Красные гиганты. История советского баскетбола - Марк Брет Кано

финалу именно с американцами. Югославы всегда умели настраиваться на нас, а матчи против американцев давались нам гораздо легче. Югославы присутствовали на той игре. Они кричали, топали ногами – дескать, Советы не пустили их в финал. Вот так мы отомстили им за финал ЧМ-78. Тогда в решающий момент Далипагич с грубым нарушением выхватил мяч у Сальникова» [62].

Однако перед финалом случилась неожиданная неудача: лучший бомбардир команды и одно из открытий турнира – Хомичус – пропустил матч… из-за насекомого: «За двое суток до решающего матча мы играли в гольф, я бегал босиком и меня что-то укусило. Думаю, простой комар или какое-то насекомое. Может, ничего бы и не произошло, если бы не вечерняя тренировка, на которой я натер место укуса, но не обратил на это особого внимания. В итоге просыпаюсь утром, а нога пульсирует и опухоль почти до колена <…>. В общем, вышел я на разминку перед финалом и понял, что не то что бегать – ходить толком не могу. Впрочем, если бы надо было – я бы сыграл через боль, о чем сказал и тренерам, но финал, к счастью, сложился удачно и без моего появления. А уже после матча я и выйти самостоятельно из зала не мог. Анатолий Мышкин подсадил меня на спину и вынес на себе» [174]. Несмотря на непредвиденную травму, советские баскетболисты чувствовали себя подготовленными.

Ткаченко: «Гомельский говорил нам, что сильная команда два раза подряд одному и тому же сопернику не проигрывает. Еще до чемпионата готовились к тому, что сборная США будет нашим единственным серьезным противником. Ее лидеры – Глен Риверс, Антуан Карр, Марк Уэст – через несколько лет стали звездами НБА. В предварительном раунде мы им уступили и горели желанием взять реванш» [173].

Как и на предыдущих Кубках мира, США представили далеко не лучшую университетскую команду. Их сильными сторонами были привычная агрессивная защита и уровень внешних игроков: очень атлетичные, хорошо бросающие и обладающие выдающимся индивидуальным мастерством. С другой стороны, хотя у них были солидные внутренние игроки, им не хватало доминирующих и устрашающих игроков, кого-то, кто был бы заметен на фоне советского роста и размаха. Лучшими игроками команды были разыгрывающий Джим Томас, центровой Антуан Карр и легкий форвард Митчелл Уиггинс, но лидерство принадлежало выдающемуся «стрелку» Глену Риверсу. Их тренировал Боб Велтлих, ученик Бобби Найта, который в том же году покинул пост тренера клуба «Оле Мисс» и перешел в Техасский университет. Предположение, что матч с США окажется проще, чем с Югославией, оказалось ошибочным. Для американцев это была третья игра «на вылет» за три дня подряд, как это часто бывает с игроками, которые практически не играли вместе, но по ходу турнира они становились все лучше.

Одной из причин успеха советских игроков была их способность развивать очень быструю игру, удерживая Ткаченко на площадке, что они и реализовали на практике в решающем матче. Матч начался с примерно равной игры обеих сторон, Риверс и Томас составляли конкуренцию Валтерсу и Мышкину. Ткаченко сеял ужас (5 блок-шотов) и обыгрывал Карра, а советские игроки расположились в зоне, которую американцам было трудно контролировать.

Контратаки Ерёмина и успех Лопатова принесли первые преимущества более чем в десять очков, но выход на площадку Пинона и Сунвольда, а также увеличение интенсивности защиты позволили американцам постепенно отыграться, пока в перерыве они не перевернули ход игры (47:49).

После перерыва США продолжили лидировать благодаря эффектным контратакам Риверса и дальним броскам Сунвольда, хотя преимущество все еще было незначительным. Американцы пошли в атаку на отскок, Гомельский пробовал одновременно ввести в игру Белостенного и Ткаченко, но тогда темп и атака страдали. На пике игры, когда ситуация становилась все более тревожной, на площадку впервые вышел Дерюгин, который забил несколько важных мячей и с помощью Ерёмина восстановил преимущество на табло: «В том финале я сыграл несколько минут, семь или восемь, вышел на поле, когда команда проигрывала. Я набрал семь очков[88], мы повели в счете, и Гомельский написал, что я очень помог команде» [163].

Затем наступил момент славы лучшего игрока матча Анатолия Мышкина, который принял матч на себя: «Во второй половине я почувствовал в себе новые силы. Когда после игры я понял, что набрал 32 очка[89], я не мог в это поверить» [62].

Ткаченко: «Ведущую роль в той игре сыграл Анатолий Мышкин. Гомельский, конечно, был настолько эмоционально вовлечен в игру, что казалось, он сейчас сам выскочит на площадку. И эта энергия мотивировала команду» [173].

Бросок Мышкина за полторы минуты до конца игры обеспечил СССР, казалось бы, окончательное преимущество – семь очков. Отчаянное давление американцев и нервы советских игроков привели к нескольким подряд советским ошибкам. За 25 секунд до конца матча Томас совершил «2+1» и тем самым сократил отставание американцев до одного очка, после чего последовала еще одна ошибка советской команды.

СССР, начавший было праздновать победу на скамейке запасных, в миг оказался на краю пропасти, когда у США осталось последнее владение за девять секунд до конца. Мяч попал в руки к Санвольду, который не заметил под кольцом ожидающего мяч Митчелла и сделал передачу через всю площадку Риверсу, чей бросок, несколько форсированный, не был удачным. Ткаченко взял отскок, и СССР стал чемпионом мира: «Последние секунды помню очень хорошо. Секунд за десять до конца при счете 95:94 в нашу пользу судья назначил спорный мяч в центре площадки. Американцы организовали атаку и вывели на бросок своего главного забивалу – Глена Риверса. Но тот промазал, мяч ударился о дужку кольца, нас спасли буквально сантиметры… Я оказался первым на подборе, прижал мяч к себе, и тут же прозвучала сирена» [173].

Лучшим доказательством важности той победы служат кадры, на которых обычно спокойный и уравновешенный Ткаченко носится по всей площадке, прыгая в объятия своих товарищей по команде, или без труда подкидывает некоторых из них. Гомельский целовал всех встречных, прежде чем его подхватили игроки в центре площадки.

Ткаченко: «Это был самый радостный момент в моей карьере. <…> После неожиданного проигрыша домашней Олимпиады нам казалось, что худшее уже произошло, и ничего страшнее быть не может. Поэтому были абсолютно раскрепощенными» [173].

Мышкин: «На следующий день одна из колумбийских газет опубликовала на первой полосе огромный снимок: рядом со мной в центральном круге в точно такой же позе лежит Йовайша. Когда я спросил его, как он там оказался, Сергеюс ответил, что прилег рядом, поскольку понял: нас должны сфотографировать» [62].

По трудно объяснимым причинам