишь глухую пустоту. В конце концов витязь решил, что посох врага не имеет более силы и, держа наготове меч, ступил на лёд и скоро скрылся в снежной завесе. Кощевит лишь ухмыльнулся, но Беленир всё равно пошёл ему навстречу. Всесвятлир же остался на берегу. Он боялся уйти под воду, ибо думал, что троих лёд не выдержит.

– Будь осторожнее! – бормотал Кощевит Белениру. – Лёд коварен и бывает, что многие ведутся на его обманчивую твёрдость.

Беленир не отвечал, а продолжал идти. Снег летел ему прямо в лицо, и он почти ничего не видел. Наконец витязь заслонился от снегопада рукой и пригляделся: в двух саженях от него стоял Кощевит, держа в одной руке длинный посох. На шее Кощевита на цепи железной висел ларец кованый. Сам Кощевит был весь облачён в броню железную, и его белые как снег волосы развевались по ветру. Лёд почти не трещал под ним, тогда как под Белениром хрустел во всю силу. Сквозь прорези в шлеме горели очи Кощевита, полные зависти и гнева. Беленир сошёлся с ними взглядом и подумал: «Ну что, давай посмотрим, кто из нас сильнее, поглядим, кто ловчее и чья сталь крепче. Мне не страшно умереть, а ты боишься». Кощевит попятился назад.

– Бейся! – крикнул ему Беленир и, размахивая мечом, понёсся на недруга. Кощевит, вертя в руках посох, приготовился к схватке. Но тут, когда витязь славный уже замахнулся на него, Кощевит ударил по льду, и лёд треснул. Беленир с криком упал в образовавшуюся трещину, в самую полынью. Кощевит же, как оказалось, стоял на скале, что слегка поднималась из воды. Очень хитёр был коварный колдун. Вода тем временем облекла Беленира в студёные объятия, и холод пронизал все тело и сковал руки, словно надев на них тяжкие цепи. Кольчуга повлекла удальца на дно – в самое бучило. Неслыханный страх охватил воина, и он, извиваясь от ужаса и пытаясь уцепиться за что-нибудь, заглотнул немало воды.

– На бедного и шишки валятся! – промолвил Кощевит, глядя на то, как тонет Беленир, и пошёл своей дорогой – к ладье чёрной, стоявшей где-то к северу.

Всесвятлир тем временем стоял на берегу и, слыша крики Беленира, ждал, что сейчас по его душу придёт Кощевит да срубит ему голову с плеч долой. Как же он пожалел, что не пошёл вместе с Белениром навстречу врагу и бросил своего друга с ним один на один. Сожаление и горечь смешались у него в груди с яростью, и витязь задрожал. Он приготовил меч и понёсся на подмогу. Вскоре его нога свалилась в трещину, и он всё понял. «Утопили!» – пробормотал Всесвятлир и сбросил с себя доспехи ратные, не опасаясь даже Кощевита. Набрав в грудь воздуху и совладав с неистовым страхом, который вызывало у него будущее погружение в воду, он нырнул.

Водица в море была оченно холодна, но вскоре Всесвятлир свыкся. Открыв глаза, он увидел блеск железа и, погрузившись поглубже, нашёл Беленира – с мечом в руке и при кольчуге. Он лежал на самом дне и ещё барахтался, но дно было неглубокое, ибо залив здесь только начинался. Поднять Беленира было несложно, потому Всесвятлир с легкостью повлёк его наверх. Витязь не сопротивлялся. Казалось, осталось совсем немного, и лёгкие глотнут воздуха. Но вдруг кто-то схватил Всесвятлира за ногу. Вначале он подумал, что зацепился за что-то, но это было не так. Удальца крепко держали, и как ни силился он высвободиться из хватки железной – ничего не выходило. Тогда он посмотрел вниз и что же увидел? Извиваясь и бултыхая ногами, его держала русалка. Но то была не красавица-водяница, каких видели путники прежде, то было окаянное женочудище. И она была бледна как труп и холодна как рыба, волосы её были русы, очень длинны и плавали в толще воды как паутина, а глазища у неё были словно у сома – выпученные, уродливые. Пасть её была раскрыта, крива и полна полугнилых острых зубов. Длинными худыми руками она уцепилась Всесвятлиру за голень и, сжимая свои костлявые мертвенно-бледные пальцы, не пускала его из воды.

И тут, когда ошеломлённый витязь не знал, что и делать, русалка нечистая потащила его вместе с Белениром в глубину, алча сожрать на днище морском, в самой пучине. Очнувшись от ужаса, Всесвятлир потянулся к своему мечу, но тут же понял, что забыл его на льду. Благо, что Беленир намертво сжимал в ладони Самосек, чьё острое лезвие готово было рассечь любого врага. Тогда Всесвятлир схватил своего друга за руку и тремя мощными ударами отсёк уродине подводной кисть, которая тотчас разжалась и канула на дно. Это лишь разозлило тварь морскую, и она, пуще прежнего выпучив глаза, кинулась на Всесвятлира, но тут же напоролась на остриё меча, насадила нечистое сердце на лезвие, и, искупавшись в собственной крови, испустила дух. Всесвятлир выпустил из груди весь воздух и, ни о чём не думая, повлёк Беленира наверх – тот уже нахлебался воды.

Свет, проникавший кое-где сквозь лёд, становился всё ближе. Витязь уже стукнулся о твердь ледяную. Он случайно глянул вниз и увидел, как из бучила к нему плывут уже три русалки, желая отомстить за свою подругу. В их очах горел голод, а зубы были стиснуты. Всесвятлир тотчас схватил руку своего друга, пробил мечом лёд и, держа Беленира за запястье, кое-как выкарабкался на поверхность. Тут он хотел вытащить и своего товарища, но нечисть проклятая схватила того за ноги и стала тянуть со всей силы в воду.

– Пустите его, уродища! – вскрикнул яростно Всесвятлир. – Ах вы, нежить окаянная! Не видать вам моего друга, не есть вам его мясо! – и со всей мочи ратник смелый потянул удальца на себя. Беленир оказался на льду, но людоедицы голодные свою хватку не разжали и потому их головы высунулись из проруби. Всесвятлир, не теряя времени, вытащил из рук Беленира Самосек и выколол одной глаза.

– Мразь-с! – зашипело женочудище. – Я тебя проглочу! Проглочу! – и русалище полезло на лёд вслед за витязями, разинув свою