Алмазная колесница. Том 2 - Борис Акунин

В консульство, верней, к себе на квартиру, Эраст Петрович заехал по делу, имевшему прямое касательство к арифметическому плану.

Мимо спальни прошёл отвернувшись (так подсказал инстинкт самосохранения), зажёг свет в кабинете, принялся рыться в книгах. Методично брал в руки томик, перелистывал, бросал на пол, тянулся к следующему.

При этом бормотал под нос непонятное:

– Эдгар Поэ? Нерваль? Шопенгауэр?

Так был увлечён этим таинственным занятием, что не услышал тихих шагов за спиной. Вдруг резкий, нервный крик:

– Don't move or I shoot! [52]

На пороге кабинета стоял консул Доронин – в японском халате, с револьвером в руке.

– Это я, Фандорин, – спокойно сказал титулярный советник, оглянувшись не более, чем на секунду, и снова зашелестел страницами. – Здравствуйте, Всеволод Витальевич.

– Вы?! – ахнул консул, не опуская оружия (надо полагать, от неожиданности). – А я увидел свет в ваших окнах, дверь нараспашку. Подумал – воры, или того хуже… Господи, вы живы! Где вы пропадали? Вас не было целую неделю! Я уж… А где ваш японец?

– В Токио, – коротко ответил Фандорин, отшвыривая сочинение Прудона и берясь за роман Дизраэли.

– А… а госпожа О-Юми?

Титулярный советник замер с книгой в руках – так поразил его этот простой вопрос.

В самом деле, где она теперь? Ведь не может быть, чтобы её совсем нигде не было! Переместилась в иную плоть, согласно буддийскому вероучению? Попала в рай, где уготовано место для всего истинно прекрасного? Угодила в ад, где надлежит пребывать грешницам?

– …Не знаю, – промолвил он растерянно, после длинной паузы.

Сказано было таким тоном, что Всеволод Витальевич не стал дальше расспрашивать помощника о возлюбленной. Если б Эраст Петрович был в нормальном состоянии, он заметил бы, что консул и сам выглядит довольно странно: всегдашних очков нет, глаза возбуждённо блестят, волосы растрёпаны.

– Что ваша горная экспедиция? Разыскали логово Тамбы? – спросил Доронин, но как-то без особенного интереса.

– Да.

Ещё одна книга полетела в кучу.

– И что же?

Вопрос остался без ответа, и снова консул не стал упорствовать. Он наконец опустил оружие.

– Что вы ищете?

– Да вот, засунул одну штуку и не вспомню к-куда, – с досадой произнёс Фандорин. – Может быть, в Булвер-Литтоне?

– Знаете, какой тут без вас вышел фокус? – Консул коротко хохотнул. – Скотина Бухарцев втихомолку написал на вас донос, причём не куда-нибудь, а в Третье отделение. Позавчера приходит шифротелеграмма, за подписью самого шефа жандармов генерал-адъютанта Мизинова: «Пусть Фандорин делает то, что считает нужным». Бухарцев совершенно уничтожен. Теперь для посланника главная персона – вы. Барон вас с перепугу даже к ордену представил.

Но отрадное сообщение нисколько не заинтересовало титулярного советника, начинавшего проявлять всё больше признаков нетерпения.

Диковинный получался разговор – собеседники почти не слушали друг друга; каждый думал о своём.

– Это просто счастье, что вы вернулись! – воскликнул Всеволод Витальевич. – И как раз сегодня! Вот уж воистину знак судьбы!

Только тут Эраст Петрович оторвался от поисков, посмотрел на консула чуть внимательней и понял, что тот явно не в себе.

– Что с вами с-случилось? У вас румянец.

– Румянец? В самом деле? – Доронин смущённо схватился за щеку. – Ах, Фандорин, произошло чудо. Истинное чудо. Моя Обаяси ждёт ребёнка! Сегодня доктор сказал – сомнений нет! Я давно уже смирился, что мне никогда не стать отцом, и вдруг…

– Поздравляю. – Эраст Петрович подумал, что бы сказать ещё, но не придумал и торжественно пожал консулу руку. – А почему моё возвращение – з-знак судьбы?

– Да потому что я подаю в отставку! Уж и прошение написал. Мой ребёнок не может быть незаконнорождённым. Я женюсь. Но в Россию возвращаться не стану. На японку там будут смотреть косо. Пусть лучше здесь косо смотрят на меня. Запишусь в японские подданные, возьму фамилию жены, сделаюсь господином Обаяси. Не хватало ещё, чтоб мой ребёнок звался «Грязный человек»! Однако прошение прошением, а дела-то сдавать было некому. Вы пропали, Сирота уволился. Я уж приготовился к длительному ожиданию – когда ещё смену пришлют. А тут вы! Такой уж счастливый день! Вы живы – значит, есть, кому сдать дела.

Счастье тугоухо, и Всеволоду Витальевичу не пришло в голову, что последняя фраза прозвучала довольно обидно для его помощника, но Фандорин, впрочем, и не обиделся – несчастье тоже не отличается хорошим слухом.

– Вспомнил, Эпикур! – вскричал вице-консул, хватая с полки книгу с золотым обрезом. – Есть! Вот она!

– Что есть? – спросил будущий отец. Но титулярный советник лишь пробормотал: «После-после, сейчас некогда» – и прогрохотал к выходу.

К условленному месту встречи он не попал. На мосту Ятобаси, за которым начинался собственно Блафф, велосипедиста окликнул очень молодой, по-европейски одетый японец.

Почтительно приподняв соломенную шляпу, он сказал:

– Мистер Фандорин, не угодно ли выпить чаю? – И показал на вывеску «English & Japanese Tea Parlour» [53].

Пить чай в намерения Эраста Петровича не входило, но обращение по имени произвело на вице-консула должное впечатление.

Осмотрев невысокую, но стройную фигуру японца и особенно отметив его спокойный, чрезвычайно серьёзный взгляд, какой нечасто бывает у юношей, Фандорин спросил:

– Вы – Дэн? Студент-медик?

– К вашим услугам.

«Чайная гостиная» оказалась заведением смешанного типа, каких в Йокогаме было немало: в одной части столы и стулья, в другой – циновки и подушки.

В английской половине в этот ранний час было почти пусто, лишь за одним из столов сидели пастор с женой и пятью дочерьми, кушали чай с молоком.

Провожатый провёл титулярного советника дальше, развинул бумажную перегородку, и Эраст Петрович увидел, что на японской половине посетителей ещё меньше – собственно, всего один: сухонький старичок в линялом кимоно.

– Почему здесь? Почему не на холме? – спросил Эраст Петрович, садясь. – Там «чёрные куртки», да?

Глаза дзёнина испытующе задержались на каменном лице титулярного советника:

– Да. Откуда ты знаешь?

– Не получив донесения, Дон понял, что его второй отряд тоже уничтожен. Ждёт возмездия, сел в осаду. А про холм, откуда п-просматривается весь дом, ему подсказал Сирота. Скажи лучше, как ты догадался, что я поеду в Блафф с этой стороны?

– Никак. На дороге, которая ведёт от ипподрома, ждёт твой слуга. Он тоже привёл бы тебя сюда.

– Значит, в дом не п-попасть?

– Я долго сидел на дереве, смотрел в гайдзинскую увеличительную трубку. Совсем плохо. Цурумаки не выходит наружу. Вдоль всей ограды часовые. Месть придётся отложить. Возможно, на недели, на месяцы, даже на годы. Ничего, месть – это блюдо, которое не протухнет. – Тамба не спеша раскурил свою маленькую трубочку. – Я расскажу тебе, как отомстил обидчику мой прадед, Тамба Восьмой. Один заказчик, могущественный даймё, решил не платить за выполненную работу и убил синоби, явившегося к нему за деньгами. Это были очень большие деньги, а даймё был жадный. Он решил, что никогда больше не покинет пределов замка. Не выходил из своих покоев, и к нему тоже никого не пускали. Тогда Тамба Восьмой велел своему сыну, девятилетнему мальчику, устроиться в замок на кухню. Мальчик был старателен и постепенно продвигался по службе. Сначала он подметал двор. Потом – задник комнаты. Потом стал поварёнком для прислуги. Учеником княжеского повара. Долго учился растирать пасту из мочевого пузыря акулы – это требует особого мастерства. Наконец, к девятнадцати годам, он достиг такого совершенства, что ему дозволили приготовить трудное кушанье для князя. Это был последний день в жизни даймё. На расплату ушло десять лет.

Выслушав колоритную историю, Фандорин подумал: десять лет жить со стиснутыми лёгкими? Ну уж нет.

Возникла, правда, и другая мысль: а что если и месть не поможет?

Вопрос был оставлен без ответа. Вместо него Эраст Петрович задал другой, вслух:

– Видел ли ты в свою увеличительную трубку Сироту?

– Да, много раз. И во дворе, и в окне дома.

– А белую женщину? Высокую, с жёлтыми волосами, заплетёнными в длинную косу?

– В доме нет женщин. Там одни мужчины. – Дзёнин смотрел на собеседника с всё большим вниманием.

– Так я и думал. Готовясь к обороне, Сирота переправил свою невесту в какое-нибудь б-безопасное место… – Эраст Петрович удовлетворённо кивнул. – Нам не нужно ждать десять лет. Мочевой пузырь акулы тоже не понадобится.

– А что нам понадобится? – тихо-тихо, словно боясь спугнуть добычу, спросил Тамба.

Его племянник весь подался вперёд, не сводя глаз с гайдзина. Тот отвернулся и через открытое окно смотрел на улицу. Кажется, его чем-то заинтересовал висевший на столбе синий ящик с двумя перекрещёнными почтовыми рожками.