Разрушительница Тьмы - Джоди Мидоуз

придётся их убеждать, так что не ожидай, что всё произойдёт прямо сейчас.

Ханне было всё равно, сколько придётся ждать: главное, чтобы переезд произошёл.

– Раз уж мы заговорили о будущем, – осторожно начала Надин. – Я бы хотела попросить тебя о маленькой услуге.

– Конечно. – Ханна потянулась к руке Надин. – О какой именно?

– Я хочу получить новый титул. Дополнительный титул. Я бы хотела стать твоей королевской советницей, чтобы другим пришлось прислушиваться к моему мнению.

Желание было несложно осуществить и казалось вполне разумным. В Эмбрии члены королевской семьи постоянно игнорировали Надин. Конечно, теперь ей хотелось упрочить своё положение, особенно когда у них появилась возможность вместе создать новый мир.

– Это будет настоящий скандал даже по меркам Кабервилла. Фрейлина, которая стала официальной советницей? Мне это по душе.

– Возможно, смерть двор так сильно отвлечёт, что они не сразу это заметят. Но у меня уже есть для тебя первый совет.

– Да?

– Напиши Руну, пока это не сделал кто-то ещё. Расскажи ему, что случилось. В конце концов, ты здесь была. И ты его жена. Твоё мнение имеет больший вес. Постарайся формировать его взгляды так, как выгодно тебе.

Очень хороший совет. Ханна улыбнулась.

– Хорошо, советница. Как думаешь, что лучше использовать? Мой личный бланк для письма? Или королевскую бумагу, чтобы показать ему, что я уже стала частью семьи?

– Используй свою бумагу, – посоветовала Надин. – Больше ни у кого нет к ней доступа. В таком случае никто не усомнится в подлинности письма.

Вскоре в комнату доставили переносной столик, ручки, чернила и особую бумагу. Ханна начала писать. Это оказалось непросто из-за бинтов и боли, но ей надо было сделать это самой, чтобы Рун поверил в её искренность.

Мой дорогой Рун,

Я пишу тебе с тяжёлым сердцем, зная, что это письмо найдёт тебя в то время, как ты направляешься на войну, когда тебе следует думать о своих солдатах и когда на твоих плечах лежит слишком тяжёлая ноша. Но я чувствую, что должна первой сообщить тебе о судьбе, постигшей твою мать.

Я с огромным прискорбием сообщаю, что твоя мать была убита всего через несколько часов после твоего отъезда.

Королева Грейс была сильной и смелой женщиной и преданной матерью. Хотя я знала её совсем недолго, она всегда меня восхищала. В моих глазах она была воплощением отважной и мудрой королевы. Определённо Элмали Непобедимый благоволил ей.

Знаю, ты недоумеваешь, что могло стать причиной смерти такого человека. Я всё тебе расскажу, но знай, что писать об этом нелегко и столь же нелегко будет это прочесть. Я не знаю способа описать случившееся, чтобы оно показалось тебе менее ужасным. Пожалуйста, прости меня за прямоту, поскольку я сама всё ещё пытаюсь смириться с тем, что произошло.

Сегодня утром, пока мы с твоей матерью говорили о том, как нам будет тебя не хватать и как смело ты поступил, отправившись в путь, на веранде появился демон. Каким-то образом ему удалось забаррикадировать дверь, чтобы стражники не могли прийти нам на помощь.

Грейс отважно, как могла поступить лишь она одна, встала между мной и чудовищем. Своим поступком она выиграла время, дав мне возможность снять с головы обсидиановую корону и дать отпор. Я сумела убить демона, но прежде он убил её.

Я всегда буду сожалеть о том, что не смогла спасти королеву.

Знаю, что это станет для тебя огромным потрясением. Полагаю, я тоже потрясена. Но ты уже столько потерял, а теперь лишился ещё и родителей. Это так несправедливо, так жестоко.

Я прихожу к заключению, что наши враги нас боятся, они боятся нашего союза и того, чего мы сможем добиться вместе. Они бы не зашли так далеко, если бы не боялись объединённых сил Непобедимого и Стойкого. И потому недруги подло атакуют нас, надеясь, что мы поддадимся горю, надеясь помешать нам сделать то, что мы считаем правильным и нужным.

Но у них ничего не выйдет. Я никогда не откажусь от борьбы за мир во всём Салвейшене и не прекращу сражаться против зла. Я знаю, что ты чувствуешь то же самое. Возможно, сейчас, пока боль так сильна, это слабое утешение. Я бы хотела сейчас тебя обнять и передать тебе всю свою силу.

После нападений на твою семью ты наверняка беспокоишься о жизни своих сестёр. Знай, что я позабочусь о них, как о своих собственных. Я уже приказала выделить им дополнительную охрану и вооружила всех стражников обсидианом. Я лично буду следить за их безопасностью и благополучием. В конце концов, они тоже многое потеряли. И напиши им, когда сможешь. Ты им очень нужен.

Я также займусь подготовкой к похоронам твоей матери. Она заслуживает пышной церемонии, подобающей её статусу, но я бы не хотела устраивать её без тебя. Когда ты вернёшься домой, мы устроим настоящую церемонию похорон и воздадим ей величайшие почести.

Муж мой, я ужасно сожалею о том, что нам пришлось всё это вынести. Мы знали, что нам будет нелегко, но никто из нас и не предполагал столь невероятных испытаний.

Но я знаю, что мы со всем справимся. Ради Салвейшена.

С любовью,

Ханна

Когда Ханна закончила писать, её рука ужасно болела, а перед глазами стоял туман. К счастью, Надин уже успела приготовить обезболивающий чай, и в ожидании, пока высохнут чернила, Ханна выпила целую чашку.

– Ну вот, – сказала она. – Без особых подробностей и только то, что ему следует знать. Других версий не будет.

– И ты написала «с любовью».

Ханна поставила чашку на блюдце.

– Это довольно мило, тебе так не кажется? Рун очень чувствительный. Ему надо, чтобы его кто-то любил, особенно сейчас. – Ей необязательно быть искренней. Она никогда не полюбит Руна Хайкрауна. Но она могла притвориться.

– Думаю, он это оценит. – Когда чернила высохли, Надин сложила листок и запечатала письмо королевским гербом Ханны. – Я позабочусь о том, чтобы он получил письмо как можно быстрее. – Она задумчиво скривила губы. – Остались ещё Санкчери и Юнити.

– Что?

– Принцессы. Сёстры Руна. Ты только что написала целый параграф о том, что позаботишься о них.

– Ах да! Я уже забыла их нелепые имена. Родители в Кабервилле ужасно жестокие.

– Я с тобой согласна.

– Я не собираюсь их убивать. По крайней мере, в ближайшее время. Они всего лишь дети, а я не чудовище. – Не как мои родители. Но Ханна не сказала этого вслух. Она бы никогда