Всеобщая история - Александр Маныкин

Искусно апеллируя к недовольству тех социальных сил, которые бурная индустриализация выбивала из привычного ритма жизни, а часто просто лишала элементарных источников к существованию, анархисты призывали к немедленному прямому действию, включая индивидуальный террор, против государственных структур и лиц, олицетворявших эти структуры. Именно сторонники анархистов организовали в 70-е – 90-е годы XIX века целую серию террористических актов, прокатившихся по Европе и Америке. Один из крупнейших идеологов анархизма Бакунин не менее резко, чем Маркс, критиковал капитализм, но существенно расходился с последним в вопросе о методах изменения реальности и того, к чему должны стремиться противники буржуазного общества.

Пожалуй, ключевым моментом, где взгляды анархистов и марксистов радикально расходились, было их отношение к государству. Анархисты стремились к полному уничтожению государства, считая, что оно в любом контексте является орудием угнетения. Естественно, анархисты не верили в возможность решения вопросов, связанных с регулированием трудовых отношений, с помощью законодательных мер. По их мнению, легалистская деятельность рабочих партий лишь консолидировала существующий строй, в то время как реальная задача рабочего движения состоит в том, чтобы всемерно расшатывать устои государства, приближая его крах. В качестве инструментов для расшатывания государственных структур анархисты предлагали различные способы, в том числе всеобщую стачку, не исключался и террор.

Действия анархистов вносили немалую напряженность в жизнь общества, и там, где власти не хотели принимать участия в конструктивном решении всей совокупности вопросов, связанных с трудовыми отношениями, идеи анархистов находили живой отклик у наиболее обездоленной части общества. Чисто репрессивные способы борьбы с набиравшим размах рабочим движением лишь укрепляли в нем позиции радикальных элементов. Несколько позднее президент США В. Вильсон сказал ставшую ныне хрестоматийной фразу: «Семена революции в репрессиях. Лекарство против нее не должно быть негативным. Оно должно быть конструктивным». Эта мысль зародилась в конце XIX века и постепенно, с большими трудностями, начала проникать в умы правящей элиты ведущих стран Запада (но не России). Осознание этой истины как раз и происходило прежде всего в процессе решения рабочего вопроса, постепенного превращения этой проблемы в важнейшую составляющую политики любого индустриально развитого общества.

Таким образом, трудовые отношения из вопроса, находящегося вне сферы компетенции правительства, эволюционировали в сторону превращения в некий индикатор, фиксировавший степень адаптации того или иного государства к условиям перехода к «индустриальному обществу». К концу XIX века эта сложная трансформация еще не завершилась, но именно она стала предметом развития «рабочего вопроса». Выработка нового подхода происходила в ходе жесткого столкновения позиций двух основных социальных сил нарождавшегося «индустриального общества» – буржуазии и рабочего класса. Это поначалу бескомпромиссное противостояние, грозившее взорвать общество, побуждало государство брать на себя роль арбитра в данных конфликтах. Однако правила, по которым этот арбитр будет судить и разбирать возникающие споры, еще предстояло выработать.

Международные отношения в последней трети XIX в

Восточный вопрос и проблемы колониальной экспансии

Пока европейская политическая элита осмысливала новые реалии, возникшие после франко-прусской войны, объединения Германии и образования в центре Европы мощной и агрессивной империи, явно претендующей на лидерство в делах всего континента, вновь обострилась обстановка на Балканах. Поводом для этого стало восстание населения Герцеговины против османского ига. Это событие явилось отражением роста национально-освободительного движения на Балканах, стремления народов этого региона создать собственные независимые государства. Перед ведущими европейскими державами остро встал вопрос: как реагировать на эту тенденцию?

События в Герцеговине на начальной стадии конфликта могли развиваться по нескольким сценариям. На эту территорию давно нацеливалась Австро-Венгрия, стремившаяся за счет ее присоединения укрепить свои позиции на Балканах. Возможно было создание там независимого государства или предоставление Герцеговине автономии в составе Османской империи. Наконец, не исключался и ее раздел между Австро-Венгрией, Сербией и Черногорией. Англия, обеспокоенная развитием событий на Балканах, всячески пыталась уговорить султана Абдул-Хамида II на проведение реформ, чтобы таким образом снять остроту кризиса. В 1876 г. была принята Конституция. Однако просуществовала она недолго. Правящие верхи империи по-прежнему предпочитали делать ставку на репрессии в отношениях с населением балканских провинций. В результате, помимо Герцеговины, восстание вспыхнуло и в Болгарии.

После поражения в Крымской войне Россия вынуждена была заметно снизить свою внешнеполитическую активность. С другой стороны, ее руководство не могла не тревожить экспансия Австро-Венгрии и Англии на Балканах и в Восточном Средиземноморье. После долгих колебаний Россия сочла необходимым вмешаться в разгоравшийся конфликт на Балканах. В апреле 1877 г. началась русско-турецкая война. В ряде крупных сражений турецкая армия была разбита, и русские войска в январе 1878 г. подошли вплотную к Стамбулу. Теоретически они могли спокойно взять столицу Османской империи, но было очевидно, что в этом случае вероятность столкновения с Англией была очень велика. В таких условиях русское правительство решило пойти на подписание мира, что и было сделано 3 марта 1878 г. в местечке Сан-Стефано под Стамбулом.

Условия его были крайне выгодны для России. Сербия и Румыния получали полную независимость. Румыния возвращала России часть Бессарабии, которая отошла к ней после Крымской войны. Создавалось новое государство – Болгария. В Азии Россия получила Карс, Батуми, Ардаган с прилегающими регионами. Однако Сан-Стефанский мир вызвал резкое недовольство в Англии и Австро-Венгрии. В этой ситуации решающее значение приобретала позиция Германской империи, что свидетельствовало об усилении ее влияния на мировую политику. Германию вполне устраивала роль арбитра в конфликте великих держав.

По ее предложению в июне 1878 г. в Берлине открылся международный конгресс для обсуждения ситуации. В ходе сложных переговоров было выработано следующее решение: 1) подтверждалась независимость Болгарии, правда, в несколько урезанном виде – Восточная Румелия оставалась на правах автономии в составе Османской империи; 2) Босния и Герцеговина оккупировались войсками Австро-Венгрии; 3) к Греции присоединялась Фессалия, а Сербия становилась королевством; 4) Россия сохраняла все территории, присоединенные к ней по Сан-Стефанскому миру; 5) Румыния в качестве компенсации за потерю Бессарабии получала Добруджу; 6) наконец, не участвовавшая в войне Англия присовокупила к своей колониальной империи важный в стратегическом отношении остров Кипр.

Берлинский конгресс стал важной вехой в развитии системы международных отношений. Переговорным путем удалось снять кризис в русско-английских отношениях, грозивший перерасти в военное столкновение. Идея европейского единства, или «Концерта Европы», получила новый импульс. В Берлине был заполнен тот вакуум, который остался от Венского конгресса, когда восточный вопрос был обойден молчанием. На Балканах шел интенсивный процесс создания национальных государств, и им предстояло выработать основы взаимоотношений между собой, а также вписаться в европейское сообщество. В решении этого болезненного и весьма важного для стабильности Европы вопроса все большее влияние приобретала Германия, которая стала уделять Балканам и Ближнему Востоку пристальное внимание. Поскольку становилось очевидным, что Османская империя пребывает в состоянии глубокой агонии, вопрос о том, в чью сферу влияния попадут ее провинции, приобретал все большую остроту.

После Берлинского конгресса европейские дела на какое-то время оказались в тени, ибо в 70-е – 90-е годы все великие державы были заняты вопросами колониальной экспансии. В связи с открытием в 1869 г. Суэцкого канала, резко изменившего направление торговых потоков, контроль над Египтом приобретал исключительное значение. В 1876 г. над финансами этой страны был установлен англо-французский контроль. Превращение Египта в полуколониальную страну вызывало сопротивление его населения. В 1882 г. в Александрии вспыхнуло восстание, которое англичане использовали как предлог для введения своих войск на территорию Египта. Превратив эту страну в свой плацдарм в Северной Африке и на Ближнем Востоке, Англия стала расширять зону своего влияния. В 80-е годы в английском истеблишменте большую популярность получила идея создания сплошной цепи английских владений – от южной оконечности Африки до берегов Средиземного моря. В плане реализации этой стратегической установки важное значение приобретало установление контроля над крупнейшей водной артерией Африки – Нилом. Именно поэтому в 1884 г. английские войска вторглись в Судан. Однако здесь они совершенно неожиданно для себя столкнулись с ожесточенным сопротивлением и, несмотря на огромное преимущество, надолго увязли в Судане.