Древние греки. От возвышения Афин в эпоху греко-персидских войн до македонского завоевания - Энтони Эндрюс

возможно, каким-то образом помогло рационализаторам более позднего времени. Но богов, выступающих на сцене, созданной Гомером, отличают не попытки рационализировать хотя бы что-то, а стиль жизни и поведение в обществе. Между рассказом поэта и речами персонажей поэмы проведена демаркационная линия. Автор сосредотачивает свое внимание на антропоморфных богах с их четко определенными личностями и мотивами. Персонажи привычно и довольно неявственно приписывают свои чувства, мысли и действия вмешательству богов, вдохновляющих их или мешающих им. Это очень противоречивое представление о человеческой личности, в рамках которого воля и эмоции нередко кажутся отделенными от самого человека и с ними обращаются так, будто они действительно зависят от влияния этих внешних сил. Эта разница весьма примечательна и может отражать две стадии развития древнегреческих представлений о богах. Если это действительно так, то в объяснении больше всего нуждаются антропоморфные элементы. Они заставили критиков назвать Илиаду сугубо нерелигиозной поэмой, и именно этот атеистический поворот олицетворяет отклонение от курса развития, которого можно было бы ожидать.

Объяснялось это тем, что в семействе олимпийских богов нашли отражение интересы микенских правителей, представителей знатного меньшинства, жизнь которых состояла в основном из войн и пиршеств и которые не желали слышать от поэтов рассказы о представлениях и обрядах, распространенных у земледельцев-неудачников. Но от микенских правителей Гомера отделяет огромный временной промежуток. При условии, что значительная часть наследия микенской эпохи канула в небытие, было бы странным, если в эпической традиции с такой точностью отразились бы религиозные предрассудки этих людей. И хотя, судя по письменным источникам, многим богам олимпийского пантеона поклонялись еще в микенскую эпоху, это совершенно не значит того, что их почитали именно так, как это описал Гомер. Объяснение следует искать в период, приближенный ко времени, когда жил сам поэт, в чувствах и предрассудках аристократов, в руках которых власть находилась в конце «темных веков». Можно ожидать, что феномен как таковой в некоторой степени сохранится и в эпоху классики, так как в тот период все еще продолжало ощущаться влияние других идеалов аристократии. Исследователями было сделано справедливое замечание о том, что Аполлон всегда вращался в высшем обществе, в то время как Дионис был расположен скорее к простым людям. То, как Гомер обращался с богами, соответствует устойчивой тенденции, сформировавшейся в сознании образованных и четко выражавших свои мысли представителей высших слоев общества. В Греции, как и везде, простые люди считали взгляды представителей элиты правильными. Но они в некоторой степени продолжали поклоняться собственным богам и, несомненно, создали мифологию, необходимую им в собственной жизни.

Богов, о которых речь идет в Илиаде, как и героев, интересовала их честь, а к человеческой морали они обращались только в отдельных фрагментах текста, являющимся исключением. Этот несколько искусственный разрыв можно было с большой вероятностью преодолеть: упрощенные боги Гомера легче становились проводниками морали, чем божества, связанные с культами плодородия и в лучшем случае нейтральные с моральной точки зрения. В целом для Одиссеи характерен больший интерес к нравственной сфере. Когда к Зевсу обращаются как к покровителю нищих и просителей, речь идет не только об обычаях. Внимание Гесиода и Солона было поглощено проблемой зла в ее классическом виде – вопросом о том, как справедливый и всемогущий бог может позволить существовать несправедливости. К V в. до н. э. для представлений о богах, особенно Зевсе, как о поборниках справедливости были характерны все эти проблемы. Некоторые критики превратили Эсхила, в сочинениях которого присутствуют наиболее ранние и грубые замечания по этому поводу, в чересчур возвышенного теолога. Слово дике, которое мы переводим как «справедливость», как правило, сохраняет свое более древнее значение – то, что было сделано, нежели чем то, что должно быть сделано. Однако вопросы о справедливости богов, несомненно, играют важную роль в афинских трагедиях. Иногда проявление богами подобного интереса к морали отрицалось, но для философов было самоочевидно, что божества должны обладать благой природой. Вряд ли кто-то, за исключением эпикурейцев, считал, будто богам человечество вовсе не интересно. Если все они не находили сообразного и удовлетворительного решения конкретной проблемы, то не нам на это жаловаться.

В ранние периоды то, что можно назвать общественным культами, контролировалось аристократией, потому что только им были известны ритуалы, которые лишь они могли проводить. В консервативных религиозных обычаях эпохи классики прослеживаются многочисленные следы данного явления. Культы могли устанавливаться государством и проводиться за счет средств государственной казны, но отдельные ритуалы продолжали совершаться соответствующими родами. Так, например, обрядами, проводившимися в Элевсине, заведовало Афинское государство, считавшее себя вправе издавать связанные с ними законы. Но ключевые жрецы происходили из двух могущественных родов: Эвмолпидов и Кериков, – и эта традиция оставалась неписаным законом, который в определенных границах следовало уважать. Из среды аристократов опять же выходили экзегеты, толкователи ритуалов, в спорных случаях рассказывавшие о правильной процедуре тем, кто об этом спрашивал. Когда речь заходила о публичной религии, в демократических Афинах предпочитали полагаться на профессиональных провидцев, не имевших поддержки со стороны аристократов.

Представление о том, что каждому городу покровительствует отдельное божество: Афина – Афинам, Посейдон – Коринфу, Гера – Аргосу, – чрезвычайно старо, и эти культы никогда не были связаны с отдельными могущественными семействами. Похоже, что в период господства тирании их значение было намеренно усилено. Из-за этого на протяжении VI в. до н. э. афинские Панафинеи становились все более пышными. Если Писистрат не стал инициатором этих перемен, то по крайней мере позволил данному празднику развиваться. Таким же образом, стремясь ослабить представителей знати, лишив их привилегированного положения, тираны поддерживали культ Диониса. Другой характерной чертой их политики было строительство масштабных храмов.

Эти храмы считались домами богов, а не местом, где собиралась паства для участия в богослужениях. Сначала они были довольно скромными и представляли собой небольшие здания со стенами из кирпича-сырца, покрытыми соломой крышами и простыми портиками (этот архитектурный облик стал известен нам благодаря находке в Перакоре, недалеко от Коринфа, глиняной модели такого храма, посвященного Гере), или деревянные постройки, архитектурные особенности которых частично сохранились в период каменного строительства. Каменные храмы стали строиться около 700 г. до н. э. и обрели тот впечатляющий облик, который до сих пор является для нас олицетворением греческого духа (илл. 30). Богослужения совершались на открытом воздухе и состояли из жертвоприношений, совершавшихся на алтаре перед храмом, и церемониальных процессий. Жреческие должности или совершение конкретных обрядов могли передаваться по наследству внутри отдельных родов, но выполнение этих обязанностей не занимало все свободное время, благодаря чему жизнь человека, их выполнявшего, не отличалась от той, которую вели все остальные. Во многих случаях грек мог совершать