Последний император Китая. Пу И - Виктор Усов

После возражения обвинения Трибунал также снимает этот вопрос как несущественный.

Последний вопрос Блэкни свидетелю: Является ли что-либо из того, что вы здесь показали, результатом угроз по вашему адресу или каких-либо обещаний вам?

Ответ : Мне ничем не угрожали и ничего не обещали. Я говорю правду.

Вопрос американского адвоката капитана Клеймана: Когда вы впервые появились в Трибунале, сопровождали ли вас два советских охранника?

Кинан : Господин председатель, уже признано всеми, не исключая и этого способного защитника, что свидетель был в плену у советского правительства, прибыл сюда для дачи показаний на суде и сопровождается советской охраной. Я возражаю против дальнейших вопросов по этому поводу. Это только трата времени, не приносящая пользы суду.

Капитан Клейман : Но его ответ мог бы быть существенным для выяснения того, не дает ли он свои показания по принуждению.

Председатель : Вы начинаете повторяться. Нам уже известно все, что касается его заключения. Возражение поддерживается.

Однако Клейман не успокаивается и следует следующий вопрос : Просили ли вы у державшего вас в плену советского правительства или у международной секции Обвинения этого Трибунала, чтобы вам разрешили дать показания перед Трибуналом?

Ответ : Обвинение пригласило меня быть свидетелем на этом процессе.

Вопрос : Сообщили вам, что может быть, если вы откажетесь давать показания перед этим Трибуналом?

Ответ : Это смешно. Конечно, я пришел сюда давать показания по своей собственной воле.

Ироническая реплика председателя : Все это совершенно бесполезно. Я решаюсь заметить, что теперь положение изменилось много к худшему для обвиняемых, чем тогда, когда допрашивал майор Блэкни… [265]

На этом закончились показания Пу И за свидетельским пультом.

Итак, бывший император не только подтвердил все показания, данные на предварительном следствии, но и многократно повторял (к месту и не к месту), что, находясь в СССР, никакому давлению подвергнут не был и показания дает искренне. Он на сто процентов оправдал те надежды советского командования, какие на него возлагались.

Какую же оценку в приговоре дал международный военный трибунал в Токио доказательствам, добытым судебным следствием, в том числе и у Пу И, по поводу так называемого маньчжурского вопроса?

Раздел приговора «Маньчжурия – «жизненная линия» Японии» начинается следующим утверждением:

«Установлено, что в течение всего периода, охватываемого доказательствами, представленными Трибуналу, намерение вести войну против СССР было одним из основных элементов военной политики Японии.

Военная партия Японии была полна решимости оккупировать дальневосточные территории СССР, так же как и другие части Азиатского континента. Хотя Маньчжурия привлекала своими естественными богатствами, возможностью экспансии и колонизации, ее захват был так же желателен, как обеспечение плацдарма в планировавшейся войне против СССР».

В другом разделе приговора – «Маньчжурия как плацдарм против СССР» – эта мысль формулируется короче и еще категоричнее:

«Захват Маньчжурии в 1931 году обеспечил базы для нападения на СССР на широком фронте с целью захвата всего советского Дальнего Востока» [266].

Когда Пу И закончил свои показания и готовился к вылету обратно в СССР неожиданно возращение было задержано почти на шесть дней по вине американской стороны, которая, как удалось выяснить, все эти дни собирала справки – нет ли у трибунала возражений к возвращению Пу И в Советский Союз.

Наконец, 6 сентября 1946 г. Пу И был возвращен обратно в Хабаровск, а токийский процесс продолжался еще более двух лет.

Очевидцы рассказывали, что когда советский самолет с Пу И приземлился на нашей военной базе, император спустился по трапу, убедился, что он на территории СССР, опустился на колени и расцеловал русскую землю.

Японские военные преступники, в том числе и благодаря бывшему императору, были по заслугам наказаны. Семеро из них приговорены к повешению, в том числе и бывший министр сухопутных сил Японии, начальник штаба Квантунской армии генерал Итакаги, которому Пу И дал когда-то согласие стать правителем Маньчжоу-Го.

«Чтобы избежать наказания, я применил все тот же старый, испытанный метод, – писал Пу и своей книге «Первая половина моей жизни». – Поскольку мою судьбу решал Советский Союз, следовало снискать его расположение. И я под предлогом помощи послевоенному экономическому строительству передал Советскому Союзу мои драгоценности и украшения» [267].

«С чувством глубокой и величайшей искренности я позволяю себе просить Правительство СССР принять от меня драгоценности с тем, чтобы использовать их в послевоенном фонде восстановления и развития народного хозяйства СССР» [268], – писал Пу И в письме на имя Правительства СССР… Им был передан советским властям рассыпной жемчуг, золотые и серебряные изделия необычайной красоты, браслеты, кулоны, колье, кольца, заколки из императорских кладовых Запретного города – все тончайшей ювелирной работы, украшенные гранатами, рубинами, сапфирами и бриллиантами, часы, столовые приборы.

Итак, советской стороне были передана часть драгоценностей, привезенных с собой Пу И, они находились в его добротном кожаном черном саквояже с двойным дном. Для оценки передаваемых драгоценностей нашли и пригласили высококвалифицированных ювелиров. По воспоминаниям тех же очевидцев были переданы к примеру такие предметы, как зеркальное круглое золотое блюдо, императорский жезл в виде кортика, ножны которого были усыпаны драгоценными камнями, часы «Жучок» 958 пробы с крыльями и головкой, на которых находилось 174 бриллианта и 2 рубина, часы были инкрустированы мелкими гранатами и эмалевыми вставками, головная женская шпилька 1000 пробы в виде паука с одной большой жемчужиной, ониксовой головкой, агатовыми крыльями, глазами-жемчужинами и гранатовой шейкой, отделанной девятью жемчужинами, золотое кольцо 750 пробы с одной жемчужиной весом 1,7 карата. Их суммарная стоимость была определена без учета антикварной ценности изделий «по закупочным ценам Ювелирторга» в полмиллиона рублей.

Очевидцы вспоминали, что все переданные драгоценности на специальном самолете в сопровождении двух истребителей были отправлены в Москву. Позже от И.Сталина на имя Пу И было получено письмо с благодарностью за переданные Советскому Союзу драгоценности, подписанное министром иностранных дел Вячеславом Молотовым. Одновременно с письмом в качестве подарка были присланы сочинения К.Маркса.