Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Спицын Евгений Юрьевич

Тем временем в феврале 1947 г. на Парижской мирной конференции страны-победительницы подписали мирные договоры с пятью бывшими сателлитами Германии, что позволило Италии, Венгрии, Румынии, Болгарии и Финляндии вернуть себе все права суверенных государств и стать полноправными членами ООН. Однако нерешённый германский вопрос по-прежнему остался источником особой напряжённости в от ношениях ведущих мировых держав, делегации которых уже через месяц съехались на новую сессию СМИД.

На четвёртой сессии СМИД, состоявшейся в Москве в марте-апреле 1947 г., советская делегация призвала западных «партнёров» отказаться от любых сепаратных действий в отношении Германии, аннулировать их соглашение о создании Бизонии, установить общий контроль над Рурской областью и немедленно учредить общегерманские административные институты, разработать временную Конституцию и в соответствии с ней провести во всех оккупационных зонах свободные демократические выборы, по результатам которых сформировать Временный общегерманский кабинет. Однако в ответ на эти предложения англо-американские «партнёры» вновь подняли вопрос о восточногерманской границе и поддержали передачу французской стороне вожделенного Саара.

Вместе с тем на той же сессии СМИД чисто формально было узаконено февральское решение СКС «О ликвидации Прусского государства», бывшего главным «источником германского милитаризма и агрессии», принято решение о создании в рамках СМИД Информационно-консультативного совета для обсуждения всех аспектов будущего соглашения с Германией и наметилась обоюдная возможность компромисса относительно Рура, Тюрингии и Саксонии. Казалось бы, возникла база для конструктивного диалога по германской проблеме, но неожиданно в самом конце марта 1947 г. британский министр иностранных дел Э. Бевин выдвинул ультимативное требование принять «Дополнительные принципы в отношении Германии». Суть этого документа, отменявшего все репарации в виде поставок готовой продукции, прежде всего обогащённого урана с комбината «Висмут», конечно, была неприемлема для Москвы, в результате чего возникший было компромисс окончился очередным провалом.

Кроме того, как считают ряд историков (Н.В. Величко[437]), именно на этой сессии СМИД Франция, до того часто бравшая сторону Москвы, окончательно переметнулась в англосаксонский лагерь. В свою очередь американские дипломаты, поставив перед собой задачу полностью вовлечь Париж в реализацию собственного плана по созданию западногерманского государства, играя на особой «ностальгии» парижской политической элиты по Саару, готовы были поддержать её в этом вопросе, лишь бы Париж присоединился к Бизонии. Таким образом, четвёртая сессия СМИД завершилась очередным провалом, а уже летом 1947 г. президент Г. Трумэн по подсказке нового госсекретаря генерала Дж. Маршалла не только включил западные зоны в «план Маршалла», но и предоставил им режим наибольшего благоприятствования.

На пятой сессии СМИД, которая прошла в Лондоне конце ноября — середине декабря 1947 г., вновь была предпринята робкая попытка решить германский вопрос. И.В. Сталин и В.М. Молотов до последнего пытались убедить «союзников», что единая и нейтральная Германия вкупе с Австрией могут и должны стать «лживым щитом» между двумя зонами влияния двух великих держав на территории континентальной Европы, оградить её от новой мировой войны. Однако эта вполне здравая идея никак не отвечала интересам Вашингтона, которому нужен был реальный противовес Москве, и таким противовесом в Европе могла стать только возрождённая Западная Германия, с её мощными природными ресурсами, восстановленной военной промышленностью и воссозданным рейхсвером (бундесвером). Поэтому уже в декабре 1947 г. Государственный департамент США устами своего госсекретаря Дж. Маршалла объявил о прекращении всех репарационных поставок в СССР с территории Бизонии и уступкой Саара уломал новый французский кабинет Робера Шумана, который одновременно стал очередным министром иностранных дел, включить свою зону оккупации в состав Бизонии, которая с августа 1948 г. превратилась в Тризонию, что по факту означало полное отделение западных оккупационных зон от восточной советской зоны. А ещё раньше, в конце марта 1948 г., по сути, прекратил свою работу и Союзный контрольный совет по Германии, из состава которого демонстративно вышел советский представитель главком Советской группы оккупационных войск маршал В.Д. Соколовский.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Именно поэтому шестая Парижская сессия СМИД, созванная вновь для обсуждения германского вопроса в мае-июне 1949 г., оказалась не только последней, но и чисто формальной, ибо всего за несколько часов до её открытия вступил в юридическую силу Основной закон западногерманского государства, получившего название Федеративная республика Германии (ФРГ).

9. Советский лагерь в Европе в 1947–1949 гг

а) Создание Коминформа (1947)

Как считают многие российские и зарубежные историки (В.О. Печатнов, М.Ф. Полынов, Т.В. Волокитина, Н.И. Егорова, А.Г. Ерёмин, А.Д. Богатуров, В.В. Аверков, А.Д. Бьяджо[438]), подписание мирных договоров и официальное дипломатическое признание западными державами Польши, Венгрии, Румынии и Болгарии, а затем принятие и первые шаги по реализации «плана Маршалла» в ряде европейских стран, прежде всего на территории Бизонии, дали полное и «законное» основание советскому политическому руководству отказаться от своей прежней «политики сдерживания» в отношении братских коммунистических партий в освобождённых странах Центральной и Юго-Восточной Европы, и уже к осени 1947 г. в Варшаве, Будапеште, Бухаресте и Софии де-факто вся полнота государственной власти при активной поддержке военных и гражданских «московских эмиссаров» была сосредоточена в руках национальных коммунистических партий и их ближайших политических союзников. Хотя целый ряд их оппонентов (Л.Я. Гибианский, Р. Джеффри[439]), утверждают, что изменение политики Москвы было связано не столько с принятием «плана Маршалла» или «доктрины Трумэна», сколько с горячим желанием кремлёвских вождей более жёстко контролировать деятельность всех европейских компартий, особенно в зоне своего прямого влияния.

Понятно, что в этой ситуации необходимо было срочно создавать на месте прежнего Коминтерна какой-то новый рабочий орган для координации деятельности всех коммунистических и рабочих партий прежде всего ведущих европейских держав. Как известно, III Интернационал (Коминтерн), созданный В.И. Лениным в марте 1919 г., был распущен И.В. Сталиным в мае 1943 г. по «настоятельной просьбе» лидеров союзных держав, которые, умело воспользовавшись ситуацией, поставили одним из важных и необходимых условий открытия Второго фронта в Европе ликвидацию этого «зловещего штаба подготовки мировой пролетарской революции», давно ставшего «костью в горле» для всей мировой буржуазии, особенно закулисных воротил финансового капитала. Ряд нынешних историков (М.М. Мухамеджанов, К. Макдермотт, Дж. Агню[440]) утверждают, что, распуская «архаичный» Коминтерн, И.В. Сталин дал прямой сигнал своим западным партнёрам, что он, дескать, «окончательно порывает с идеей мировой пролетарской революции и готов проводить (традиционную политику разделения сфер влияния», столь привычную и характерную для всех ведущих мировых держав. Более того, ряд современных авторов (Ф.И. Фирсов, А.Ю. Ватлин[441]) говорят о том, что саму идею роспуска Коминтерна советский лидер обсуждал с главой его исполкома Г. Димитровым чуть ли не в апреле 1941 г., уже тогда считая этот «штаб мировой пролетарской революции» настоящей обузой для реализации известных геополитических проектов, рождённых ещё в имперский период в знаменитых проектах славянофилов, кадетов и других партийно-политических структур. Однако думается, что подобная очень примитивная трактовка мотивации этого решения довольно далека от истины и носит явно однобокий характер. Более того, насколько эта информация носит исторически достоверный характер, установить пока не удалось.