Бриллианты и булыжники - Борис Николаевич Ширяев

на отсутствие в нем каких-либо литературных потуг, создают в целом в представлении читателей яркую картину внутренней жизни высокой по роду и положению Великокняжеской семьи Константиновичей, давшей России три поколения неутомимых и самоотверженных тружеников не только на военном и государственно-административном поприщах, но и в области великой русской культуры. Напомним вкратце: дед, Великий Князь Константин Николаевич – ближайший сотрудник своего Августейшего брата Императора Александра II по проведению им великих реформ; его сын, Великий Князь Константин Константинович – крупный поэт, широко известный под псевдонимом «К. Р.», автор замечательной, проникнутой глубоким религиозным духом пьесы «Царь Иудейский», блестящий переводчик с иностранных языков (давший, между прочим, принятый даже теперь в СССР лучший перевод «Гамлета»), долголетний председатель Академии Наук, в самый блестящий ее период, создатель русского Музыкального общества (друг Чайковского), главный начальник и преобразователь всей системы военного образования, создатель комитета трезвости, программы введения всеобщей грамотности в России, основатель женского педагогического института… всех видов его культурной деятельности не перечесть даже вкратце. Автор воспоминаний, Великий Князь Гавриил Константинович вместе со своими братьями составлял уже третье поколение семьи Константиновичей и вместе со своим братом Олегом Константиновичем был первым из русских Великих Князей, окончивших гражданское высшее учебное заведение и не только сдавших при нем государственные экзамены, но обучавшихся наравне с прочими студентами.

Книга «В Мраморном дворце», несмотря на свой, казалось бы, пышный заголовок, дает исчерпывающее представление о простоте и даже «демократичности» (в лучшем понимании этого термина) внутренней жизни этого дворца. Перед читателем встает, во-первых, семья неутомимых тружеников, неуклонно направлявших все свои силы на служение России и ее народу. Стремление не только жить для родины, но и умереть за нее господствовало во всем психическом укладе молодых Константиновичей и проявилось с особенной силой в смертном подвиге на поле брани младшего из них – князя Олега. Несмотря на слабое здоровье, при объявлении войны молодые князья немедленно же вступают в строй и, категорически отвергая все достойные их высокого рождения привилегии, несут тяжелую службу наравне с прочими офицерами в качестве всего лишь командиров взводов лейб-гвардии гусарского полка.

Некоторые приведенные автором эпизоды этой службы буквально вызывают слезы у читателя. Вот перед нами эскадрон, завязший в болоте под ураганным огнем немцев. Князь Игорь Константинович затянут топью до самого подбородка. Его удается извлечь, но лошадь погибла и князю дают другую, на которую он тотчас же сажает перед собой также потерявшего коня простого гусара. Дальше чисто боевой подвиг князя Олега, устремившегося со своим разъездом в рукопашный бой с немецкими уланами и смертельно раненого в этой стычке. Приведенный автором Великим Князем Гавриилом Константиновичем дневник его брата, особенно его последние, написанные уже мертвевшей рукой строки, потрясают душу…

Книга «В Мраморном дворце» в целом представляет собой «человеческий документ», свидетельствующий о подлинно высокой человечности, проникнутой глубоким религиозным чувством, о стремлении к жертвенному служению родине – чертах, присущих без исключения всем членам Царственной Семьи.

«Знамя России», Нью-Йорк,

23 декабря 1955 года, № 134. С. 11–13

Ирина Одоевцева

«Оставь надежду навсегда»

Проблема «избрания свободы», проблема перебежчика из мира социализма на простор широкой и разнохарактерной жизни всего несоциалистического человечества стала центральной в литературе русского зарубежья. Разрешению ее отданы крупнейшие из появившихся в печати произведений новых эмигрантских писателей: «Мнимые величины» Н. Нарокова, «Между двух звезд» Л. Ржевского, «Враг народа» С. Юрасова, исключительно сильные по силе и глубине очерки и рассказы Г. Климова и много менее значительных, как беллетристических, так и публицистических, работ. Это вполне понятно и глубоко обосновано. Проблема актуальна не только для русской эмиграции, не только для самой России и ее народа, но именно в ней сокрыт ключ к разрешению нависшего над миром всеобщего и всестороннего кризиса, – угрозы, страшащей всё человечество, Третьей мировой, невиданной по силе средств истребления войны. В какую сторону повернет свой штык русский подсоветский солдат, изберет ли он свободу или будет продолжать строить коммунизм – это решит всё.

Ирина Одоевцева в своем романе «Оставь надежду навсегда» подошла к разрешению этого вопроса, кажется, раньше всех других писателей зарубежья. Библиографическая справка издательства сообщает, что роман написан в промежутке меж сентябрем 1945 года и ноябрем 1946 года, а в 1948 года был уже издан на французском языке, теперь же впервые выходит по-русски. Следовательно мы ни в какой мере не можем заподозрить автора романа в подчинении какому-либо постороннему влиянию, в частности, влиянию самого крупного и значительного произведения на эту тему «Мнимых величин» Н. Нарокова, хотя подозрительный взгляд мог бы отметить сходство в структуре фабулы и некоторые, почти совпадающие сцены. Наоборот, мы должны отдать Ирине Одоевцевой должное, отметить ее исключительную чуткость к вибрациям психики русского человека в целом; она первая из писателей старой эмиграции усвоила черты огромного факта и пока единственная в этой среде попыталась отразить его в литературно-художественном произведении, хотя перед ней, как перед реалистической писательницей стояли большие затруднения. Ведь Ирина Одоевцева покинула подсоветскую Россию в начале 20-х годов. За то время там произошли очень большие, как внутренно-психологические, так и внешне-бытовые изменения, которых сама писательница лично не видела. Следовательно, ей приходилось работать с чужих слов, в большинстве субъективных, порою ошибочных и даже просто лживых, что не могло не отразиться в ее романе.

Действующих лиц в «Оставь надежду навсегда» немного, всего трое. Идейный коммунист из интеллигентов, «лучший русский писатель», как называет его сама Одоевцева, лояльный, равнодушный к политике, высокоодаренный поэт и беллетрист, ни в какой мере не славословящий Сталина, и жена этого писателя, тоже выдающаяся, знаменитая балерина. Остальные лица мелькают лишь в отдельных эпизодах, как подсобные персонажи.

Вот тут, уже во внешнем выражении писательницей главных персонажей романа, она сталкивается с непреодолимыми для нее препятствиями и делает ошибки. Беспартийный, аполитичный писатель, ни в какой мере не славословящий Сталина, не мог стать в 1939 году (точно указанное время действия) общепризнанным «лучшим русским писателем», оцененным самим Сталиным и близким ему. Алексей Толстой не был членом партии, но он выполнял ее заказ и, безусловно, славословил Сталина как в повести «Хлеб», так даже и в «Петре I», не говоря уже о его публицистических статьях, общественных выступлениях и личных отношениях. Подавляющее большинство других писателей подсоветской России – члены партии или во всяком случае «беспартийные большевики», «с энтузиазмом» выполняющие партийный заказ. Иначе быть не может.

Множество явных для бывшего подсоветского человека несуразностей можно отметить в описании быта тюрьмы, в которую попадает этот писатель. Такой тюрьмой могла быть «внутренняя» на самой Лубянке или «особый корпус» Бутырок, т. к. дело происходит в Москве. Друг-чекист доставляет ему туда Библию на английском языке. Ничего подобного быть