От лжекапитализма к тоталитаризму! - Михаил Антонов

Допустим, это правда, что люди в Северной Корее плохо питаются. Но зато в стране нет бездомных, беспризорных, безработных… Люди видят перспективу роста могущества страны, её авторитета в мире. А если люди нашли себя, живут настоящими заботами о процветании своей страны, а не картинами химерического будущего, им либерализация и связанные с ней беды не грозят. Это когда общество живёт химерами, то оно настолько ослабевает, что малейшая бацилла либерализма может его погубить. Твёрдый же орешек — никому не по зубам.

Почему учение чучхе — это единственная реальная альтернатива западному либерализму? Потому что КНДР играет с Западом на его же поле.

Принято считать, что Запад живёт настоящим, как свинья, погрузившаяся рылом в кормушку, а если и возникает мысль о чём-то более высоком, то она приобретает химерические формы. Но если бы дело обстояло именно так, то остальной мир «скинулся» бы, собрал бы, кто сколько сможет, и подкормил бы Запад, чтобы он так от кормушки и не отрывался. В действительности Запад, особенно Западная Европа, прежде всего британцы, французы и немцы, — это общества расистов, которые только себя считают людьми, а на остальное человечество смотрят как на «недочеловеков». Эти расисты крайне агрессивны, и мир ещё узнает, какая угроза для него от них исходит. Об этом подробнее пойдёт речь, когда в рамках этого исследования дело дойдёт до нынешнего состояния стран Западной Европы. Но уже сейчас ясно, идеи чучхе — единственное, что действенно противостоит в мире этому современному расизму.

СССР противопоставил Западу высокий смысл жизни, но опираясь на химерическую идею коммунизма. А народ Северной Кореи тоже живёт настоящим, но, не увлекаясь никакими химерами, строит свою страну, уверенный в том, что она с каждым днём становится сильнее и краше.

И Запад это чувствует. Как пишет Н.Мишин, западноевропейские и американские политологи «понимают Корею как самостоятельный антимир, как соперничающий образ и способ мироустройства. Запад не может простить Корее её чучхейской духовности, незнакомой в так называемых цивилизованных странах».

Патриотизм — нравственная категория, а в современном обездушенном и донельзя рационализированном мире, где царят частная собственность, рынок и дух торгашества, нравственность не в почёте. Но духовно мёртвый человек не может быть патриотом.

Идеи чучхе — факел, освещающий путь народам к истинной свободе, где духовные качества ценятся больше всего, а нравственность составляет стержень национального характера.

Опыт КНДР — это опыт создания новой цивилизации, альтернативной западной, он уникален и будет востребован политиками многих стран в III тысячелетии.

Именно поэтому Трудовая партия Кореи, не особенно это афишируя, заявляет свою претензию на руководящую роль в мировом коммунистическом и социалистическом движении. На протяжении полувека после Октябрьской революции в России это лидерство бесспорно принадлежало РСДРП(б) — РКП(б) — ВКП(б) — КПСС. Затем руководящую роль СССР попытался оспорить Китай. Но сейчас, кажется, ему уже не до социализма-коммунизма, и роль лидера прогрессивных сил мира просто некому играть. И вот ТПК подняла это знамя, остававшееся несколько лет без знаменосца. В 1992 году руководители 70 коммунистических и рабочих партий мира, приехавшие на торжества по случаю 80-летия Ким Ир Сена, подписали Пхеньянскую декларацию, по сути, признав ведущую роль ТПК в мировом коммунистическом и социалистическом движении.

Как и всякий первопроходец, северокорейцы часто доводят отдельные стороны своей идеи до абсурда. Возможно, они перегнули палку в обобществлении всех сторон экономической жизни, слишком забежали вперёд в ликвидации рыночных, товарно-денежных отношений, в милитаризации всего и вся. Но эти перегибы История исправит.

Поэтому отрицательные стороны опыта Северной Кореи не следует преувеличивать. Если «Северная Корея на краю пропасти», то что же делается в «демократической» России, население которой убывает по миллиону человек в год?

К счастью, «демократия» настолько себя дискредитировала в глазах большинства населения планеты, что никакие трудности жизни в корпоративных государствах не идут в сравнение с последствиями установления «демократического» строя.

Отчасти в этом убеждает и опыт Южной Кореи, к рассмотрению которого мы и перейдём.

«Южнокорейское чудо»

Южная Корея в последние годы поражала мир своими достижениями, прежде всего в экономике (ежегодный рост по 9 — 10 процентов). Начальный этап этого феномена из российских исследователей, пожалуй, наиболее детально проанализировал Е.Б.Хруцкий в своей книге «Южнокорейский парадокс» (М., 1993).

После освобождения от японского ига положение в Южной Корее было не лучше, а скорее даже хуже, чем в Северной. При японцах промышленность развивалась преимущественно на севере Кореи (там и больше полезных ископаемых), а юг был отсталой сельскохозяйственной окраиной. Поэтому население РК (наполовину бездомное) много лет испытывало громадные лишения, терпело голод, безработицу, нищету, и существовало в основном на помощь США, рассматривавших эту страну как форпост в будущей войне с коммунистическим Китаем и потому вынужденных подкармливать марионеточный южнокорейский режим. Позднее помощь продовольствием стала оказывать Южной Корее и ООН. Наверное, тогда даже мысль о том, что РК сможет стать наиболее динамично развивающейся страной в мире, показалась бы дурной фантастикой.

И вдруг — такой невероятный взлёт:

— самые высокие в мире темпы социально-экономического развития;

— успешная конкуренция, обеспечившая проникновение южнокорейских товаров даже на рынки наиболее развитых стран Запада;

— развитие за счёт собственных финансовых ресурсов (в первую очередь — государственных займов), а не за счёт привлечения иностранных инвестиций;

— составление пятилетних планов развития народного хозяйства страны, несмотря на недовольство США, приверженных принципам рыночной экономики; (пожалуй, именно в Южной Корее было достигнуто наиболее гармоничное сочетание планового и рыночного начал);

— опора не на малый и средний бизнес, на что толкали страну США и МВФ, а первоначально на крупный капитал; высокая концентрация капитала и развитие нескольких десятков крупных монополистических фирм — финансово-промышленных групп (чэболов) в небольшом числе отраслей. (Мелкий бизнес тоже развивался, но не столько как самостоятельный, сколько как находящийся в кооперации с крупным.)

— упор на развитие промышленности, а не на сферу услуг;

— строительство первоклассных автомагистралей, самого современного в мире сеульского метро, атомных электростанций и пр.;

— в итоге — создание экономики, остановившейся на пороге перехода страны в постиндустриальную, информационную эру.

И всё это при узости внутреннего рынка и высоком риске военных действий, что требовало отвлечения значительной доли ресурсов на нужды армии.

За этим фантастическим взлётом РК следил весь мир. Появились книги с интригующими названиями: «Очередной гигант Азии» (Amsden A.H. Asia's Next Giant. NY, 1989); «Корея — это следующая Япония?» (Kang. Is Korea the Next Japan? NY., 1989) и т. п. Анализу «южнокорейского чуда» посвящались серьёзные исследования (Jwa Sung-Hee. A new paradigm for Korea's economic development. Basingstoke, 2001; «The Korean Economy at the Crossroads». NY., 2003)) и др. Как же это чудо стало возможным?

Первая причина такого взлёта — в том, что в Южной Корее нашлись патриоты — как это ни странно, в первую очередь в армии. В начале 60-х годов они свергли проамериканского диктатора Ли Сын Манна и установили военную диктатуру генерала Пак Чон Хи. Впрочем, возможно, американцы просто «сдали» своего ставленника, потому что им стало слишком накладно содержать страну с 40 миллионами «едоков». Новая власть поставила своей целью превращение РК в современную индустриальную державу, основывающуюся на новейших промышленных технологиях. Проведение демократических преобразований было отложено ради осуществления экономического рывка.

Основой для этого рывка послужил государственный сектор, созданный ещё после национализации бывших японских компаний.

Власть сразу же дала понять бизнесу, что ему следует думать не только о своих прибылях, но и об интересах государства. Несколько крупных бизнесменов были арестованы, их имущество конфисковано. Вместо старых компаний были созданы новые, в которых значительный пакет акций оказался в руках государства. Государственная монополия была установлена и в кредитно-финансовой сфере.

В аграрном секторе было проведено принудительное дробление крупных землевладений. Помещики были ликвидированы как класс, земля была в рассрочку продана крестьянам. Это не только сняло социальную напряжённость в деревне, но и создало прочную основу для власти, а главное — ликвидировало базу для бушевавшего прежде повстанческого движения.