Раскол - Ариф Караев

Вагиф сочувственно покивал головой, и они расстались. Комендант-философ вернулся к себе в подсобку, а Вагиф пошел в свой домик. Дождь прекратился. Дышалось очень легко, несмотря на усталость и бешеный темп, в котором он жил все последнее время, спать ему не хотелось. Наоборот, он чувствовал непонятный прилив сил и неиссякаемую энергию.

Неожиданно сзади послышались чьи-то легкие шаги. Вагиф намеренно не оглядывался, он знал, кто его нагоняет. Когда они дошли до домика, он поднялся на веранду и включил свет в коридоре. После чего, вытащив ключи, открыл двери двух соседних комнат. Пройдя в одну из них, он уселся на табурет и, вытащив сигареты, закурил.

По коридору прошелестели легкие шаги, потом он отчетливо услышал щелчок закрываемого замка и шорох застилаемой постели. Минуты три стояла мертвая тишина, а потом в соседней комнате раздался неожиданный грохот, а через мгновение крик Ксении. Вагиф, мгновенно среагировав, вбежал в коридор, и ударом плеча выбив дверь, влетел в комнату. На кровати, держась за спинку руками, лежала Ксения. Другой конец кровати находился на полу, поскольку вторая спинка валялась в некотором отдалении от нее.

— Что случилось? — воскликнул Вагиф.

— Ничего, если не считать, что и эта кровать почему-то сломалась. Ты случайно не знаешь, с чем связана такая удивительная закономерность?

— Откуда мне знать?

— А я уж невольно подумала, не твоих ли это рук дело?

— Ну знаешь, у тебя просто буйная фантазия. Мне что, делать больше нечего?

— А ты считаешь, что я не заслуживаю внимания, пусть даже в такой Несколько необычной форме?

— Я считаю, что ты заслуживаешь величайшего внимания, но в более приемлемых формах.

Ответ Вагифа несколько успокоил Ксению. Перетащив постель в комнату Вагифу и разложив ее на кровати, предварительно попросив Вагифа сесть на нее и даже несколько раз сидя попрыгать, Ксения успокоилась и, натянув куртку, — все остальное она успела надеть еще в своей комнате, — вышла на веранду, где курил Вагиф.

— Что, не спится? — тихо спросил Вагиф, потушив окурок о край деревянного барьера, огораживающего веранду.

— А ты как думал? После этих падений сто раз подумаешь, прежде чем лечь спать.

— Ксения, я вот что хочу тебя спросить. Конечно, может быть, это не мое дело, но мне все время кажется, что ты играешь какую-то роль, которая, откровенно говоря, не особенно тебе подходит. Например, ты разговариваешь со мной нарочито грубовато, хотя я слышал, как ты говоришь со своей мамой. Совсем другой тембр и совсем другие слова. Кроме того, я не могу представить, что ты мыслишь так же, как те молодые люди, которые только о шмотках да видиках говорят. Хотя я могу ошибаться и, возможно, мне вовсе не стоило затрагивать эту тему. Короче, еще раз извини, но иногда в твоем поведении ощущается некоторая неестественность. И мне просто хочется тебе сказать, что не нужно все время быть в нервном напряжении, ожидая неожиданных подвохов. Успокойся и не трать энергию на самоутверждение и защиту, в данном случае это не нужно.

— А откуда ты знаешь, что мне нужно? — вдруг тихо и зло произнесла Ксения. — Может, мне как раз не нужен этот интеллигентский кисель? А может, я сама сломала и ножку дивана, и спинку кровати, чтобы подтолкнуть тебя к тому, что мне нужно? Откуда ты знаешь? Почему ты не представил себе иную картину: я видела тебя несколько раз в деле, знаю, что у тебя есть «пушка» и ты хорошо с ней управляешься, да и деньги у таких, как ты, должны водиться. Вот я и решила при удобном случае прыгнуть к тебе в постель, благо, я молода и красива, и прибрать все, что ты имеешь, а заодно и тебя самого к рукам, а? Почему картинка должна быть иной, разве то, что я нарисовала, неправдоподобно? По-моему, более чем правдоподобно. Или, может, я тебе не нравлюсь? Так ты еще не видел меня без штанов и этого дурацкого свитера. Скажи, что я права, и я сама все это скину. Ну!..

— Значит, так, Ксения, — неожиданно тихим и спокойным голосом сказал Вагиф, — извини меня за то, что я начал этот глупый разговор. Очевидно, старею, потянуло на сентиментальность, что, по-видимому, и является частью того интеллигентского киселя, о котором ты говорила. Больше подобные темы я затрагивать не буду. Но и ты до нашего приезда в Москву будешь вести себя подобающим образом. А если нет…

— То что? Что ты сделаешь, если я не буду вести себя так, как ты хочешь?

— Сниму ремень и всыплю тебе так, что пару дней ты, точно, сидеть не сможешь.

— Ты не посмеешь это сделать!

— Еще как сделаю, а если будешь сомневаться, начну прямо сейчас.

Ксения неожиданно побледнела и, вскочив, убежала в комнату, сильно хлопнув дверью. Вагиф выкурил еще сигарету, и ему стало как-то не по себе. В самом деле, что это он окрысился на девушку? Ну, хочет она говорить так, пусть говорит, в конце концов, какое ему дело? Но в том-то и штука, что он знал — это именно его дело. Эта девушка, несмотря ни на что, все больше и больше ему нравилась.

Бросив окурок, он попытался как-то устроиться на двух стульях и уснул. Проснулся он от какого-то грохота и, открыв глаза, понял, что лежит на полу рядом с перевернутым стулом. Тяжело поднявшись на колени, он вдруг услышал рядом чей-то смех. В дверях стояла Ксения и от души смеялась. Вволю насмеявшись, она вежливым, мягким голосом предложила Вагифу лечь на кровать, мотивируя это тем, что кровать для нее одной слишком большая и, в конце концов, она принадлежит ему.

Поскольку это было сказано очень вежливо и культурно, Вагиф не мог отказать даме и через минуту, скинув куртку, уже лежал на левой половине кровати. От Ксении приятно пахло шоколадом и грушами, — после ужина они пили чай с шоколадными конфетами с начинкой из грушевого повидла, — и, уже засыпая, Вагиф все думал о том, что завтра обязательно извинится перед ней и честно признается, что она ему очень нравится.

Всю ночь он видел один и тот же странный сон. Будто он приносит домой большую сумку, полную разных сладостей. Его встречает у порога Ксения, долго перебирает конфеты и с сожалением спрашивает, почему он не принес те конфеты, которые они ели в ту незабываемую ночь, когда попеременно падали на пол, то он, то она.

Утром он проснулся очень рано. Открыв глаза, Вагиф долго не мог понять, где он и, главное, с кем. Рядом, прижавшись к его правому боку, мирно спала Ксения. Было нестерпимо жарко. Коснувшись шеи, он понял, в чем причина — вчера он заснул, не раздеваясь — в свитере и джинсах, хорошо хоть туфли успел скинуть. По выглядывающему из-под волос девушки свитеру можно было догадаться, что и она спала, не раздеваясь.

Правая рука Вагифа, на которой покоилась ее голова, затекла, но он все никак не мог решить, высвободить ее или еще немного подождать. Наконец, слегка повернувшись, Вагиф медленно стал вытаскивать руку. В этот момент Ксения неожиданно открыла глаза и очень отчетливо спросила:

— Почему так жарко?

— Мы не разделись, — тихо ответил Вагиф, сразу же почувствовав двусмысленность ответа.

— И всю ночь спали в одежде? — продолжала вопрошать девушка, прищурив глаза.

— Выходит, так, — слегка покраснев, ответил Вагиф.

— Очень глупо выходит. Никто не поверит, в том числе и мы, когда по-настоящему проснемся, — подвела итог Ксения и, привстав, легко сняла с себя свитер и легкую светло-розовую маечку. Потом снова легла, натянула на себя одеяло и после непродолжительных манипуляций под ним, выпростав из-под одеяла руку с джинсами, бросила их на пол.

— Ну а ты что, может, еще пойдешь куртку наденешь?

Вагиф медленно разделся и прилег рядом. Через минуту, когда Ксения, снова прижавшись к его правому боку и положив голову на его не успевшую отдохнуть руку, мирно задремала, он посмотрел на часы. Стрелки показывали всего седьмой час. У них еще было часа два.

Вторично в то утро они проснулись в восемь, хотя покинули постель примерно около девяти. Ксения, как и предполагал Вагиф, оказалась нежной и одновременно пылкой любовницей, однако он сразу понял, что у этой девушки, что в общем было несколько неожиданно, до него практически никого не было. Можно было предположить, что прежде у нее была лишь какая-то короткая связь, которая не произвела на нее в свое время особого впечатления.

Вагиф не мог объяснить, как он это понял, просто все ее поведение само наталкивало на эту мысль. Думать же, что она так искусно играла, как-то не хотелось, да это и противоречило самой сути этой девушки, которая, если разобраться, явно была бесхитростным, доверчивым человеком, не склонным к какой-либо игре.

Одевшись и убрав постель, они покинули домик и направились в сторону душевой кабинки, стоявшей прямо напротив их домика. Вагиф еще в первый свой приезд сюда никак не мог понять, почему душевые построены отдельно от домиков. Но тем не менее это было так, и они, пройдя несколько шагов, оказались в небольшой квадратной кабинке, разделенной на две части — раздевалку и душевую.