Поединок 18 - Эдуард Хруцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Заводи свою вертушку снова, – приказал Смирнов, – сейчас полетим.
– Вы имеете такое право – приказывать? – насмешливо осведомился летчик.
– Имею. Я теперь на все имею право. Он ушел.
– Кто он? – мгновенно среагировал важняк,
– Тот, кого мы должны поймать. – Смирнов наконец рассмотрел всех: важняка, милиционеров, омоновцев, начальника аэропорта. – Начальник, бери одного омоновца, и пусть он сменит Мусалима, а Мусалима быстро ко мне…
– А зачем вы распоряжаетесь? – грозно спросил один из милиционеров – подполковник.
– Милиция, у нас каждая минута на счету! Он может уйти с концами! Он на машине.
Пыль, поднятая вертолетом, уже осела, и стало видно, что на стоянке отсутствовал злополучный «газон».
– Исполняйте, – начальственно посоветовал милиционерам важняк.
– Юсин, – распорядился подполковник, и один из омоновцев дробной спецрысью последовал за стремительно шагающим начальником.
– Что удалось выяснить? – деловито приступил к своим обязанностям важняк.
– Потом, а? – попросил Смирнов, увидев бегущего к ним Мусалима. И вдруг крикнул на летчика: – А ты что тут стоишь?!
Все сдались Смирнову. И летчик сдался: заспешил к вертолету.
– Опять «газон» угнали, товарищ начальник? – горестно осведомился Мусалим.
– Куда он может уйти, Мусалим? Быстро, быстро соображай!
– В предгорье. Там лес начинается. Стемнеет скоро, и его там не найдешь. А если ему насовсем надо, то граница за перевалом.
– Сколько до леса?
– Километров двадцать.
– Опаздываем! – опять крикнул Смирнов. – С нами те, кто стрелять умеет.
Легонько толкнул ладонью в спину Мусалима, и они пошли к уже заработавшему вертолету. Подполковник оглядел свое воинство и приказал:
– Сергеев, Рахимов – за мной. – И пошагал к вертолету.
Вертолет взлетел и, скособочившись, стал стремительно удаляться, ощутимо набирая высоту. Полупустыня начала подниматься к горам, зазеленела, пошла кустарником. В оконце вертолета бахромою сверху появился лес.
– Вот он! – с восторгом охотника оповестил всех глазастый степняк Мусалим.
И точно: на подходе к лесу суетливой букашкой бежал по плохой дороге «газон».
– Все. Выиграли, – сказал Смирнов. – Подполковник, идите, объясните пилоту, что ему делать. Будем стрелять по скатам.
Подполковник, цепляясь за стенки, чтобы не упасть, пошел к пилоту. Омоновцы открыли дверцу и закрепили ее.
Вертолет, нагнав «газон», принял его скорость и потихоньку стал снижаться. Сначала был вид только сверху – одна брезентовая крыша, но вертолет снизился еще, вышел в параллель, и охотники увидели лихорадочные руки на баранке.
До машины было метров тридцать, не более. Один из омоновцев, судя по вологодской белесости, Сергеев, лег на пол, а Рахимов и Мусалим ухватили его за ноги – держали, чтобы не вывалился ненароком.
– Сейчас он стрелять начнет, дурачок, – грустно догадался Смирнов.
– Кто? – обернувшись, спросил Сергеев.
– Сперва он, – Смирнов кивком указал на машину. – А потом и ты.
– Из автомобиля на такой дороге стрелять – только себе в ляжку попасть, – сказал Сергеев.
– Хорошо тебе, лежа как в тире, рассуждать…
Смирнов оказался прав: «газон» засбоил (водитель
на миг оставил управление), и раздался жалкий хлопок пистолетного выстрела. Сергеев вздохнул и дал из автомата первую очередь. Брызнул пламенный фонтан у колес. Машина вильнула, но ходко продолжала катить. Мимо. Сергеев дал вторую. Опять мимо.
– Дай мне! Я это умею! – приказно крикнул Мусалим.
Обиженный тем, что нахального милиционера не осадили, Сергеев поднялся с пола и протянул автомат Мусалиму:
– Посмотрим, как ты умеешь.
Не ложась, стоя, Мусалим стрелял от пупа. Дал первую очередь и сразу же вторую.
«Газон» пошел юзом, подсел, и его кинуло с дороги. Два раза перевернувшись, он боком упал на траву альпийского подлесного луга. Из него судорожно выбрался второй пилот с кейсом в левой руке и, сильно хромая (видно, подмяло его при падении), побежал к лесу.
Вертолет завис над лугом. Омоновцы все же кое-что умели: по спущенному тросу они по очереди соскользнули вниз. Приземлившись, разошлись в стороны и тренированной рысью начали преследование.
Второй пилот обернулся. Его неотвратимо догоняли. Он остановился, поставил кейс на траву, вытащил из-под ремня пистолет и с криком «а-а-а!» дважды выстрелил. В первого омоновца, а затем во второго. И естественно, промахнулся. Далековато до них было, да он уже и не мог попасть.
Двое, держа автоматы на изготовку, надвигались.
Тогда второй пилот произвел еще один выстрел. В себя.
27
В кабинете начальника Смирнов вытащил из командирской сумки один кейс, а на его место поставил другой. Испугался вдруг:
– Не перепутать бы.
– А вы оба туда поставьте, – разумно посоветовал важняк.
– И то дело, – согласился Смирнов. – Только куклу помечу на всякий случай.
Он вырвал из настольного календаря листок, написал на нем «Кукла-подделка», из тюбика (у начальника на столе все было) выдавил на боковину кейса немного клея, пришлепнул листок к боковине, разгладил и осторожно, чтобы не сорвать бумажку, погрузил лжекейс в сумку.
– И что мы с этим хозяйством делать будем? – спросил важняк.
– Под расписку передадим командиру корабля – вы это тщательно оформите документами, а он в Сингапуре со всеми формальностями вручит представителям фирмы-получателя. – Смирнов вынул из кармана «беретту», посмотрел на нее, кинул вслед за кейсами в сумку и сказал с сожалением: – Так и не пригодился.
– Самая замечательная задумка у них была – пустить груз через Союз, а потом через Афганистан, страны, где Интерполу в принципе невозможно проследить подпольную цепочку, – с удовольствием размышлял важняк. – А все же специфики нашего, российского бардака до конца не учли; как им, европейцам, представить, что чужой автомобиль можно без спроса взять для поездки за водкой? Но, Александр Иванович, в том, что произошло здесь, масса неясностей.
– Разберемся, – успокоил его Смирнов. – Пойдемте, посмотрим, что там.
Они вышли из кабинета, а их место занял омоновец Рахимов с автоматом.
На земле, прикрытые брезентом, лежали у глухой стены три трупа.
– Иностранца вам придется взять с собой, – решил важняк, обращаясь к командиру.
– Да, знаю, – командир махнул рукой и зашагал к самолету.
Опять Смирнов и важняк остались вдвоем.
– Ну ладно, – сказал важняк, – иностранца он удавил, была у него такая возможность, хотя до конца понять не могу, как опытный детектив подпустил его к себе. Но вот с нашим-то пареньком как он смог? Ведь судя по показаниям, он все время был с ремонтной бригадой.
– А ты сечешь, – поощрительно переходя на «ты», с удовольствием отметил Смирнов и, взяв важняка под руку, повел его к аэропорту.
Они завернули за угол и увидели привалившегося плечом к стене одинокого Дэна, то ли сильно пьяного, то ли не в себе.
– Ты что, Дэн? – согнав улыбку с лица, обеспокоился Смирнов.
– Думаю, – вяло ответил Дэн. – Ни с того ни с сего три трупа, которые – я видел их, я разговаривал с ними – совсем недавно были живыми людьми. Три трупа нипочему, три трупа просто так! А ты весел, даже рад чему-то. Ты похож на доберман-пинчера после удачной охоты. Я не люблю тебя, папик.
– А пошел ты… – огрызнулся Смирнов и двинул к выходу.
Важняк догнал его:
– Это что за волосатик?
– Мой дружок хороший, – грустно пояснил Смирнов.
В зале были только местные. Хотя посадку еще и не думали объявлять, пассажиры международного рейса после отмены запрета дружно вывалили на летное поле.
– Кто их выпустил? – спросил Смирнов.
– Я, – гордо ответил важняк. – Неудобно как-то держать их взаперти.
Галина Георгиевна стояла к ним спиной, засунув руки в карманы и зябко подняв плечи. В одиночестве. Чутко уловив чье-то приближение, резко обернулась, увидела Смирнова и жалко улыбнулась ему.
– Замерзли? – серьезно поинтересовался Смирнов.
– Не знаю, не знаю, – быстро сказала она, – вероятно, просто колотит от всего этого ужаса.
– Пойдемте в аэропорт, – предложил он.
– Не хочу.
– Пойдемте, – за запястья осторожно вытянул ее обе руки из карманов роскошного пальто, и наручники защелкнулись.
– Что это?! – безголосо спросила она, держа перед собой намертво скрепленные руки.
– Наручники, – объяснил Смирнов, – во избежание эксцессов.
– Снимите их немедленно! – приказала она. Пришла в себя сильная дамочка. – Это беззаконие!
– Вот товарищ следователь совсем недавно недоумевал, – не собираясь вступать в дискуссию о правах человека, начал Смирнов о другом, – почему опытный детектив подпустил к себе убийцу. А все просто: вы опоили его сильнодействующим снотворным. На бутылке с остатками этого пойла – отпечатки ваших пальцев.