Военная фортуна - Патрик О'Брайан

Кроме всего прочего, никто из офицеров не составлял завещаний и не писал домой писем, могущих стать последними перед боевой тревогой, тогда как многие, включая Джека и его кузена решили заняться этим, как только появится свободное время. Потом наступал черед боцманской работы: вязание кранцев, укрепление цепями реев, и труда канонира, заполнявшего больше картузов и поднимавшего наверх больше ядер, мелкой и крупной картечи, не говоря уж об увлажнении и посыпании песком палуб, натягивании сеток от обломков, и занавесок из влажного войлока на пути к пороховому погребу, размещении лагунов с водой для команды, чтобы пить между залпами. Тем временем хирурги беспокоились, чтобы все инструменты были полностью осмотрены, а во многих случаях — заточены. И прежде, чем огонь на камбузе потушат, оставался незначительный вопрос офицерского обеда.

Джек уже истекал слюнками, но когда Броук предложил последний обход пушек, пошел рядом, вместе с канониром и первым лейтенантом, позволив себе только молча выругаться.

Как и ожидалось, даже самый взыскательный глаз не мог сыскать какого-нибудь непорядка, но он обрадовался, когда, достигнув бака, Броук спросил, есть ли у него какие-нибудь предложения.

— Ну раз уж ты спросил, — ответил Дже, — то я был бы рад наряду с кремневыми замками видеть фитили. Замки могут дать осечку — искры рассеиваются — фитиль, привязанный поперек, способен спасти выстрел. Полагаю, ты не можешь позволить себе потратить зря ни единого выстрела с этим джентльменом поперек пути, — кивнув в сторону недалекого «Чезапика» теперь уже под брам-лиселями. — Кроме того, это — проверенный метод, а мне нравятся проверенные пути наряду с новыми.

Канонир кашлянул одобрительно, а мистер Уатт, уловивший суть, сказал:

— Действительно. Отцы, что зачали нас.

Броук подумал и сказал:

— Да. Спасибо, кузен. Мы не можем позволить потерять ни единого выстрела. Мистер Уатт, пусть так и будет, но, Боже мой, я позабыл. Что там с форпиком?

— Прибран настолько, насколько мы смогли, сэр. Это, конечно не такая ангельская обитель, как каюта штурмана, но, по крайней мере, там пахнет так же сладко как… как свежескошенное сено.

— Я должен поухаживать за леди, — сказал капитан Броук, глядя на «Чезапик», а затем на солнце. — Пригласите доктора Мэтьюрина. Доктор Мэтьюрин, как любезно с вашей стороны прийти: миссис Вильерс чувствует себя достаточно хорошо, чтобы я мог навестить её, как полагаете? Хотел бы проявить уважение и объяснить, что мы вынуждены переместить ее в форпик, поскольку очень скоро можем вступить в бой.

— Сегодня ей значительно лучше, сэр, — сказал Стивен, — и, уверен, что она обрадуется краткому визиту.

— Очень хорошо. Тогда, будьте, пожалуйста, добры, сообщите, что через пятнадцать минут я имею честь навестить ее.

С пушками было покончено: офицеры ушли на обед в кают-компанию, и Броук постучал в дверь каюты.

— Добрый день, мадам, — сказал он — Меня зовут Броук, я командую этим кораблем, и пришел узнать о вашем самочувствии и сообщить, что, к сожалению, мы должны просить вас сменить покои. Вскоре может быть некоторый шум — конечно, я имею в виду сражение. Но прошу вас не встревожиться. В форпике вы будете в безопасности, да и шума будет намного меньше. Сожалею, что там будет темно и несколько тесно, но, полагаю, вам не придется остаться там надолго.

— О, — убежденно сказала Диана, — ничуть не боюсь, сэр, уверяю вас. Мне только очень жаль быть бременем — бесполезным бременем. Если вы подадите мне руку, я немедленно уйду и не буду мешаться.

У нее хватило времени, чтобы подготовиться, и когда она встала — одетая в дорожное платье, то выглядела более, чем элегантно. Броук провел ее через ряды застывших от восхищения моряков, которые после одного быстрого, изумленного взгляда, уставились прямо перед собой в открытые пушечные порты. Путь лежал сначала вперед, а потом все ниже и ниже в форпик, глубоко под ватерлинию. Это оказалось маленькое треугольное помещение со спертым воздухом и сильно надушенное, а тусклый свет фонаря показал, что на гамаке многочисленная орда крыс уже присоединилась к тараканам.

— Боюсь, тут хуже, чем я думал, — сказал Броук. — Я пришлю несколько матросов, чтобы разобраться с крысами.

— Нет-нет, — вскричала Диана, — не беспокойтесь за меня. Я могу справиться с крысами. Капитан Броук, — сказала она, беря его ладони в свои, — позвольте просто пожелать вам победы. Уверена, вы победите. Я целиком полагаюсь на флот.

— Вы очень, очень любезны, — с чувством сказал Броук. — Теперь у меня будет еще больший повод сделать все, что в моих силах.

— Джек, — сказал он, возвращаясь в каюту, где капитан Обри уже глубоко вгрызся в морской пирог, — ты никогда не говорил мне, что миссис Вильерс так красива.

— Что и говорить, женщина привлекательная, — ответил Джек. — Прости, что не дождался тебя, Филип, голоден как целая стая чертовых акул.

— Привлекательная? Намного больше, чем просто привлекательная — возможно, самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, хотя и она была так бледна. Какая грация! А прежде всего, какая сила духа! Никаких вопросов, никаких жалоб — прошла прямо в грязный форпик, полный крыс, и только пожелала нам победы. Сказала, что полностью полагается на флот. Клянусь жизнью, прекрасная женщина. Я не удивляюсь нетерпению твоего друга. За такую женщину мужчина рад сражаться. Я буду горд называть ее кузиной.

— Точно, — сказал Джек, думая о миссис Броук, — у Дианы душа чистокровной леди и походка тоже.

Броук некоторое время молчал, тыкая вилкой в морской пирог и покрытые фиолетовым джемом поджаренные на сале остатки вчерашнего пудинга.

— Я собираюсь переодеться прямо сейчас, — сказал он. — Боюсь, моя форма тебе не подойдет, но есть офицеры примерно твоей комплекции, я обращусь к кают-компании.

— Спасибо, Филип, — сказал Джек, — а если бы ты нашел мне приличную тяжелую саблю, стало бы еще лучше. Или еще что-нибудь весомое и острое. Что до остального, то пара обычных абордажных пистолетов подойдет.

— Но твоя рука, Джек? Только что хотел просить тебя взять под команду пушки на квартердеке. Их мичман уплыл на том неудачном призе — как я жалею об этом!

— Я с удовольствием помогу там или где угодно, — сказал Джек, — но если дойдет до абордажной схватки или отражения попытки абордажа, я, разумеется, должен принять участие. Я заставлю Мэтьюрина крепко привязать руку. Моя левая хороша как всегда, на самом деле даже лучше, и я вполне могу о себе позаботиться.

Броук кивнул. Взгляд его был серьезен и сосредоточен, по большей части мысленно он уже далеко: вся та невообразимая ответственность командира, ответственность, сокрушительную тяжесть которой Джек знал так хорошо и чье отсутствие сейчас отчетливо почувствовал, но Броук справился с различными мелкими неотложными проблемами прежде, чем закончился обед. Среди прочего, послал помощника трюмного старшины и матроса по фамилии Рейкс, некогда профессионального крысолова, в форпик. Затем стюард принес охапку одежды из кают-компании и они переоделись. Броук помог Джеку с его неуклюжей рукой.