Возвращение к себе - Вера Огнева

- Заснул он там что ли? - едва слышно проговорил Гарет.

Роберт вместо ответа широко распахнул дверь, придержав на самом размахе, чтобы не бухнула в стену. Справа коридор до самой лестницы пустовал. Слева, как это ни странно, тоже. Толи по недосмотру хозяйки, толи по самоличному решению охранника, ушедшего пропустить вместе с остальными стаканчик, гости замка Барн остались без присмотра.

- Нарываться не будем? - спросил Роберт. - Или будем?

- Рано.

- Если поймают, скажем, до ветру пошли. Осмотреться надо.

- Ох, не дадут.

- Может, останемся?

- Ладно тебе над стариком-то смеяться. Пусти, первым пойду.

Они двинулись тихо, насколько позволяла оковка сапог и, навешанное от макушки до пяток, железо. Там впереди, где на поверхности стены плясали отсветы огня, в сторону большого зала открывался целый балкон.

Коридор отделяли от зала каменные перила в высоту до пояса. По верху шла невнятная резьба. Замок, за короткое время подновленный и достроенный Филиппом, вообще-то устраивался не только и не столько как цитадель. Барон возводил удобное жилище, но с отделкой не успел. Роберт вспомнил свое собственное родовое гнездо. Оно так и стояло недостроенным после смерти отца. Его жена ничего не предпринимала сама, а наследнику было не до того.

Почему-то больше всего было жаль легкой светлой, плывущей как мираж в вечерних сумерках, церкви.

Мысль тотчас развернулась, хлестнув по нервам: в его доме хозяйничает чужой. Там чужие, здесь чужие…

Пока он устанавливал свою справедливость в ТОМ мире, здешний встал с ног на голову. И кто сейчас поручится, что восстановить нормальный порядок вещей удастся хотя бы в одном, единственном, затерянном среди лесов замке?

За колонной широкими ступенями спускалась лестница. Гарет быстро глянул за угол и тут же спрятался обратно.

- Здесь он, на лестнице сидит.

Роберт уже и сам разобрал близкие кашель и сопение.

- Эй ты, драная коза, - долетело из-за угла, - Тащи сюда ковш! Нe видишь, я на страже стою. Гибер, отпусти ее. Забери у него ковш!

В ответ снизу послышалось неразборчивее пьяное женское бормотание.

- Оставь мне выпить, недоносок. Щас спущусь, ты у меня получишь.

Роберт замер. Рядом раздался тихий скрежет - Гарет потянул из ножен свой бастард.

Но, покинувший свой пост, изрядно набравшийся стражник, не озаботился заглянуть в коридор. Вниз забухали тяжелые шаги.

Роберт и Гарет миновали открытое пространство и двинулись дальше. Коридор второго этажа огибал холл и заканчивался темной лестницей, ведущей, судя по запахам, в поварню. Спустились они, почти не таясь. Темноту каменных клетушек и закоулков кое-как освещало пламя далекого факела. Этого хватало, чтобы не натыкаться на стены. Шли медленно, а потом замерли не дыша. За поворотом разговаривали:

- Иди, - голос мужчины тихий, бесцветный.

- Не пойду! Хочешь, чтобы меня… как в прошлый раз?

- Найдут.

- Спрячусь, убегу, - в голосе женщины было отчаяние.

- Ты не Катла.

- А что Катла?

- Обернулась птицей и улетела.

- Дурак! Кто это видел? Кто вообще сказал, что она ведьма?

- Так ведь зазря казнить не будут.

- Тьфу! Слизняк. Поверил этой гадине Герберге! Она сама ведьма. Баронета куда-то увезла. Мадам Анну вот-вот в гроб загонит. А ты ей веришь!

- Не кричи. У стен бывают уши.

Унылый раб, сам того не подозревая, оказался прав.

Из кухни позвали:

- Ривз! Куда ты пропал? Бегом в зал, подбрось дров в камин.

- Все, я пошел. Меня требуют.

- Требуют его! - в голосе собеседницы Ривза возмущение мешалось с презрением. - Иди! Подкинь им дровишек, чтобы господа не замерзли. Да смотри, хорошо работай!

А если поставят раком, ты уж будь добр, не дергайся, - женщина почти сорвалась на крик.

- Не говори так, - мужчина всхлипнул. - Ты свободная, а я серв - раб хуже скотины.

- Нас всех здесь сделали скотами. Давай убежим.

- Куда?

- Ривз! - раздалось совсем рядом. Женщина шарахнулась в сторону и затаилась. Ее дружок поплелся исполнять свои обязанности. Пока под каменными сводами гуляло эхо шагов, Роберт снял перчатки и подобрался к нише, из которой доносилось тихое прерывистое дыхание. Женщина ничего не услышала. Как только шаги затихли, она начала выбираться из своего укрытия. Тут-то ее и схватили крепкие, пахнущие металлом руки. Одна легла поперек тела, другая запечатала рот. Для того и перчатки снимал. Борьба была не долгой. Все попытки женщины высвободиться приводили к тому, что хватка становилась еще сильнее. Наконец ей стало нечем дышать, и она затихла.

- Не кричи, ладно? - прошептал Роберт ей в самое ухо. - Я не враг. Я тебе ничего не сделаю.

Кто его знает, убедил - не убедил? Убери руку, а она тут же изойдет на визг.

- Эй, девушка, слушай, что тебе господин рыцарь говорит. Не ори, будь умницей, зашептал Гарет. - Мы люди пришлые. Начнешь на помощь звать: и сама попадешься и нас выдашь.

Та поняла. Напружиненное, готовое к рывку тело обмякло. Роберт, была - не была, убрал руку.

Женщина заговорила не сразу, сначала отдышалась, а скорее потянула время. На вопрос как зовут, откликнулась:

- Бина.

- Мы только сегодня приехали. Слышала?

- Видела. Жаль только… - не договорила, спохватившись.

- Ты нас не бойся. Вставай, - Гарет протянул ей широкую как лопата ладонь. - Не обессудь, слышали мы ваш разговор. Не бойся, доносить даме Герберге не побежим.

- Давай отойдем куда-нибудь. Надо поговорить, желательно без помех, - Роберт настойчиво потянул невысокую кругленькую женщину за собой.

- Да куда же вы? Там стена глухая. Пошли за мной. Только мимо поварни осторожнее.

На повороте блик высветил ее лицо: уже не юное, но гладкое, чистое, с небольшим уютным вторым подбородком. Темные волосы выбились из-под головной повязки. Во всей ее манере чувствовалась уверенность. А в глазах плескались настороженность и страх. И еще нечто. Такие глаза бывают у тех, кто с совсем недавно потерял близких, вообще понес утрату. Память о благополучии еще держится, но ее уже затягивает боль и скорбь.

Коридорчик, светлая арка - поварня - еще коридорчик, ниша. За углом показалась низенькая в три аршина дверца. Бина бесшумно выскользнула наружу. Гарет, не принимая возражений, встал перед дверью, прикрыть от мало ли каких неожиданностей.

Вскоре женская головка просунулась обратно:

- Никого. Выходите скорее, и - в проход между сараями.

Точно - никого. Глухая без окон стена сарая отгородила их от посторонних глаз.

Рядом густо разрослись кусты, при необходимости в них можно было спрятаться самим или укрыть женщину.