Танец с чашами. Исход Благодати - О. Зеленжар

рот. Болт прошил ему горло, но поздно, истошный крик, переходящий в хрип, визгливо пронесся в пыльном воздухе, тела всколыхнулись, грянули выстрелы, и все заволокло удушливой пеленой. Асавин пригнулся, спрятавшись за спинами цитадельцев, чтоб не попасть под шальную сталь. Руки судорожно затрепыхались за спиной, старательно выпутываясь из узлов.

Сквозь дым мелькнула сталь, заскрежетала, высекая искры. Глотки нестройно издавали крики, дерево скрипело под сапогами и босыми ногами, разлеталась тяжелая мебель, поднимая клубы пыли. В этой свалке Асавин различил свою дагу за поясом Хордана. Всего в нескольких футах, только протяни руку, но прямо перед его носом упал, булькая кровью, поверженный Мороком Висельник, отрезав путь к кинжалу.

– В укрытие! – скомандовал черноглазый, и Асавин первым же юркнул за несколько перевернутых кресел.

Трое цитадельцев, спрятавшись за остатками былой роскоши, перезаряжали «аспиды», один стонал, истекая кровью. Через секунду раненый осел на землю, побелев, как полотно. Дым рассеялся, показав поле боя. Четверо Висельников так и не встали со своих лежанок, трое лежали в собственной крови, и еще один скулил, зажимая рану на животе. Остальные, воспользовавшись затишьем, схоронились за тремя перевернутыми столами. Повисла непродолжительная тишина. Никто не хотел покидать укрытие. Узел окончательно распутался, Асавин держал руки за спиной, ожидая подходящей возможности.

– Френсис мертв, – наконец, рявкнул Морок. – У вас больше нет вожака. Отдайте мальчика, и вам сохранят жизнь.

Из-за столов раздался нетрезвый смешок.

– Сдох твой мальчик. Френсис его насмерть забил.

«Опрометчивый ответ», – успел подумать Асавин прежде, чем Морок стрелой метнулся из-за кресла.

Эльбрено не поверил своим глазам: черноглазый одним прыжком пересек без малого пятнадцать футов, превратившись в смазанное серо-синее пятно, и приземлился прямо на один из столов, опрокинув его на вражеских бойцов. Хордан ринулся следом, а за ним и три других цитадельца, вскидывая «аспиды» на бегу.

Обескураженные Висельники затрепыхались под столешницей, пока их подельники вскидывали тесаки. Слишком медленно, уже не остановить юркую сталь. Окровавленная игла выскользнула из плоти, Морок забалансировал на дергающемся дереве, при других обстоятельствах этим можно было бы полюбоваться. Тесаки Висельников яростно взметнулись, метясь в ловкого танцора, но мимо, словно он и правда был всего лишь наваждением.

Освободившаяся рука Асавина устремилась за пояс Хордана, и стальная рыбка нырнула под ребро. Плешивый притормозил, отстав от других цитадельцев. Никто из них не заметил тихого, но драматичного убийства.

Асавин уже уронил на пол тело Хордана, когда один из цитадельцев некстати обернулся… Эльбрено узнал хриплого, что присвоил его эскарсель. Вот он, у него на поясе, а перстень маяком сверкал на темном пальце. Прежде чем хриплый успел развернуться, Асавин ловко обошел его дуло и подрезал шланг. Аякоса, словно кровь из артерии, брызнула в глаза цитадельца. Противник машинально зажмурился, курок щелкнул вхолостую. Дага воткнулась в горло, прямо под подбородком, обдав лицо и волосы Асавина брызгами крови.

Болт просвистел, едва не задев Эльбрено, и вонзился в противоположную стену. Истекающий кровью цитаделец из последних сил пытался перезарядить арбалет, руки его не слушались. Прикрывшись мертвецом, Асавин сорвал эскарсель и начал шарить в поисках ключа. Вот он! Шух! – второй болт вонзился в футе от головы блондина. Тот сорвал перстень со скользкого от аякосы пальца и неожиданно встретился взглядом с Мороком. О, если бы глазами можно было высекать искры. Бледное лицо исказилось от ярости, и Асавин понял – ему конец. Развернувшись на носках, он припустил куда глаза глядят.

Наверное, он совершил ошибку. Стоило сразу же бежать, бросив и перстень, и эскарсель, пока банды сцепились в ожесточенной схватке, а сейчас… Глаза Морока были похожи на два бездонных колодца прямиком в холодную мрачную Гаялту. Они обещали смерть.

Асавин резко повернул в сторону подвала. Животный ужас гнал его туда, где можно спрятаться.

– Дивнииика! – проорал он, подбегая к лестнице. – Открой! Боже!…

Он ударился о дверь, обернулся и увидел Морока. Растрепанные черные волосы занавешивали лицо, разорванная рубаха пестрела красными и зелеными пятнами, обнаженная шпага мокро блестела от крови. Не человек, а настоящий монстр, ничем не лучше Френсиса, и это чудовище танцующей походкой двинулось к блондину.

Впервые за долгое время Асавину захотелось помолиться. Он не верил ни во Всеблагого, ни в других богов, но сейчас он снова почувствовал себя маленьким мальчиком, которому не дано ничего изменить, только бежать и барахтаться в высокой траве, что резала кожу с нещадностью стали.

Дверь за его спиной дернулась.

– Асавин?

Дивника! Она святая! Эльбрено толкнул дверь, отворачиваясь от черноглазой фигуры. Шаги за спиной ускорились, Морок все прекрасно понял.

Отпихнув веридианку, Асавин навалился на дверь, но поздно. Мощный толчок распахнул ее настежь, блондин пошатнулся, едва не упав, Дивника закричала, отпрыгнув в угол, Курт, неизменно сидевший у ложа хозяина, вскинулся от неожиданности. Точно, Курт!

– Стоять! – заорал Асавин.

Морок застыл. Шпага замерла в руке, а глаза, как два обсидиановых кинжала, вонзились в перепачканную кровью фигуру Асавина. Одной рукой блондин прижал к себе мальчика, а второй приставил к его шее дагу.

– Стой, или он сдохнет.

Морок медленно опустил острие шпаги.

– Владыка… Вы живы…

Мальчик замер от ужаса и, казалось, не дышал, Асавин не сводил глаз с замершего Морока и судорожно соображал, что делать дальше. Ну же, Сводник, думай. Он сделал маленький шажок назад и уперся ногой в тюфяк, на котором лежал бессознательный Тьег. Морок, словно завороженный, двинулся за ним следом. Его глаза сосредоточено следили за кинжалом в руках Асавина.

– Брось шпагу, – приказал блондин. – Подальше от себя.

Немного помедлив, черноглазый отшвырнул вороненую сталь.

– Дивника, запри дверь.

Обойдя брюнета, веридианка скрипнула засовом.

– Чего ты хочешь? – спросил Морок.

Асавин медленно обошел тюк с Тьегом, отступая в угол с мешками и гнилыми корнеплодами. Эти черные глаза не сулили ничего хорошего, даже без шпаги. Стоило раз и навсегда обезвредить это чудище.

– Жить, – выдавил из себя Асавин, замерев в углу.

Морок сделал шаг в его сторону.

– Хорошо. Мы договоримся. Я отпущу тебя с миром, только не тронь его.

– Я тебе не доверяю, – процедил Эльбрено, демонстративно шевельнув кинжалом.

Острие впилось в кожу мальчика, и тот пискнул, словно придавленная мышка, Морок дернулся, как от пощечины.

– Ты загнал меня в угол. Знаешь, что делают загнанные в угол крысы?

– Не делай. Глупостей, – отрывисто прошипел черноглазый, и по его телу прошла странная рябь.

Асавин мельком взглянул на расстеленный перед его ногами ковер. Осталось совсем чуть-чуть.

– Ты сам виноват, – кинул блондин, прижимая лезвие к горлу Курта, как если бы намеревался перерезать ему горло.

Мальчик завопил от ужаса, Морок сорвался с места. Ковер просел под его телом, увлекая прямо на ощеренное кольями дно погреба. Дивника снова вскрикнула, из ямы поднялось облако пыли. Асавин убрал кинжал и осторожно глянул в провал. Он увидел только часть ковра, кое-где пронзенного обломками досок и перепачканного зелеными пятнами.

–Ты! – Курт ударил Асавина кулаком под ребра. – Я