Долговязый Джон Сильвер: Правдивая и захватывающая повесть о моём вольном житье-бытье как джентльмена удачи и врага человечества - Бьёрн Ларссон

— Судя по тому, что я услышал, — улыбнулся Снельгрейв, — вам вряд ли стоит заседать в парламенте. Я бы предложил вам Министерство морского флота.

— Может быть. Хотя нет, слишком поздно, да я и доволен своей судьбой. Сначала я вытащил несколько пустых билетов, но потом дело пошло лучше. Кроме Трелони и Ливси, разумеется. Но скажите мне, каким образом они и им подобные смогли раздобыть капитал, чтобы заняться работорговлей?

— Разве вы не слышали? — удивился Снельгрейв.

— Нет, — ответил я, — а что я должен был слышать?

— Трелони плавал в Вест-Индию, где нашёл зарытые Флинтом сокровища пиратов, — состояние, равного которому нет. Говорят, оно больше доставленного Дрейком на своей «Золотой Лани», хотя это трудно представить. Дрейк привёз шестьсот тысяч фунтов, — больше, чем весь годовой доход в казне Великобритании.

— Тысяча чертей! — присвистнул я. — Не может быть! Сокровища Флинта? Больше, чем добыча Дрейка, того самого, которого возвели в рыцарское звание?

— Да, так и было. Многие месяцы только об этом и говорили. Должен вам сказать, Трелони и другим повезло, что они вообще остались живыми после такого путешествия. Несколько моряков из старой команды Флинта услышали о предстоящем походе и сумели наняться на судно Трелони. Бывший квартирмейстер Флинта, по имени Джон Сильвер, втёрся в доверие к Трелони, и тот полагался на Сильвера больше, чем на своего капитана.

— Ничего странного! — вставил я. — Если принять во внимание, как обычно ведут себя капитаны на судне, извините меня.

— Похоже, этот Сильвер — удивительный человек, — продолжал Снельгрейв, — он может любого — и самого хорошего и самого дурного, — заставить плясать под свою дудку. Трелони пришлось дорого заплатить за свою доверчивость и скупость. Многие из тех, кто отправился в плавание, больше никогда не увидели Англию, причём это были в общем-то честные, ни в чём не повинные парни.

— Печальная история, — сказал я. — Если я правильно понял, зная Трелони, он наверняка считает, что это богатство ему легко далось. Это в его стиле.

— К сожалению, вы правы. Угрызениями совести он не страдает. Но чтобы Ливси стал торговать рабами, — ведь он всё-таки доктор!

— Меня это не удивляет. Разве лекарь лучше других людей только потому, что ему время от времени удаётся спасти чью-то жизнь, причём всё равно чью. Без лекарей работорговля просто пришла бы в упадок.

— Похоже, вы очень озабочены этим вопросом.

— Я тоже ходил в море. Вы же знаете бывалых матросов. Они не особенно жалуют докторов, называя их, опять извините меня, капитанским флюгером.

— Я знаю, — сказал Снельгрейв серьёзно. — Именно поэтому мои лекари спят на баке. Я не хочу, чтобы считали, будто я окружаю себя доносчиками.

— Но скажите мне, этот Сильвер, что с ним стало?

Я пристально смотрел в глаза Снельгрейву, и он не отвёл взгляда и не покосился на место моей отрубленной ноги.

— О нём ходят самые фантастические слухи, якобы он живёт кум королю на каком-то острове в Вест-Индии со своей негритянкой и попугаем по кличке Капитан Флинт. Говорят, он возвращался на остров Флинта вместе с молодым адвокатом Джимом Хокинсом, который был юнгой в первом походе, и забрал остатки сокровищ. А человек, которого я сам встречал, спившийся моряк по имени Ганн, утверждал, что Сильвер пребывает в Ирландии, где живёт с женщиной, которую знал ещё в юности и никогда не забывал. Третьи заявляют, что Сильвер поменял имя, точно так же, как когда-то Эйвери, обзавёлся деревянной ногой с ботинком и живёт под чужим именем среди нас. Четвёртые… но хватит уж. Думаю, я мог бы продолжать всю ночь.

— Достаточно, — сказал я и засмеялся, чтобы скрыть своё волнение.

— Об этом даже было в газетах.

— В газетах?

— Да, — продолжал Снельгрейв. — Джон Сильвер да и Флинт стали символом пиратства. Их имена у всех на устах, как будто других пиратов никогда и не было. Капитан Джонсон перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что настоящие-то пираты как раз те, кого он не успел описать.

— Да, — сказал я и опять рассмеялся, но в этот раз от души, — точно перевернулся бы, насколько я его знаю. Ну а вы сами? Что вы думаете об этом Джоне Сильвере?

Снельгрейв обвёл взглядом комнату.

— Если я вообще что-то о нём думаю, — сказал он, — то предпочитаю считать, что он сошёл со сцены, удалившись в места, подобные этому.

Я мог бы дать голову на отсечение, что Снельгрейв ни на что не намекает. Если у него и были какие-то предчувствия, значит, он так хорошо скрывал их, что это ускользнуло от моего зоркого взгляда.

— Однако кто знает, — думал Снельгрейв вслух, — возможно, мы все ошибаемся. Этот Сильвер, похоже, живёт не по тем законам, которым подчиняемся мы, обычные смертные. То, что ему удалось сохранить себе жизнь, да в придачу часть сокровищ Флинта — прекрасное тому подтверждение.

— И по каким же законам он живёт? — спросил я.

— Сказочным, — сказал Снельгрейв. — То, что о нём рассказывают, порою так фантастично, что поверить невозможно.

Услышав это, я вновь был вынужден рассмеяться. Снельгрейв явно поднял мне настроение.

— Может быть, вам лучше было бы спросить тех бедняг, чьи дороги пересекались с его дорогой, был ли он сказочной фигурой?

— Может быть. Уж мне-то следовало бы знать о нём, я ведь встречался с настоящими пиратами и знаю, на какие жестокости они способны. Но странно то, что Сильвера, скажем так, не существует. У Джонсона в книге нет о нём ни слова. И в списках Адмиралтейства его нет. Я сам пытался в этом разобраться.

— Разобраться в чём?

— В данном вопросе. Пытался решить загадку Джона Сильвера.

Поистине мне было нелегко сохранять маску на лице и самообладание. По какому праву этот человек интересуется мной, разбирается в данном вопросе, как он выразился, чёрт побери, будто я всего лишь какой-нибудь грота-рей?

— С какой целью? — спросил я. — Чтобы его повесили?

— Ничуть не бывало! — запротестовал Снельгрейв. — Подобное не в моём духе. Наоборот. Я просто восхищаюсь этим парнем. Я хотел бы знать, что он за личность на самом деле.

— Тогда я, во всяком случае, солидарен с вами, — вырвалось у меня.

— Вы тоже? — спросил Снельгрейв.

Вот сейчас, сейчас это произойдёт, подумал я, но ничего не случилось.

— Да, — сказал я, — судя по вашим словами, он был странный тип. Помимо всего, я всегда питал слабость к занятным историям. Этому меня научили на баке.

— Ну, тогда у меня есть для вас кое-что интересное.

Он ушёл, а я так и не раскусил его, но, возможно, и он не сумел распознать, что я за птица. Я правил нашей беседой, осторожно лавируя между опасными рифами — темами, касающимися Джона Сильвера. Но одно я чётко прояснил: стоит мне ступить на бристольскую землю, я тут же окажусь на виселице. Не из-за Трелони. Насколько я понял, он всё-таки сдержал слово и не стал в моё отсутствие привлекать меня к суду за убийство и бунт. Но история о том, как сокровища Флинта были найдены и попали не в те руки, широко распространилась. И сам факт, что я остался на свободе, наверняка разбогател и, возможно, счастлив, естественно, костью стоит в глотке праведников. Но, хоть петля и маячила над моей головой, у меня не было оснований отчаиваться. Я конечно, кость в горле, бельмо на глазу, но я живой. Я существую, это неоспоримо, и даже в нескольких экземплярах, обо мне не забыли, что бы об этом ни говорили мои собратья.