Город, который забыл как дышать - Кеннет Харви

Старушка покачнулась, потом выпрямилась и бросилась к тому месту, где уронила свой альбом. Страницы шелестели на ветру. Она схватила его и трепетно прижала к груди.

Вертолет завис в метре над травой. Люди в кабине отчаянно закричали.

– Вы уж сами как-нибудь! – Мисс Лэрейси помахала им рукой. – Нечего мне там с вами делать!

Чейз положил ключи рядом с цветочным горшком на столике в прихожей, расстегнул ремень, повесил его на деревянный крючок и пару секунд постоял, наслаждаясь уютом родного дома. Ему нравилось возвращаться сюда и захлопывать дверь перед носом у целого света. Тихо. Кажется, будто тут никого нет. Сержант нагнулся и развязал шнурки. Движения давались ему с трудом, каждое надо было сначала обдумать. Он зевнул и сунул голову в дверь гостиной. Никого. В углу темнел экран выключенного телевизора. Чейз глубоко вздохнул и снова почувствовал запах пепла. Вышел в темную прихожую, где горел только ночничок над батареей. Носки ступали по мягкому ковру, в воздухе пахло духами и лекарствами, а значит, Терезой. Сержант заглянул в свой кабинет, слышно было, как тихонько жужжит кулер. По экрану бежали разноцветные пятна: включился скринсейвер. Чейз вспомнил, что жесткий диск забит фотографиями с мест преступлений. Перед глазами встали лица жертв. Они не отворачивались от Чейза, как раньше, а смотрели прямо на него.

Сержант вошел в кабинет и сел за стол. Курсор скользнул вправо, экран ожил. Чейз нашел папку «Ножевые» и посмотрел на тех, кого зарезали ножом. Картинки запечатлели смерть во всей ее неприглядности, выставили каждую деталь на обозрение публики. Тут были и старые фото, еще тех времен, когда фотографы на месте преступления были в новинку, и совсем недавние. От черной крови и белой кожи прогресс шагнул к ярким цветным пятнам.

Чейз удалил всю папку. «В папке 143 объекта. Вы уверены, что хотите удалить все?» Да. Он открыл следующее окно. «Огнестрельные». Стереть каждую жертву. «Тяжкие телесные», «Удушение», «Суицид», «Утопление»… Стереть всех из памяти и очистить корзину. Чейз вспомнил маленькую девочку в горящем доме. Вспомнил трупы на рыбозаводе. Никакие фотографии с этим не сравнятся.

Сержант встал и выключил компьютер, не закрыв ни одной программы. Прошел в спальню и посмотрел на кровать. Тереза спокойно спала, укутавшись в одеяло. Что ей снится? Может, и ничего, если наглоталась таблеток. А может, какой-нибудь кошмар из тех, которые она потом даже собственному мужу не пересказывает. Тереза… Он, как мог, старался утешить и успокоить ее. Все эти усилия ничего для нее не значили. Любовь сошла на нет. Тереза больна, и эта болезнь исключила Чейза из ее мира. Она жила во тьме, с которой сержант сражался на работе и которую, как инфекцию, приносил с собой в дом. Работа. Просто игрушки со смертью. Смерть стала его работодателем.

Чейз прошел сквозь тихую комнату и встал у постели со стороны Терезы. На столике лежал пузырек со снотворным. Сержант поднял его и направился в ванную. Увидел краем глаза свое отражение и вздрогнул. Повернулся к зеркалу. Надо побриться. А то прямо старик какой-то. И форму неплохо бы постирать. Вся грязная, в пятнах. Раньше никогда себе такого не позволял.

«Я исполнил свой долг, – подумал сержант. – Я исполнил свой долг. Не победил и не проиграл. Просто старался сохранить равновесие между добром и злом на вверенном мне клочке земли. Сумел ли? Не знаю. Но долг исполнил».

Он открыл пузырек со снотворным и вытряхнул таблетки в унитаз. Белые кружочки не хотели тонуть. Чейз надеялся, что они хотя бы растворятся, но пилюли оказались упорнее его. Тогда он просто спустил воду.

Сержант вымыл руки и несколько раз плеснул себе в лицо. Снял с крючка на задней стене полотенце и вытер лоб. Чейз ждал, что на материи останутся черные пятна, и опять ошибся. Махровая ткань сияла белизной.

Он вернулся в спальню. Раздеваться не стал, а просто лег на кровать поверх одеяла, обнял Терезу, свернувшуюся уютным теплым комочком, и прижался губами к нежной кожице в ложбинке между плечом и шеей. Тереза даже не пошевелилась, только дышала во сне глубоко и ровно.

В эту минуту, самую удивительную минуту его жизни, он прижимался к жене крепче, обнимал нежнее, боготворил ее больше, чем за все годы, проведенные вместе. Потому что у них не осталось ничего впереди, и эта пустота наполняла его душу пронзительной всепоглощающей любовью.

Тари улыбалась, но глаз пока не открывала. Ее личико белело в темноте.

– Тари! – прошептала Ким, она склонилась над постелью и погладила челку на лбу дочери. – Солнышко! Это мама. Тари!

Джозеф сжал ручку девочки и заметил, что ее улыбка стала светлее. Он с надеждой оглянулся на жену и вдруг увидел что-то очень странное за окном палаты. Ким тоже туда посмотрела. За стеклом стояла глухая черная стена.

В комнату вбежала медсестра.

– Надо быстро ее вывезти. Нас ждет больничный вертолет.

Несколько минут назад та же самая женщина потребовала, чтобы сначала уехали Ким и Тари, а Джозефа заберут потом. Ким отказалась покидать мужа. Им объяснили, что в районе объявили массовую эвакуацию: боялись дальнейшего распространения эпидемии.

– Прямо сейчас? – спросила Ким.

– У вас еще пара минут, – сердито сказала медсестра и вылетела из палаты. Джозеф встал у окна.

– Джозеф!

Он оглянулся, лицо его было совершенно белым. Со своего места Ким тоже видела окно. Черная стена ночи вдруг заблестела: на гладкой поверхности показалась луна.

– Что это? – Ким подбежала к мужу.

– Не знаю.

Она прижалась лицом к стеклу. Тусклое отражение палаты не заслоняло того, что происходило на улице. С востока, занимая полнеба, надвигалась огромная волна. Через мгновение она поглотила дорогу, Ким ахнула и невольно шагнула назад. Ей показалось, что там, за стеклом – аквариум, который постепенно заполняется водой. Окно задрожало от оглушительного рева.

Спотыкаясь, Ким бросилась к Тари, чтобы защитить дитя. «Нет, нет», – бормотала она, прижимаясь к щеке дочери. Ким поцеловала Тари и попыталась поднять ее на руки, но дыхательной трубки хватило только на полметра. Ким так и застыла, согнувшись.

– Она проходит, – сказал Джозеф. Стекло задребезжало громче. – По-моему, она проходит мимо нас.

– Мама! – раздался над ухом Ким тонкий детский голосок.

– Тари! – Ким повернулась и увидела, что девочка открыла глаза.

– Привет, мамуль!

– Тари, заинька! – Ким положила дочь на постель.

– Пап!

– Здесь папа, здесь. Вон он, у окна.

Тари посмотрела на Джозефа, тот стоял, опустив голову и прижав ладони к стеклу, словно пытался остановить надвигающуюся стену тьмы.

Френча била дрожь. Ему хотелось выпрыгнуть из вертолета следом за мисс Лэрейси, схватить упрямую старушку и увезти ее силой, но он только крепче вцепился в края люка. Рядом с ним, плечом к плечу стояли Томми и Райна. Одна нога командора болталась в воздухе. Опереться, чтобы втянуть себя в кабину, было не на что. Френч отчаянно расталкивал руками людей, стараясь нащупать ремень люльки. Нашел. Командор протащил его через голову и закрепил на поясе. Если сейчас прыгнуть, ремень поднимет в воздух, как только Френч схватит мисс Лэрейси.

Голос в наушнике произнес:

– Нет времени, сэр.

Командор глянул на пилота, тот обернулся, покачал головой и жестом показал, что дело плохо.

– Не успеем подняться, сэр.

Френч посмотрел на пассажиров. Все взгляды были прикованы к мисс Лэрейси. Всем хотелось, чтобы старушка либо забралась в салон, либо уж как-нибудь там погибла. Но только без них.

– Летим! – крикнул какой-то молодой человек. Упитанная дамочка попыталась схватить пилота за плечо, но тот увернулся.

За лобовым стеклом вертолета стояла черная стена. Совсем близко, метрах в тридцати. Две женщины завизжали, молодой человек отпихнул дамочку и попробовал сам дотянуться до пилота.

Френч выругался и сжал зубы, яростно сражаясь с самим собой. Ему хотелось крикнуть: «Снижайся! Снижайся скорей!», но он не мог этого сделать. Тогда погибнут все остальные. Вода поглотит вертолет в мгновение ока.

Прожектор метался по двору. Внизу лицом к океану стояла мисс Лэрейси, она по-прежнему крепко сжимала свой драгоценный фотоальбом. Старушка запрокинула голову, будто наслаждалась теплым летним дождичком.

Порт-де-Гибль то ли смыло, то ли заслонило волной, которая уже входила в бухту и через несколько секунд должна была накрыть утес.

– Жду приказаний, сэр, – голос пилота звенел в наушнике.

Черная стена была уже в двадцати метрах от них. Командор перевел взгляд на землю, покрепче уцепился за внутреннюю обшивку и приготовился прыгать.

– Сэр! Жду приказаний!

– Поднимайтесь! – крикнул наконец Френч. О как он хотел скомандовать «Ниже!». Каждая клеточка в его теле напряглась. Ниже, ниже, ниже… Нет, нельзя.

Зрачки пассажиров сузились от страха. Все смотрели на мисс Лэрейси. Вертолет поднимался. Пять метров. Семь…