Король драконов и Принцесса-Апельсин - Ната Лакомка

сразу, пять наездников гнали лошадей, отстав всего шагов на десять, зато стремя в стремя рядом мчал чёрный жеребец короля Рихарда. Сам он, так же, как и я, распластался по лошадиной холке, и было странно видеть, как такой мощный человек почти слился с животным, став не его ношей, а продолжением.

Цветки флёрдоранжа трепетали всеми лепестками, и ленточка из золотистой парчи жалобно плескалась на ветру.

Совсем близко я увидела лицо короля. В чёрных глазах – азарт, безумие, восторг и… счастье?..

В этот момент я пожалела, что человек не может видеть себя со стороны.

Интересно, какое сейчас лицо у меня? Такое же безумное?.. Но точно вряд ли счастливое…

Мы гнали лошадей вдоль ристалища, а потом вылетели через открытые ворота на дорогу. Надо было добраться до берега моря, схватить ветку оливы у помощника герольда, и домчать обратно.

Теперь людские крики слышались издалека, и всё ближе становился шум волн. Теперь это было нашим соревнованием – моим и дракона. И никто не собирался уступать, подгоняя коней.

– Отлично держишься! – крикнул Рихард и расхохотался. – Я знал, что ты хорош в седле!.. Но я всё равно лучше!..

– Ха! – только и ответила я, лупя коня пятками по крутым бокам.

Мне повезло вырваться на полкорпуса вперёд, но Рихард снова расхохотался, раскинул руки, как крылья, отпустив поводья, и… легко обошёл меня.

Его конь мчался, как ветер, а сам всадник только что не пел песни, изображая ласточку.

Выругавшись сквозь зубы, я почти обняла своего жеребца за шею и заорала ему в ухо.

Мы отвоевали сначала четверть, потом треть, потом опять половину корпуса, и Рихард оскалил белы зубы, когда я с торжеством оглянулась на него через плечо.

Но долго любоваться на отставшего дракона я не стала, сосредоточившись на цели – на оливковой ветке в руке помощника герольда. До него было ещё около полумили, и я собиралась выиграть, даже если королю Рихарду вздумается превратиться не в ласточку, а в дракона – хотя это против правил.

Тут он опять меня обогнал, захлёбываясь хохотом, и я готова была впиться зубами ему в ляжку, если бы смогла дотянуться.

Вороной жеребец короля драконов мазнул моего коня хвостом по морде, Рихард насмешливо помахал мне рукой, я чуть не крикнула вслед ему про хвостатую тварь, но тут что-то произошло.

Конь короля вдруг мотнул головой, оглушительно заржал, упёрся в землю всеми четырьмя копытами, а потом резко рванул в сторону, одновременно вскидывая круп и взбрыкивая задними ногами.

Мой конь пролетел мимо стрелой, но я успела заметить, как «ласточка» Рихард выпорхнул из седла и рухнул на землю, покатившись клубком и ломая сухостой.

Заветная оливковая ветка была совсем близко, стоило лишь поднажать, но я повернула коня быстрее, чем смогла объяснить свой поступок в мыслях.

За несколько секунд мой конь проскакал больше пятидесяти шагов, и я увидела, как беснуется чёрный жеребец с пустым седлом. Взбрыкивая на каждом скачке, он мчался к скалам, а король медленно приподнимается, уперевшись локтем в землю – лохматый, тяжёлый даже на вид…

Подхлестнув своего коня, я направила его в сторону короля. Где-то вдали нахлёстывали лошадей остальные участники, и они приближались, но мне уже не было до них дела.

– Вы целы?! – крикнула я, когда между мной и Рихардом оставалось шагов десять.

Он поднялся на колени – весь в пыли и сухой траве, и кивнул, показывая, что с ним всё в порядке.

– Верну лошадь! – я погнала коня вслед за чёрным жеребцом, который, словно обезумев, летел к обрыву, не замечая опасности.

Если бы королевский конь скакал по прямой, мы бы его точно не догнали, но бедное животное, видимо, чего-то испугалось, потому что металось то вправо, то влево, мотая головой. Его ржание не смог заглушить даже шум моря, и сколько бы я ни кричала, конь короля не обращал на меня внимания.

– Такой же дурак, как твой хозяин! – в сердцах заорала я.

Мы догнали безумца почти на самом обрыве, и я схватила королевского коня под уздцы, резко пригнув его морду. Но вместо того, чтобы успокоиться, он взбесился ещё сильнее и замотал головой, чуть не вывернув мне руку. Я почти повисла в седле, пытаясь удержать его, и тут мой собственный конь заржал и встал на дыбы.

Каким чудом я не полетела вниз головой, и как меня не разорвало надвое – для меня навсегда осталось загадкой. Что скрывать – я струсила больше, чем когда пиратская фелука пошла тараном на наш корабль. Потому что это было почти то же самое – невозможность сладить с самой природой, когда в одно мгновение ощущаешь себя слабым ничтожным человечишкой в огромном и сильном мире. Песчинкой на могучей груди земли… или моря…

Чёрная тень с рёвом бросилась прямо под копыта моего коня, и сначала мне показалось, что это какой-то зверь напал на нас, в довершенье ко всем бедам.

Но руки, вцепившиеся в удила, были человеческими. Только совершенно нечеловеческим было усилие, которым эти руки заставили моего коня опустить передние копыта.

Время будто перестало бежать, а мир потерял все звуки. Я перестала слышать море, топот копыт и ржание, и видела только, как побелели суставы на мужских руках, удерживающих моего беснующегося жеребца. Сама я продолжала держать под уздцы королевского коня, и даже успела ударить его по морде, когда он попытался укусить моего коня за шею.

Этот удар привёл в чувство не только животное, но и меня.

Мир обрёл цвет и звук, а мы вчетвером закрутились на месте.

Совсем близко был край скалы, под которым свирепо гудело море. Каких-то шагов пять в сторону – и полетят в бездну два бестолковых животных и два невезучих человека…

Я так живо представила себе эту картину, что едва не вскрикнула, но крик замер на губах, когда лошади понемногу успокоились, затихли, перестали крутить головами и замерли, тяжело дыша.

Из-за лошадиной холки выглянула лохматая голова короля драконов, и он произнёс тихо и медленно:

– Слезай и отведи Винголета в сторону.

– Кого? – не сразу поняла я, потому что в моём сознании до сих пор была картина, как мы всем отрядом валимся с обрыва в жадное и бездонное море.

– Моего коня, – повторил Рихард уже злым шёпотом. – Только не делай резких движений.

– А! – сообразила я, наконец, и сползла с седла, продолжая держать вороного жеребца.

– Узду на руку